Евгений Пышкин - Путь в Никуда

– Святой отец?

– Да, солдат?

– Как думаете, скоро ли война закончится?

– Вопрос не ко мне, а к его величеству. Я ведаю жизней духовной, сам знаешь.

– Не понимаю, за что мы воюем? Ну, поссорились, ну, и решите миром. С глазу на глаз. Мы-то здесь причем?

– Тебя как звать?

– Барр.

– Не боишься, Барр, что твои речи дойдут до ушей короля?

– Я? – Солдат перестал мешать и облизнул ложку. – Я не боюсь, святой отец. Может, меня убьют в следующем бою? Чего бояться-то?

– Верно, все под Двуликим ходим.

– Или вы, отец Эприн, доложите обо мне?

– Мне прибыли с этого никакой.

– И то верно. – Барр продолжил сосредоточенно мешать похлебку.

Эприн машинально поправил ветки в костре и произнес:

– Семья-то есть?

– Не без этого. Жена. Дети.

– Как они без тебя?

– Нечего. Родня помогает. – Эприн кивнул. – Давайте, святой отец, ужинать.

Солдат достал из походного мешка миски и разлил похлебку.

Они сели напротив друг друга. Между ними был костер.

Барр медленно и сосредоточенно жевал. Взгляд его был отсутствующим. Святой отец спросил солдата, откуда тот родом, где живет, когда забрали на войну. Солдат отвечал скупо, не особо желая разговаривать. Беседы не получилось.

С закатом они легли спать под открытым небом, ежась от холода. Эприн думал, что не уснет, но в очередной раз, видно сказалась походная закалка, не заметил, как провалился в глухой сон, что отрезал его от реальности.

Очнулся он от резкого вскрика. Он увидел Барра стоящего в неестественной позе на полусогнутых ногах и пытающегося скинуть кого-то с плеч, а вот кого, в утреннем сумраке святой отец не различил. Разбойник хотел задушить солдата. У нападавшего были едва различимые контуры неестественно длинного и худого тела, в очертаниях которого клубилось серое месиво.

Не думая, Эприн выхватил клинок из сапога и метнул его в разбойника. Клинок с лязгом отбросило в сторону, будто холодное оружие наткнулось на гладкую твердую поверхность.

Разбойник бросил солдата на землю и в мгновение исчез, скрывшись в лесу. Никогда еще святой отец не видел такого быстрого бега. Неизвестный, приминая жухлую траву, растворился среди деревьев, и казалось, что он еще долго мелькал вдалеке.

Лагерь зашумел. Забегали солдаты. Первым подбежал к Эприну испуганный командир отряда.

– Как вы, святой отец?

– Не беспокойтесь. Не ранен. Как Барр?

Глоз, бросив взгляд на лежащего без сознания солдата, вновь обратился к Эприну:

– Что здесь произошло?

– Я проснулся от крика. Вижу, кто-то душит Барра. Я метнул клинок, и негодяй скрылся в лесу. Думаю, на меня хотели напасть. Кому нужен солдат. Солдат, видимо, услышал…

– Ясно, – отрезал командир и, кивнув, приказал двум рядовым поблизости: – Барра ко мне в палатку! Видимо, он еще не очухался. Дышит хоть? Отлично. Оклемается расспросим. Погодите, святой отец, что вы имели в виду, сказав «кто-то»?

– Я не успел рассмотреть, видел его как в дымке. И роста был он головы на две выше Барра.

– В дымке? Призрак что ли?

– Обычно клинок проходит сквозь призрака, не считаете?

– Солдат! – гаркнул командир – Искать клинок!

Расторопный рядовой быстро нашел оружие в траве и передал его командиру.

– Вот видите, святой отец, – сказала Глоз, вертя клинком перед собой. – Вы оказались абсолютно правы. Это не призрак, но придется дать вам другое оружие.

Эприн, внимательно осмотрев лезвие, заметил, что острие было сколото. Он удивленно глянул на Глоза.

– Я, конечно, понимаю, что у вас сильные руки, но не знаю, какую надо иметь броню, чтобы сотворить такое с закаленной сталью.

– Командир Глоз! Командир Глоз! – закричал подбежавший солдат.

– Что, очухался Барр?!

– Нет. Но вам стоит посмотреть на это.

– Вперед. Святой отец, вы тоже со мной.

Они последовали за солдатом.

Войдя в палатку, солдат испуганно шепнул командиру:

– На шее.

– Светильник мне. – Рядовой подал. Глоз склонился над Барром. – Отец Эприн, что скажите?

Эприн взял светильник у командира и, нагнувшись, различил на шее солдата красное пятно с крупную монету. Не заметить такого пятна даже в полумраке палатки было невозможно.

– Если сейчас лето… – задумчиво вымолвил Эприн. – Я бы сказал, что это укус ядовитого насекомого или какого-нибудь лесного гада. Очень похоже. Исходя из моих знаний во врачевании, я бы так рассудил. Но сейчас даже днем бывает прохладно. Насекомых нет. Гады ушли в спячку.

Святой отец положил ладонь на шею потом на лоб Барра, затем послушал дыхание, пощупал поочередно запястья, поднял веко, поднося близко к зрачку светильник.

– Дыхание правильное. Сердце ровное. Зрачок реагирует на свет и не расширен. Такое впечатление, что ему дали снотворное.

– Чепуха! – отозвался Глоз. – Зачем усыплять солдата?

Эприн, пожав плечами, отдал светильник солдату, встал и вышел из палатки. Он остановился в задумчивости, смотря на то как осеннее солнце лениво пробирается по небу. Вот в это мгновение как раз оно оттолкнулось от горизонта и продолжило путь, скупо одаривая теплом.

– Святой отец? – произнес Глоз, выйдя следом. – Что я скажу вышестоящему начальству?

– Говорите все, как я рассказал вам. Я подтвержу ваши слова на любом дознании, – ответил Эприн и, не оборачиваясь, зашагал к своей лошади.

– Хорошо. Святой отец! – Тот остановился и обернулся. – А клинок? – Эприн отрицательно покачал головой. – Ну, как знаете. Чего стоишь?! Быстро ко мне тех, кто стоял в дозоре?!

Последняя фраза относилась к солдату, замешкавшемуся у палатки.

Однако допрос ничего не дал. То, что Глоз предполагал услышать, то он и услышал. Солдаты повторяли одно и то же: никто не заметил, когда лазутчик прокрался в лагерь. Было тихо. А если учесть, что стояла безветренная ночь, то все выглядело крайне пугающе: без единого звука лазутчик просочился в лагерь и повел себя не логично. Зачем нападать на рядового, когда рядом спал более ценный человек – святой человек? Да и в чем смысл нападения? Похищения не случилось. Убийство не произошло. Может, это было животное? Если полагаться на слова святого отца, то незваный гость был почти невидим. Командир отряда не верил в существование призраков, как и Эприн, но объяснить по-иному природу этого «привидения» не смог.

Больше всего Глоз был раздосадован в полдень, когда отряд наконец-то соединился с королевским войском. С одной стороны – камень с плеч, ибо небольшая миссия завершена, и часть обязанностей перешла в руки королевского маршала, а вот с другой стороны – командир готовился к разбирательству. Глоз надеялся на чудо: вдруг Барр оклемается до соединения с войском. Но нет. Лишь ближе к вечеру пострадавший солдат очнулся, и командир привел его на дознание.