Геннадий Гусев - Колымская проза

И вот уже в конце путины, когда надо было возвращаться в порт приписки, они попали в сильный шторм. К этому времени судно было под завязку загружено рыбой. Всем казалось, что осталось немного потерпеть, и они будут дома. Однако шторм не на шутку разгулялся, температура окружающего воздуха резко упала, началось обледенение. Труд рыбака, надо сказать, тяжёлый и рисковый, не каждый может его осилить. А ну-ка, попробуй вытащи-ка набитый рыбой многотонный трал из моря, когда бьют о борт и гуляют по палубе штормовые волны, сбивает с ног бортовая и килевая качка, шквалистый ветер. Солёная, студёная вода, словно водопадом обливает рыбаков. Их лица обжигает ледяной ветер, нещадно по ним хлещет дождь. Нужны невероятные усилия, чтобы работать в таких условиях, рискуя в любой момент оказаться за бортом, ведь не секрет, для удобства работы многие часто пренебрегают страховочными поя-

сами, что нередко приводило к трагическим последствиям.

– Честно сказать, – продолжал тему вахтенный, всматриваясь сквозь забрызганные солёной морской водой и моросящим дождём оконные стёкла ходовой рубки в туманную, кипящую в белых бурунах волн даль, – многие тогда, в том числе и я, ох как дрейфонули! Да, серьёзная болтанка была. Даже у самых крутых «морских волков» внутренности выворачивало. Около суток свирепствовала стихия. О еде, сне напрочь забыли! Всё кругом летит кувырком. Самому не верится, как это мы тогда не ушли на дно кормить крабов. Наверное, просто не судьба. Верно в народе говорят, никто не знает, где она, эта костлявая с косой зараза, тебя подстерегает, – закончил матрос.

– Правильно говоришь, вахтенный, – серьёзно сказал капитан. – Нам не дано знать, когда и где нас она приберёт. Однако за свою жизнь надо всегда бороться до конца. Ты ведь об этом хотел сказать? Если бы в тот шторм ваш экипаж не выстоял, вот тогда вас точно уже давно съели крабы, – сдержанно улыбнувшись, Кудинов посмотрел в сторону матроса. – До подхода эпицентра циклона мы должны успеть дойти до Магадана. Об этом надо думать и всё для этого сделать. Расслабляться сейчас нельзя, – добавил он.

– Машинное, слышите меня?! Полный ход можете обеспечить?! – взяв трубку, громко спросил Кудинов.

– Пока всё в норме, капитан. Будем стараться держать высокие обороты, – ответил вахтенный механик.

– Давайте, мужики, на вас основная надежда! – сказал Самат.

Дальше потянулись обычные для экипажа часы, когда знаешь, что всё, путина завершилась, сейнер направляется в порт приписки, надо только ждать и думать о хорошем.

Мы тем временем опять сделаем небольшое отступление, чтобы чуть больше узнать о представленном в рассказе судне. Таких промысловых сейнеров, каким являлся наш

«Осьминог», водоизмещением в триста тонн, в Советском Союзе за долгие годы их производства было выпущено несколько сот штук.

Из-за отличных мореходных качеств, неплохой управляемости, в своём классе они являлись одними из лучших.

« У данных типов судов хорошая, при очень больших углах качки, остойчивость. Качка быстрая, но плавная, амплитуда её не превышает сорока пяти градусов на оба борта. Корабль неплохо всходит на волну. При килевой качке корпус сильно не осыхает и под воду глубоко не уходит. Короче говоря, в воде он сидит, как поплавок ». Такое мнение высказывали моряки, работавшие на подобного типа судах.

Этой же точки зрения придерживался и Самат Кудинов. И не случайно, а вполне осознано, поскольку за его спиной было уже несколько самостоятельных, в качестве капитана сейнера, выходов в море. А там, в какие только переделки они не попадали и ведь ничего страшного не случалось.

«Да, сейчас есть некоторые проблемы с главным двигателем, но механики у меня рукастые, справятся, дотянет наш „Осьминог“ до порта. Я уверен в этом. А там до очередной путины времени много. Встанем на „капиталку“, „подшаманим“ свой корабль и всё пойдёт путём». Возможно, такие мысли витали в голове у капитана сейнера «Осьминог», когда он делал выбор: либо идти в Магадан, либо укрываться от подходящего шторма за островом Завьялова. Однако мы уже знаем, какое решение на коротком совещании он принял. Теперь все сомнения в сторону, весь экипаж должен быть заряжен одной мыслью и целью – дойти без потерь до порта приписки Магадан.

Прошло около двух часов, как сейнер изменил направление своего движения и полным ходом шёл на юго-запад. Стало смеркаться. В начале ноября световой день в этом регионе длится примерно девять часов. Температурный режим резко снижается в сторону минусовых параметров. Усиливаются ветра, часто несущие с собой мощные снежные циклоны. Всё это как раз происходило на глазах капитана и вахтенного рулевого, напряжённо всматривающихся в даль моря, которая с каждой минутой становилась всё ближе из-за ухудшающейся видимости. Волны заметно выросли, потемнели, всё чаще их белые пенистые гребни стали доставать палубы и потоками воды прокатывается по ней.

На смену весёлому, усатому балагуру рулевому пришёл другой – коренастый, рыжий матрос. В отличие от своего товарища, он не любил попусту болтать. Предпочитал лучше покурить, если, конечно, начальство разрешало.

Капитан включил радиостанцию УКВ. В шумном, скрипучем потоке звуков поискал голосовые сигналы находящихся в море кораблей. В итоге ему повезло, удалось поймать еле слышимый, временами пропадающий разговор какого-то СТР (среднего траулера) с «берегом», правда самого «берега» Кудинов не различал. Внимательно, напрягая весь свой безупречный, данный при рождении природой «слуховой аппарат», он пытался понять, соединить обрывки доносившихся до него с далёкого судна человеческих фраз. Через несколько минут этот слабо различимый голос и вовсе пропал в хрипящих, свистящих волнах радиостанции.

В этот момент в рубку вместе с порывом свежего ветра, с шумом разгулявшегося моря, вошёл старпом. Он успел увидеть, как Кудинов «возился» с радиостанцией.

– Ну что там в эфире, капитан? – спросил он.

– Да вот удалось кое-что поймать, только неясно, какое это судно и его местонахождение. Мне показалось, СТР (средний траулер). По обрывкам разговора я понял, что траулер находится в зоне шторма и экипажу сейчас несладко.

– Если у них радиостанция помощней нашей, то всё равно диапазон приёма при такой погоде будет примерно где-то в пределах ста – ста двадцати километров. Зная скорость ветра и его направление, можно легко подсчитать, когда эпицентр шторма настигнет нас, – сказал помощник капитана.

– Циклон движется на юго-запад, практически, как и наш сейнер. По моим расчётам он настигнет нас недалеко от мыса Чирикова. Если успеем за него зайти, то, возможно, там будет уже чуть потише. А дальше, думаю, дотянем и до Магадана, – сделал заключение Кудинов.