Анастасия Жолен - Огонёк

Отчего-то некоторые совсем незначительные события нашего детства с годами не потесняются в памяти другими; мы продолжаем помнить даже запахи и какая в тот самый день была погода. Так и Фая, достигнув возраста «Фаины», а для кого-то и «Фаины Анатольевны», в минуты раздумий или застольных разговоров о счастье непременно вспоминала один летний день, когда у них гостила Елена Демьяновна, и они все вместе поехали на Байкал. Этот день бы мог стать просто очередным хорошим, солнечным, но ничем не примечательным, а потому навсегда забыться, если бы Михаил Васильевич за несколько минут до отправления не сделал внучке сюрприз – автомагнитолу. Настоящую, не только с функцией радио, но также с устройством для прослушивания аудиокассет. И двадцать лет спустя Фая не забыла, как распаковывала коробку, принюхиваясь к спертому запаху пенопласта, а затем громко пискнула, увидев, не веря своим глазам, что внутри. Помнила, как они выехали из города на большую, почти пустую дорогу, дед разрешил сесть рядом с ним на переднее сиденье, а бабушки сзади в одинаковых китайских панамах, от души смеялись над каким-то отрывком из «Любовь и голуби». Помнила, как несколько раз подряд перематывала на начало «Крещатик» из сборника Шуфутинского, включала по новой « Кто сказал, что мы плохо жили?» [5] Альбом группы «Любэ», выпущенный в 1992 году. и высовывалась головой из окна машины, чтобы ловить ветер. Помнила теплый воздух и мягкое солнце в небе, украшенном по горизонту кучевыми облаками.

Пусть будут правы те, кто скажут ей, что ничего особенно замечательного тогда с ней не произошло, а ее последующая жизнь наполнялась куда более важными радостными событиями, и все же такого же яркого ощущения кружащего голову абсолютного счастья, как в те несколько часов по дороге в Горячинск, она больше не испытывала никогда. Во всяком случае, не припоминала.

– Какая же красота! – повторяла Елена Демьяновна, оглядываясь вокруг, чтобы они не делали: катались на катамаране, купались, гуляли в лесу, играли в шестьдесят шесть, ели копченого омуля или варили на костре суп из картошки с тушенкой. Фая всякий раз пыталась проследить за ее взглядом и понять, что именно та посчитала стоящим внимания и красивым. И хотя ей было приятно, что бабушке нравились здешние пейзажи, девочка никогда не разделяла восторга приезжих и не видела в прибайкальской природе ничего выдающегося. Нет же здесь ни лазурных побережий с пальмами на белом песке, как в рекламе про Баунти, ни грандиозных каньонов или водопадов, ни высоченных заснеженных гор… Обычный таежный лес, темно-синяя гладь озера, волнистая линия невысоких сопок по горизонту, небрежно возделанные поля и разбитые деревушки. Во всяком случае в Энхалуке и Горячинске, где они обычно отдыхали, ничего другого не было. В заповедные места Байкала, куда спешили попасть иностранные туристы, дедушка их не возил – дороги плохие, на его «Жигулях» добраться непросто.

Фая окончила девять классов и принесла домой свой первый аттестат: без единой тройки, с заметным большинством пятерок.

– Баба Вера, почему ты плачешь? – удивилась внучка, заметив, что Вера Лукьяновна вытирает украдкой глаза уголком кухонного полотенца.

– Потому что ты у меня самая умная, доча.

– Нуууу… Не такая уж я и умная. Вот Катя умная. Самая умная в школе. У нее все пятерки. Ни в одной четверти четверок не было за все 9 лет! И знает миллион всего.

– Что ж, Катя твоя тоже умная девочка, но… – глаза у Веры Лукьяновны снова заблестели: – У нее мама – учительница. И отец есть… А ты у меня и умная, и самостоятельная!

– А ты моя самая любимая баба Вера! – отчаянно прильнула к ее животу Фая, переживая, что бабушка снова заплачет.

– Будет тебе, будет, – поглаживая внучку по спине, тихонько засмеялась та. – Мы ведь тебе с дедом подарок приготовили. Второго июля поедешь в Питер.

Девочка вскинула голову и радостно крякнула от неожиданности. Ей обещали летние каникулы в Петербурге еще год назад, по пути в аэропорт, когда провожали Елену Демьяновну, но с тех пор разговор об этом не заходил, а напоминать Фая стеснялась.

– С Катей и Светланой Викторовной, – продолжала бабушка. – Тебе с ними будет безопаснее в дороге, a нам с дедом спокойнее.

– И они согласны?

– Отчего не согласиться? И город красивый посмотреть, и за гостиницу платить не надо. Вместе с тобой у бабы Лены поживут.

Посовещавшись, Сапфировы и Венедиктовы решили отправить Светлану Викторовну и девочек поездом с пересадкой в Москве. Дорога из Улан-Удэ до столицы по Транссибирской магистрали занимала четверо с половиной суток, но Фая знала, что ей не будет скучно в дороге. Она любила поезда, особенно плацкартные вагоны, где пассажиры казались ей более открытыми и общительными. Даже немного грустила, когда поездка подходила к концу и наступал момент прощаться с попутчиками. С радостным предвкушением представляла, как снова будет ходить к началу вагона и сверяться с висящем на двери расписанием в ожидании длинных остановок в больших городах. Как Светлана Викторовна будет покупать им вареную картошку в кульке из газеты, пирожки и ягоду у бабушек, торгующих на платформах станций. Фая помнила, что в Слюдянке и Барабинске всегда предлагали копченую рыбу, а в Кирове мягкие игрушки. Было для нее что-то приключенческое и одновременно домашнее, душевное в том, чтобы ходить к большому титану рядом с купе проводников за горячей водой, пить чай, заваренный пакетиком Pickwick, поджидать, когда поезд заедет в тоннель и на несколько минут днем в шумном вагоне вдруг станет темно и совсем тихо. Даже просто спать или читать на верхней полке под мерный стук колес поезда по рельсам доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда не хотелось ни того, ни другого, она подолгу смотрела в окно на маленькие скучающие деревушки, мелькающие березы и бесконечные поля, кое-где рассеченные реками и заново скрепленные железнодорожными мостами.

Заводить разговоры с попутчиками Фая не стеснялась, будь то взрослые или дети, и на этот раз ей особенно повезло – вместе с ними ехал японец. На вид не старше тридцати, в смешных тапочках, с приятной улыбкой и большим фотоаппаратом на груди. Иностранцы в то время мгновенно становились объектами всеобщего внимания, поэтому неудивительно, что все пассажиры в вагоне знали его имя, а те, кто посмелее, болтали с ним на громком медленном русском, активно жестикулируя. Соу Минамо начал свое путешествие во Владивостоке и планировал доехать до Москвы поездом с остановкой на несколько дней в Иркутске. Так что вместе им оставалось ехать не больше восьми часов.

И Фае, и Кате очень о многом хотелось его расспросить, но обеим это давалось непросто: несмотря на твердые пятерки по английскому, на ум им приходили лишь неуместные грамматические правила и фразы из заученных текстов про Лондон и Великобританию. Задавать же по-настоящему интересующие их вопросы и понимать ответы на них получалось с большим трудом.