Игорь Михайлов - Не книга имён. Классики и современники

Об этом говорит Митя Карамазов своему брату Алёше.

Достоевский, наверное, один из первых и последних русских писателей, отобразивших со всей мифологической беспощадностью трагедийность бытия – в быту.

В «Кроткой» – сквозь ничтожную и убогую жизнь ростовщика – копеечные рассуждения о том, сколько надо тратить на еду, а сколько на театр, словно пробивается живой росток Кроткой, маленького человека, который пытается найти искупление этой убогости. И не находит. Кроткая прыгает из окна, прижав к груди образок.

Родион Раскольников убивает старуху-процентщицу не из-за денег, или, как он поправляет Соню, «не только из-за денег», а чтобы узнать, тварь он дрожащая или право имеет .

Так вот, Достоевский во всеуслышание сказал то, о чём другие боялись даже подумать:

«…На деле мне надо, знаешь чего: чтоб вы провалились, вот чего! Мне надо спокойствия. Да, я за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас же за копейку продам. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить. Знала ль ты это, или нет? Ну, а я вот знаю, что я мерзавец, подлец, себялюбец, лентяй».

Все эти цветочки человеческого «многообразия» расцветут в XX и XXl столетиях.

Но Фёдор Михайлович, пройдя все круги человеческого ада, перестрадав в молодости бесом революции, а в старости став ярым консерватором, дважды родившись и умерев, составил опись человеческих пороков. Видимо, поэтому Достоевского так любят и на Западе. Там любят страшилки, а герой Достоевского без дна:

«…Он закончил утверждением, что для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие своё, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении».

Герой Достоевского летит, словно Алиса в кроличью нору, в бездну, находя удовольствие в своём мизерабельном положении и упиваясь своей мерзостью.

Вспомним его: «Страданием своим русский народ как бы наслаждается» – удивительно точно и мощно! И, главное, крыть нечем. Всё так и есть. Читатель испытывает катарсис в тщетной надежде, что он не такой.

Но: «Разум – подлец, оправдает что угодно!»

Фёдору Михайловичу в 2021-м стукнуло двести лет.

Наверное, это именно и есть тот самый прототип человека, о появлении которого мечтал Чехов: «Через двести, триста лет жизнь на земле будет невообразимо прекрасной, изумительной. Человеку нужна такая жизнь, и если её нет пока, то он должен предчувствовать её, ждать, мечтать…».

И вот мы дождались… Что дальше?

Если с берега Оки смотреть на другой берег, утопающую в лазурной зелени пойму, то поневоле станешь поэтом.

Среднерусский пейзаж завораживает своей поэтичностью. Хотя, наверное, все эти праздные размышления на фоне юбилея одного из самых, пожалуй, любимых и цитируемых русских поэтов, относятся к началу прошлого века. Когда ещё была жива деревня, когда она дышала, мычала, любила и ненавидела:

А нынче в интернете не утихает дискуссия на тему сохранения поймы Оки в районе Константиново. Хотя и Константинова-то уже нет. Есть мемориальная деревня в Рязанской области и примкнувший к ней коттеджный посёлок, стоимость домов в котором сравнима с домиком в деревне недалеко от столицы.

Вот ведь парадокс: популярность поэта поднимает цены на недвижимость. Узнай об этом Сергей Александрович, он не преминул бы воспользоваться этой выгодой.

Реальный Есенин довольно сильно отличается от своего буколического образа, который он усиленно создавал в начале десятых годов прошлого века, когда предстал этаким рязанским Лелем пред очи императрицы.

Первая гражданская жена поэта Анна Изряднова так описывает Есенина 1912 года: «Слыл за передового, посещал собрания, распространял нелегальную литературу. На книги набрасывался, всё свободное время читал, всё своё жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думал, как жить…».

Чтобы избежать призыва на военную службу в 1916 году, он как раз и воспользовался приглашением императрицы. А после революции, которую Есенин приветствовал, сей факт всячески скрывал.

Вот так же, как сани по просёлочной дороге, проскакал по жизни этот ярко одарённый поэт и совершенно беспринципный человек.

Весной 1917-го Есенин устраивается в редакцию газеты «Дело народа» и знакомится с Зинаидой Райх: они венчаются, но потом расходятся, что дало повод молодому оболтусу во всех своих бедах винить Райх. Известна есенинская фраза, почти афоризм, которую он повторял в пьяном угаре: «Пойду Зинке морду бить!»

Как тут уловить суть такого явления, как Есенин, который провозглашает вот это всё:

А потом женится на известной американской танцовщице Айседоре Дункан и уезжает с ней в длительное турне по Европе и Америке… Да, наверное, не надо ничего понимать в извивах русской истории и жизни. Надо читать, охать, ахать, плакать, смеяться:

Кстати, реакция на это стихотворение Бунина была категорична: «Иволга в дупле не живёт!»

Вот да.

В конце 1925 года, когда поэт очередной раз женился, на сей раз на внучке Льва Толстого Софье, тучи над ним сгустились. Впрочем, не только над ним, но и над головой его «покровителя».

Известна его фраза о том, что он не поедет в Россию, покуда там Лейба Бронштейн. Но покровителем Есенина как раз и был Лейба Бронштейн, он же Лев Давидович Троцкий.

До Троцкого, конечно, не могли не дойти эти слухи. И «похабник и скандалист» пишет покаянное письмо: «Дорогой Лев Давидович! Мне очень больно за всю историю, которую подняли из мелкого литературного… карьеризма т. Сосновский и Демьян Бедный… Никаких антисемитских речей я и мои товарищи не вели. Всё было иначе. Во время ссоры Орешина с Ганиным я заметил нахально подсевшего к нам типа, выставившего своё ухо и бросил громко фразу: „Дай ему в ухо пивом (в ухо) “. Тип обиделся и назвал меня мужицким хамом, а я обозвал его жидовской мордой…».