Талгат Канапин - Живая

"– Так и передай своим хозяевам. У которых ты на услужении", – сказал он засланному казачку. Тот побледнел и начал угрожать, брызгать слюной.

В тюрьме Рамазан прошёл ад кромешный, так как не собирался принимать красно-чёрный окрас. И оставить на нарах человеческое обличье. Были дни, когда в лютый мороз, в ШИЗО, чтобы согреться надо было спецом ссаться под себя. Чтобы согреться и пытаться хоть частично сберечь здоровье. Как недра земли, которые не восстанавливаются. Поэтому эти угрозы были для него как детский лепет на лужайке. Хотя он прекрасно понимал, что за этим скоро будут действия. Просто так они его не оставят. Интересы многих лиц с обеих сторон в этих бизнес – схемах от шайтана, который кормиться жадностью и алчностью людей. Всё мало. Он прищемил хвост спруту, если конечно, он у него есть.

Рамазан вёз грунт на своём большегрузном БелАЗе и думал о шансах остаться в живых. Он знал, что сидельцы на зоне его просто так не оставят. Слишком большая кость в горле, да и своим ответом он спутал им все карты. Не вписывалась после этого его жизнь в их бизнес комбинацию. "Наверное, они сейчас во всю температурят, заразились золотой лихорадкой. У авторитетов крышак уже снесён, не перед чем не остановятся. Надо набрать Ахмедовича, может есть возможность найти варианты. Хотя, вряд ли. Выбор небольшой – либо мне ложиться под них, либо они меня зачистят", – невесело размышлял он. Смерти Рамазан не боялся, но хотелось выдать Жанну за правильного пацана и понянчить внуков. "Да ладно уж, на всё воля Аллаха", – была его последняя мысль и он позвонил Тимуру.

Они встретились на своём старом месте, на берегу реки. Выпили по сто грамм, стали взвешивать все ходы и выходы. Тимур знал, что Рамазан служил в сапёрной роте, где специалисты ошибаются только раз. Потом взлетают в воздух. Если повезёт – одни, без других жертв. И то, что его другу будет в падлу уходить с работы, бежать с поджатым хвостом. Хотя двое взрослых мужика прекрасно понимали, что систему не сломать. Не надо быть наивным, она перемелет в костную муку любого.

"Наверное, всё-таки они меня завалят. Ничего страшного, всякое в жизни бывает", – сказал Рамазан.

"– По их расчетам, я уже не хожу по земле. Но если пострадает супруга или Жанка, на том свете не прощу себе этого, когда буду держать ответ за каждую свою мысль и поступок", – добавил он.

В глубине души Тимур понимал, что к сожалению, Ромыч прав. Но сидеть, сложа руки и причитать, тоже не решение. Надо принимать ответные меры. Время – жизнь. Лучшая защита – нападение. Надо постараться выбить ключевые фигуры, вычислить ферзя в этой мутной партии. Главного идеолога и мотиватора, кто вдохновляет и дёргает за верёвочки. Кукловода. Он позвонил своим друзьям у которых был выход на спортсменок-биатлонисток, которые зарабатывали на жизнь снайперами в Чечне. В своё время работали на обе воюющие стороны. До обеда за одну сторону, после обеда – на другую. Детей своих надо было кормить, оставляя других детей сиротами. Без отца, а иногда и без мамы.

Но у одного человечка в ближайшем окружении Тимура Ахмедовича была несбыточная мечта. Прикупить домик на берегу Средиземного моря. Чтобы наслаждаться жизнью на старости лет. Хотя, известно, что до старости можно и не дожить, а наслаждаться жизнью лучше в молодости. Когда есть силы и интересы к чему-либо. Пока не отцвели половые железы.

И друзей предали. Информацию об их ответных мерах слили категорически заинтересованным лицам. Можно допустить, что у некоторых людей есть ген предательства, который дремлет в человеке, пока не возникнет ситуация для его активации. Когда хочется улучшить свою жизнь за счёт других. Верность всегда ценилась больше, чем все богатства мира. Бывшие сослуживцы судили людей по себе и жестоко просчитались.

Мафия бессмертна и она сработала на опережение. Профинансированные глаза и уши. Дефицита продажности никогда не бывает, продукт ходовой и цена приемлемая. Тем более, с её рук вкусно питаются многие должностные лица на разных уровнях. На эти деньги с любовью растят детей и обучают за границей, а рядом рекой льётся чужая кровь. И осиротевшие дети с опустошенными глазами. Пригласили спецов, для которых человек это работа, очередной заказ. Нет человека – нет проблемы.

Рамазана убили. Супругу тоже. Вся её вина была в том, что с первого дня замужества она делила с мужем брачное ложе, а киллер отвечает за чистоту исполнения заказа, свидетелей не оставляет. Работа такая.

Душа Рамазана была обречена на вечные муки, потому что он не сдержал своего слова.

От участи родителей Жанну спасло влечение к справедливости. Как раз в эти минуты она была в командировке, пытаясь помочь подозреваемому отыскать спасительное алиби. Чтобы суд не забил в камеру и не отправил очередным этапом невиновного человека. Об убийстве родителей узнала по утренней сводке. Не поверила, потому что отец с матерью должны были ещё обнюхать своих внучат, маленьких слеповатых волчат. Правда о случившемся доходила до её сознания тяжело и медленно. Причиняя невыносимую боль, оставляя после себя выжженную территорию. Пустоту, где угасла жизнь. Как будто чёрной смолой постепенно залили её душу. В тот день она умерла вместе с отцом и матерью. Живая, но не живая.

Всё замерло и застыло, жизнь остановилась. Дереализация. Было такое ощущение, что вынули душу, а сосуд оставили пустым. Жанна перестала чувствовать, вся обледенела, не было никаких эмоций. Ни хороших, не плохих, одна пустота. Это была не депрессия, а что-то похуже. Она знала, что такое жить в тоске, безысходности, с чувством вины и собственной никчёмности. Такое состояние она пережила, когда отца посадили в тюрьму. Тоска это тоже эмоция, и если душа болит – значит всё равно живёт. Хоть с болью, но живёт. К её нынешнему состоянию, слово "жить" будто и не подходило. Та часть души, где раньше цвела любовь к родителям, отсутствовала. Как будто вырвали цветок с корнями и выбросили умирать. Было такое чувство, что её тоже нет. Отрицание самой себя. Не быть.

Началась механическая жизнь. Обычный распорядок дня, повседневные обязанности. Всё по привычке, на автомате. Работала, общалась с знакомыми и незнакомыми людьми, не отказывалась от увеселительных мероприятий. Часто вспоминала отца с матерью, было невыносимо больно. Во сне видела глаза мамы в последние минуты жизни. Смех отца, когда он смешил свою семью и строил дерзкие планы на будущее. Утром просыпалась с ощущением, что этого уже никогда не будет. Опять пустота, и так каждый день. Она и не пыталась бороться с этим состоянием, так как не видела в этом смысла. Зачем, если уже не было родных. Только родственники. Внутри неё жизни не было, осталась только Жанна как тело и физическое лицо.