Юрий Кривенцев - Противостояние. Путь Хранителя

Через четверть часа авиетка уже на Гардермуэне – государственном аэропорте Осло – столицы страны. Убегая от погони, мужчина торопливо выскакивает наружу, загнанно озирается по сторонам и лихо поднимается по трапу уже готового к взлету авиалайнера. Ему препятствуют, но американец грубо отшвыривает заполошных стюардесс и проникает внутрь. При попытке выставить непрошенного гостя, лаборант выхватывает пистолет и приказывает взлетать.

Полет. Рейс: Осло – Москва.

Внутри напряженная тишина. Пассажиры-заложники притихли, словно мышки. Беглец аномально бледен, его колотит в лихорадке. Неожиданно он громко чихает, еще раз…

Наблюдательница чувствует, знает: в эти секунды миллиарды новейших сверхагрессивных бацилл разносятся по салону, заражая каждого, кто умеет дышать.

Приземление в Шереметьево.

Их уже ждут. Прибывший самолет окружен двойным кольцом российского спецназа, неподалеку – пара снайперов. Бесполезная акция… заразу уже не остановить…

Перепуганные, но счастливые пассажиры покидают транспорт. Каждый из них – биологическая бомба. В салоне остается только остывающий труп невезучего микробиолога.

Через день в столице отмечаются сотни вспышек неизвестного инфекционного заболевания летальность которого достигает 30 процентов. Вакцины от него еще не существует, антибиотики не действуют. Через неделю эпидемия охватывает европейскую часть России, через две – Сибирь, Европу и Иранское нагорье. Через месяц в пламени пандемии 2 2 Пандемия – масштабная эпидемия, охватывающая несколько стран или континентов (прим. автора). пылает вся планета. Повальный мор уносит десятки миллионов жизней, но это только начало.

Все обрывается. Секундная темнота, и на сей раз Света наблюдает то, что произошло в действительности.

Преследуемый погоней, мужчина выбегает из лаборатории. Вот он уже в самолете, полет над гористой местностью Норвегии. Курс: ост-ост-норд, на Осло.

Неожиданно, словно материализовавшийся призрак, в кресле второго пилота появляется человек. Это Антон. Не говоря ни слова, не давая инфицированному опомнится, он рубящим движением ребра ладони ломает тому гортань и, не обращая внимания на жуткие хрипы умирающего, направляет летательное средство в крутое пике.

Секунда, и каратель исчезает.

Самолет камнем падает на голые безлюдные скалы и мгновенно взрывается. Мертвое тело, вместе с миллиардами затаившихся в нем бактерий, сгорает в темно-оранжевом пламени.

2.

Медленно, медленно она приходит в себя, распахивает огромные глаза и шепчет одними губами:

– Офигеть…

Пауза.

– Но как?! – девушка уже кричит. – Как такое возможно?! Ты появляешься, исчезаешь… как телепорт хренов. И… твои видения… такие четкие, детальные… Откуда такое берется?

– Трудно сказать. Точно знаю одно: мир живой, это сложнейший организм, имеющий свой собственный сверхразум.

– Сверхразум? Ты говоришь о Боге?

– Гм, – я смахнул крошки от уничтоженного бутерброда и отправил их в рот, – пусть будет так, если это поможет твоему пониманию. Хотя, правильнее сказать, это воля Вселенной, некий принцип самоорганизации, который регулирует все сущее, поддерживает великое равновесие. Он двояк, как полушария мозга, имеет светлое и темное начала, они самодостаточны, но едины. И, как я полагаю, иногда, очень редко, они создают себе помощников, манипуляторов.

– Таких, как ты?

– Да. Я – инструмент, наделенный некими способностями, пытающийся препятствовать деградации окружающего.

– Мать твою… как архангел Гаври…

– Прекрати нести чушь. Знаешь же: я – человек. Рожденный. Хочешь, пупок покажу?

Девушка вдруг смутилась:

– Не стоит. На сегодня достаточно обнаженки. Погоди, судя по твоим словам, ты порядком насолил многим гадам. А ведь криминал – это серьезно. Эти люди мстительны, жестоки. Неужели никто из них не пытался свести с тобой счеты?

– Это не так просто. Во-первых, практически для всех я – инкогнито. Во-вторых, могу постоять за себя.

– Инкогнито? – собеседница таинственно прищурилась. – Как ниндзя, крадущийся в ночи. Человек-невидимка. Так ты вообще неуловим?

Вот зануда…

– Может, хватит обо мне? Есть другие вопросы?

– Конечно. При чем здесь я?

Я бессильно вздохнул и сгорбился, опершись локтями о стол:

– Для меня это загадка, пока. Что-то тянуло меня к тебе, сильно, неодолимо. А когда я, наконец, нашел рыжеволосую студентку, она вдруг начала умирать.

– Что?!

– Ты погибала три раза. По-настоящему. Мне пришлось трижды перекраивать реальность, чтобы спасти тебя.

– Бред!

– Опять нужны доказательства?

– Да.

– Как знаешь. Но обязан предупредить: тебе это не понравится, однозначно.

Девушка снова переместилась на диван, откинулась на спину, закрыла глаза и бросила:

– Давай уже, не томи.

Пошла трансляция.

Какая живая у нее мимика. По реакции студентки я могу догадаться, что происходит в ее сознании в данный момент, какую минуту прошлого переживает. Вот она прощается с подругой, заминка у турникета, перрон… Жуткий оскал беззвучного вопля – первая гибель под брюхом электрички. Дальше… завороженное оцепенение – полет от удара автомобиля и хрусткая встреча с асфальтом. И наконец – тоническая судорога, как у эпилептика – удар электрического тока.

Все.

На этот раз она пришла в себя довольно быстро, испуганная, подавленная:

– Господи… мамочки…

Да, не каждый выдержит взгляд в лицо смерти, да еще и три раза. Молодец.

Чувствую ее эмоции и неожиданно поддаюсь импульсу: сажусь рядом, приобняв собеседницу за плечи, слегка покачивая, как ребенка:

– Тихо, тихо, не бойся, это прошлые реальности, они не вернутся.

Она всхлипнула и подняла на меня глаза:

– Точно?

Я отвел взгляд и слегка отстранился:

– Понимаешь, прошлое уже не опасно.

Сильная девочка. Минута, и она вновь в порядке:

– Выходит, ты даже во времени можешь перемещаться?

– Нет, конечно. Если не ошибаюсь, такое в принципе невозможно. Но я могу локально воздействовать на небольшой фрагмент реальности, скажем – вокруг тебя, изменять его. Кстати, это довольно энергоемкое занятие. После трех попыток я выжат, как губка.

– Бедолага. Выходит, я тебе трижды обязана?

Я отвел взгляд:

– Сейчас не об этом думать надо. Что было – прошло, но это не значит, что все кончилось.

– Ты о чем? – в ее шепоте зазвенели нотки приближающейся истерики. – Говори!

Я повысил голос:

– Успокойся! Пока я рядом, тебе ничего не грозит, а я не уйду, пока все не исправлю.

– Даешь слово?

– Клянусь. А теперь слушай внимательно. Скажу прямо, без сюсюканий. Внутри тебя, в самой сути твоей, серый знак рока. Это что-то вроде проклятья, только в тысячи раз сильнее, поскольку наведено не человеком, а высшими стихиями. Именно этот знак ломает твою судьбу, заставляя умирать. И это будет продолжаться снова и снова, сколько бы я ни пытался спасти тебя.