Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 2

К вечеру, исчерпав запас сил, Ранхард решил заночевать в удачно попавшейся расщелине, которая оканчивалась удобной, неглубокой пещерой. Внутри было сыро и воняло мокрой землей. Стены опаршивели гнилушками и блестели от влаги, но Трижды Повешенный не видел причин искать другое место для ночлега. Если верить чутью, пещера была необитаемой. Ни прелого смрада шерсти, ни костей, ни кучек дерьма. Значит, лесные хищники пока не облюбовали ее для своего уютного логова. Наскоро перекусив вяленым мясом и запив его водой, Ранхард расстелил попону Грома. Завернувшись в одеяло, наемник сразу же заснул, погрузившись во тьму без сновидений. Шмыг устроился в любимых складках одеяла. Скворец пристально смотрел на вход в пещеру, охраняя сон хозяина…

…Трижды Повешенный брел сквозь редкий лес, часто запинаясь об скрытые под снегом корни и камни. Лоб наемника покрылся испариной, рубаха под курткой вымокла от пота. Он едва перебирал ногами и тяжело дышал, как если бы пробежал несколько лиг в полном боевом облачении. Ранхард чувствовал подступающую к глотке блевоту, а мир вокруг кружился, будто наемника усадили на лихо раскрученную карусель. Глаза Ранхарда обратились к ясному ночному небу. Полная луна, заплывшим покойницким оком, взирала на Трижды Повешенного. Пятна на поверхности светила, казалось, складывались в злобную усмешку. Компанию луне составили мириады колких звезд, рассыпанных по небесному плату щедрой рукой. Где он? Почему оказался где-то посередь мрачных дебрей, усталый и безоружный? Это очередной дурацкий сон?

Лес расступался. На пути Ранхарда стали попадаться крупные булыжники и камни, носившие следы обработки. Вскоре он вышел к древним развалинам, которые раскинулись вперед на добрую пару лиг. Трижды Повешенный увидел обвалившиеся стены домов, обломанные, потрескавшиеся колонны, разбитые и поваленные статуи давно умерших царей и богов. Выбеленные временем останки строений окружали Ранхарда со всех сторон, будто выбравшиеся из могил скелеты. Ветер монотонно пел среди них, справляя мрачную панихиду по давно ушедшим эпохам. Сомнений не осталось – наемник забрел в то самое Забытое городище, которое пытался обогнуть всеми силами. Как же он здесь очутился? Какие силы заставили его прошагать ночью несколько миль, чтобы посетить старинный некрополь? И где в таком случае Шмыг? Или это все же сон?

В смятенном разуме наемника шевельнулась мысль, что неплохо бы повернуть назад, но ноги Ранхарда, словно заговоренные несли его в глубь мертвого города. С возрастающим страхом Трижды Повешенный взирал на выстроившиеся перед ним ветхие склепы и гробницы. Провалы входов дышали могильным холодом, и контрабандисту казалось, что нечто жуткое наблюдает за ним из тьмы.

Ранхард шел вперед, покачиваясь словно моряк, недавно вернувшийся из долгого плаванья. Подтаявший снег уступал место чему-то красному и липкому. Присмотревшись, Ранхард остановился и прикрыл рот ладонью. Как он не пытался сдержать тошноту, его все же вырвало. Отфыркиваясь, наемник вытер губы и бороду.

Трижды Повешенный не страдал излишней впечатлительностью, но сейчас проняло даже его. Землю, камни, стены и крыши склепов покрывала красная патока, похожая на кровавые сопли. Из этой мерзости обильно торчали трубчатые отростки, извивающиеся и дрожащие в постыдном предвкушении. Среди отростков копошились жирные насекомые, отдаленно походившие на мух-переростков размером с ладонь ребенка. Стрекоча узорчатыми, зеленоватыми крыльями, твари погружали в красную мерзость вытянутые хоботки и поглощали ее с всасывающим звуком. С каждым сделанным глотком фасетчатые глаза насекомых наливались багровым огнем.

Ранхард отмахивался от круживших в воздухе мух, справедливо опасаясь укусов. Но усталый и обмороченный наемник мало интересовал тварей, спешивших отужинать багровой кашей. Трижды Повешенный наконец ощутил царившую здесь вонь. До этого он вообще не чувствовал запахов. Густой кровавый дух с примесью застарелого гноя проник в легкие Ранхарда, и тошнота вновь поднялась к глотке.

Мир перед глазами накренился, ноги наемника подкосились, и он с плеском рухнул в алую гущу, нещадно пачкая одежду. Кровавые брызги пали на его лицо, угодили в ноздри и рот. Ранхард пойманной в сеть рыбой барахтался в алом сиропе, силясь подняться. К нему уже спешила пара мух, заинтересованных новинкой на праздничном столе. Трижды Повешенный в панике заметил, что у чудищ помимо хоботков имелись вполне звериные пасти, обрамленные паучьими жвалами.

Взмахнув крыльями, муха поднялась в воздух и сразу же спикировала на живот наемника. Перебирая хитиновыми лапками, насекомое устремилось к горлу Ранхарда. Вторая тварь вцепилась в его сапог, желая разодрать толстую кожу и добраться поскорее до вожделенной плоти. Трижды Повешенный зарычал и, собравшись с силами, ударил первую муху кулаком. Не ждавший отпора инсект не успел увернуться. Кулак впечатался аккурат в покрытую грубым ворсом головку твари. Лопнули фасетчатые глаза, вмялся перебитый хоботок, жвала обвисли сломанными ветками. Муху отбросило на добрый десяток футов – она плюхнулась в густой кисель, суча вывернутыми конечностями. Ее товарка отвлеклась от сапога и кинулась Ранхарду в лицо. Толстая, покрытая розовым желе, задница мухи выпустила черное жало, и если бы не реакция наемника, то его странствие могло закончиться этой ночью. Схватив подвернувшийся под руку камень, Трижды Повешенный встретил насекомое сокрушительным ударом. Инсект рухнул как самая обыкновенная муха, познакомившаяся с хорошим шлепком мухобойки. Крылья чудища смялись, из треснувшего брюшка вывалились зеленые внутренности, в которых шевелились мелкие черные личинки. Кое-как поднявшись, Ранхард подошел к насекомому и с наслаждением раздавил его голову подкованным каблуком.

Отдышавшись, наемник побрел прочь, с усилием выдирая сапоги из клейкой массы. В ушах воина звенело от стрекотания крыльев. Спустя несколько минут он вышел на открытую площадь, мощеную неровным, частично вывернутым булыжником. В центре площади возвышались развалины некогда высокого строения, в котором Ранхард узнал один из Храмов Первой Империи. Он видел их изображения на гравюрах старинных хроник, читанных во время службы у Лотара Среброокого. Крыша храма рухнула, стены, истерзанные бурями, щерились зазорами в кладке. Барельефы обвалились, треугольный фронтон потерял где-то левый угол, а украшавшие его фестоны раскрошились. Зато на удивление хорошо сохранился странный символ, вырезанный на одной из колонн. Сплетения этого иероглифа отдаленно походили на моллюска, выпроставшего из раковины с десяток щупалец. Узор же на раковине, при должной фантазии, был сходен с человеческим глазом без ресниц.