Александр Афанасьев - Лекарство против морщин

Сейчас – путь к посольству перекрыт, тут тоже танки. Толпа – тысячи полторы, настроены довольно мирно – то есть не убивают пока никого. Лозунги – явно не на скорую руку транспаранты написаны: американцы – вон с Ближнего Востока, свободу узникам Гуантанамо, мы все Самед Машаль. Прекрасно…

Примета нового времени – над толпой целый рой квадрокоптеров, их почему то не глушат или глушат, но плохо. Или опасаются глушить из-за возможных сбоев работы коммуникационного оборудования посольства. Местные протестувальники придумали новую забаву – ссут в презерватив, перевязывают, потом несколько таких подвешивают на коптер, он летит к американскому посольству и сбрасывает все это. Или на военных и полицию. Каждый удачный бомбардировочный рейд вызывает бурю восторга.

А если бензина нальют?

Чтобы все понимали, кто такой Самед Машаль – это парень из Каира, он оказался в Ираке (как – история умалчивает, говорят, поехал работать поваром) и погиб от случайной американской пули. Американцы – снова зашли в Ирак, создали на территории страны две базы по пятнадцать тысяч человек каждая. Теперь пожинают плоды – гибель Самеда Машаля удивительно подоспела к назначенным в Египте выборам…

В Египте должны состояться выборы в Национальное собрание, и именно это и привело к резкому обострению внутриполитической ситуации. Вдобавок – американцы и европейцы озаботились проблемами демократии в Египте именно тогда, когда маршал подписал с Россией договор о строительстве огромной, на четыре энергоблока АЭС, о комплексной модернизации металлургической и топливной индустрии страны и о закупке для железных дорог Египта нового подвижного состава из России. Заговорили о создании в Египте постоянной российской военной базы и о перепродаже нам двух вертолетоносцев типа Мистраль, которые для нас и строились и которые для Египта были слишком дороги в содержании. После этого – ведущие мировые политики, которых до этого вполне устраивал Аль-Сиси – наперебой заговорили о демократии для Египта.

Вот только проблема в том, что для демократии, соревнующиеся на выборах партии должны знать край и не хотеть друг друга убить. А тут это правило не соблюдается. Исламские экстремисты и не скрывают, что в случае их победы эти выборы станут последними, поскольку, как сказал один шейх – Аллаха не выбирают, Аллаху подчиняются. Их проблема в том, что они ради того чтобы быть допущенными на выборы, создали новую партию (партия Свободы) и написали программу, в которой слишком далеко отошли от исламской догматики. И за это от них многие радикалы отвернулись и призывают вовсе бойкотировать выборы. Но они все равно рассчитывают на первое место, а чтобы его у них не украли, не объявили выборы нелегитимными как прошлый раз – заранее собрали майдан.

На втором месте – блок «За Египет» во главе с партией Вафд, которая еще до 1952 года клеймилась за соглашательство с американцами и проамериканскую позицию. А вот на третьем месте – с небольшим отставанием от второго идет блок «Наша Родина Египет», который придерживается в основном правой идеологии, но резко критикует правительство. Эти, похоже, наши – пользуются нашими политтехнологическими наработками. Их внешняя политика – равноудаленность от основных мировых центров силы, ориентация на тех, кто готов вкладывать в Египет (Россия, Китай), суверенная демократия с резким осуждением американских силовых акций в странах Ближнего Востока – явно написана в Москве…

Так, а вон эти кто? Ё…

А эти что тут делают?

Бандеровцы!

Я их сразу просек – хотя столько лет прошло после Киева. Одеты как местные, но у всех – по бокам выбрита голова, а у одного и вовсе – голова выбрита полностью, только длинный пук волос торчит. Стоят около Гранд-Чероки белого с местными номерами и о чем-то разговаривают с тем, кто сидит в машине. Или с теми.

Точно, украинцы. А если украинцы находятся там, где происходит майдан – жди большой беды…

Я достал телефон. Шагнул ближе к лавке, скрывшись за широким, обтрепанным тентом. Начал щелкать все подряд… может в толпе еще есть. Потом разберемся. Сфотографировал машину, номера, бандер этих…

Черт… кажется…

Заметили!

Сунув телефон в карман, я рванул в переулок… черт как же тут грязно. Каир от вспышки эпидемий спасает только то что тут не только грязно, но и сухо. Здесь мусор не гниет, а высыхает. Воздух такой сухой, как будто пустыню глотаешь – только здесь, рядом с Нилом он нормальный…

Топот за спиной. Я проскочил, вышел на соседнюю улицу.

Твою мать, и тут…

Как они меня нашли?

Путин!

Твою же мать, я в этой футболке с портретом Путина.

Штирлиц никогда так не был близок к провалу…

Я начал пробираться в сторону набережной – там можно в такси сесть или на речной трамвайчик. Или на худой конец в Нил прыгнуть…

И тут я заметил, что с Набережной бегут навстречу мне еще двое, один держит трубку у уха. Сволота…

Я развернулся назад… там уже меня поджидали. Никто этого не видел – но улица была блокирована со всех сторон и кольцо сжималось.

И тут я понял, что надо делать.

Пользуйся своими преимуществами. Побеждай за счет того что есть у тебя и чего нет у врага.

Я знал арабский, а они не знали.

Я смело направился навстречу тем, кто гнался за мной от посольства. Попытался прорваться силой… не получилось, один схватил меня, второй врезал по почкам.

– Ирадат шоуб! 14 14 Желания нации! – выкрикнул я лозунг националистов – Ирадат шоуб!

– Заткнись! Бей москаля!

Я упал им под ноги, мне прилетело по ребрам, а дальше – проблемы начались уже у них.

Каир – жутко перенаселенный город, и в отличие от того же Киева – здесь людей не учили не вмешиваться не в свои дела. Мои выкрики услышали, увидели – несколько схватили одного, бьют. Моментально начала собираться толпа, уже через двадцать секунд бандеровцев окружили со всех сторон, люди прибывали и прибывали. Один из египтян задал вопрос – и не получил на него ответа, потому что схватившие меня не знали языка. Это вызвало еще больше подозрений и раздражения толпы…

– Ты кто такой? – один парень, в рубашке с принтом флага Египта схватил одного из бандеровцев за грудки – откуда ты? Ты провокатор?

Бандеровец был выше его на голову, и при других обстоятельствах уделал бы его как Бог черепаху – но ему оставалось только беспомощно оглядеться… везде были чужие лица, все – эти лица, дома – сливалось в одно, чужое и враждебное. Им и так было не по себе, это была чужая страна, совсем не такая как их – а теперь их окружила толпа недобро настроенных людей, и они чувствовали, что чуть что – и их голыми руками рвать будут.

И он не знал, что ответить, потому что не знал арабского.