Сабина Аюжан - Падая вставать или лежачая балерина

Маму положили в больницу, она все не рожала. Сабина услышала разговор мамы с соседкой, которая привела ее в больницу: мама жаловалась на то, что медики боятся за нее и остановили роды лекарствами, вызвали врача из Алма-Аты, но он задерживается. В голосе мамы была тревога, она передалась Сабине. У девочки все внутри сжалось, она чувствовала страх за маму, он уже не первый раз охватывал ее. Сабина подошла к постели и прижалась к ее ногам. Мама приподнялась, притянула дочку к себе, сказала, что с ней все будет хорошо, крепко обняла, поцеловала в лоб и еще некоторое время держала в объятиях, как бы прощаясь. Это были последние объятия дочери и мамы. Мама и ее новорожденный сын не проснулись после операции от передозировки наркоза. Значение этих слов Сабина поняла много позже, когда сама начала работать в больнице.

Так пришла черная полоса в счастливую семью, называемая горем, бедой, несчастьем, но никакие слова не могли передать всю суть этой безмерной утраты, в особенности для малышки. Она осиротела.

Вечером после похорон Сабина тихонько забралась на крышу сарая, села у стога сена лицом к заходящему солнцу и спросила у Аллаха, почему Он не прислушался к просьбе маленькой девочки и забрал на небо ее маму, за что Он наказал ее и есть Он вообще. Слезы катились с ее и без того красных глаз, они не просыхали вторые сутки. « Я больше Тебе не верю, Ты не добрый. Может быть, Тебя вообще нет на небе? Если Ты есть и видишь все и всех, слышишь нас, Ты бы меня пожалел». Она твердо решила, что больше никогда не будет обращаться к Нему, к Всевышнему Аллаху. Это бабушка ее учила чтить Аллаха, всегда молилась ему, и внучка верила.

Дома без мамы как будто выключили свет, стало все серо, тускло, тоскливо. Все в основном молчали, отец стал нелюдим, молча садился кушать, молча вставал и уходил в другую комнату, даже дочку редко гладил по голове, никто не смеялся и никто не шутил. Через неделю отец стал ходить на работу, старшие школьники учились с утра, Сабина училась во вторую смену, утром она оставалась дома одна. В школу идти ей не очень хотелось – начнут все ее жалеть, соболезновать, ей будет трудно сдержаться, чтобы не заплакать.

Учительница Таисия Николаевна встретила ее ласково, обняла за плечи, но ничего не сказала, ребята тоже молчали, во все глаза смотрели на нее, Сабина поежилась от этих взглядов, села за парту. Она не знала, что учительница предупредила ребят, чтобы не напоминали Сабине о смерти матери, чтобы ее лишний раз не расстраивать. Начался урок, Сабине стало легче дышать. Молодая учительница хорошо понимала состояние Сабины и помогла пройти этот трудный момент адаптации среди сверстников в школе после трагедии. Она уже продумывала, как включить Сабину в общественную жизнь, отвлечь ее от грустных мыслей, и на первом же собрании предложила выбрать ее санитаркой. Ребята все хором поддержали учительницу.

Каждый день перед уроками Сабина проверяла учеников на чистоту рук, опрятность в одежде, прическе. Того, кто приходил с грязными руками, она отправляла их мыть руки; если замечала грязную обувь или пыль на одежде, тоже отправлялся в уборную наводить порядок. Это была очень строгая санитарка! Ребята подтянулись, быстро усвоили уроки гигиены от Сабины.

В дальнейшем все три года, которые Сабина училась в классе у Таисьи Николаевны, она была лидером: старостой, потом председателем совета отряда после вступления в пионеры, училась только на пятерки. Зато дома все было не так, как хотелось бы. Сабина только в школе чувствовала себя личностью, приободрялась, могла, как прежде, весело смеяться, радоваться жизни. Все началось с того, как через четыре месяца после смерти мамы отец привез толпу незнакомых людей. Среди них была девушка, ее он познакомил с детьми как новую жену.

С этой толпой и с этой женой в дом вошел холод. Сабина поежилась. Холод исходил от девушки, от ее глаз, она была мрачная, с капризными губами. С ней приехали ее родственники, веселились, пили, ели, через два дня разъехались, осталась только жена отца.

До женитьбы отца дети уже мало-помалу привыкали жить без матери, разделили обязанности по дому, совместно готовили еду, стирали, убирались, наводили чистоту и порядок в доме. Атабек больше остальных в семье заботился о Сабине, старался не давать ей скучать и тосковать по маме, придумывал игры, водил ее гулять, часто провожал до школы, водил в кино. Когда Сабина из-за травмы уставала ходить пешком, он носил ее на спине, возил на санках, лепил с ней снеговика. Жизнь понемногу налаживалась. Сабина просила папу не жениться, не приводить в дом чужую тетю, она ему говорила, что нет на свете никого, кто может заменить маму, а с домашними делами дети сами научились справляться. Но отец ее слушал молча, вздыхал, и вдруг как снег на голову эти гости… и новая жена отца.

Старший брат Сабины Азамат с приходом в семью мачехи стал часто уходить с утра из дома, возвращался поздно, Атабек и Сабира продолжали выполнять всю домашнюю работу, топили печку, пилили, рубили дрова, мыли полы, готовили еду, наводили чистоту в доме. Оба учились в первую смену – с раннего утра затопят печку и уходят в школу. Все в доме почти не разговаривали, смех ушел в прошлое.

Между отцом и Рыскен – так звали мачеху – тоже особых бесед не было, короткие просьбы отца перед уходом на работу и все. Это была уже не та семья – сплоченная, веселая, жизнерадостная, как раньше. Все завернулись в свои коконы, дети не делились друг с другом своими переживаниями, боясь усугубить свои страдания и тоску по прежней жизни, оберегая друг друга от грустных воспоминаний.

Через короткий промежуток времени Рыскен поняла, что дети довольно послушные, и она может на правах старшей управлять ими, пошли сначала робкие короткие приказы – полупросьбы, затем уже властные указания, благо никто не возражал, все молча исполняли ее приказы. В основном рабочей силой были Сабира и Атабек. Старшего, Азамата, она опасалась, потому что он был всего на три года младше нее. Сама она была из глубинного колхоза, окончила шесть классов. Ее родители мечтали удачно выдать замуж, главное – за интеллигента, потому что жена интеллигента могла не работать, а жена колхозника по закону обязана была круглогодично выходить на сельхозработы. Видимо, более молодого жениха не нашли и выдали свою дочь за интеллигента в два раза старше невесты.

Это замужество не сделало Рыскен счастливой: мало того что муж почти старик в ее понятии, оказалось у него большой приплод – четверо деток, один взрослый, второму пятнадцать лет, третьей – тринадцать, а самой маленькой и самой вредной – восемь. Почему вредной? Так посмотрите в ее глаза, они какие-то осуждающие, что ли… Сама не слишком послушная, если что не так, еще и упрекает, что Рыскен не то сделала, у них так не принято. Сабина сильно раздражала мачеху.