Лариса Карпова - Отражение сакуры

– Положи эту тоже, пол холодный!

– А ты?..

Мужчина равнодушно пожал плечами.

– Мне не надо, я посижу.

– Ну, хорошо… –

Кира неуверенно взяла длинный чёрный пуховик. «Запачкается же…» – она с сомнением посмотрела на пол, по которому сегодня прошлись сотни ног, и расправила на полу сначала свой широкий серый палантин, который она носила вместо шарфа, а потом уложила поверх его куртку, улеглась и укрылась своей. «Хорошо-то как! Довольно мягко и тепло!» Как же ей хотелось принять горизонтальную позу. Она вытянулась и не смогла сдержать невольный стон удовольствия. Испуганно покосилась на Расула, но тот даже бровью не повёл. «Ну и славненько! – Женщина прикрыла уставшие веки. – Немножечко поспим, а потом, как говорила Скарлетт О Хара, я подумаю об этом завтра…»

Она вздрогнула и резко проснулась, кто-то тряс её за плечо… «Объявляется посадка на рейс номер 250 по маршруту Москва – Сеул! Пассажиров просим пройти к выходу номер 32! Passengers on flight 250 Moscow – Seoul are invited for boarding to the gate number…» – разносилось по аэровокзалу.

– Что?! Уже посадка?! – Кира присела и встряхнула взлохмаченной головой, встретив спокойный взгляд черных глаз на усталом лице, в котором не было ни грамма сна. – Вот ведь я отрубилась! Тимур? Спит? – Кира оглянулась.

– Нет. Проснулся с полчаса назад.

– А… – Она только что заметила одетого в пёструю шапочку и красную куртку Тимура, рассматривающего из своего кресла взъерошенную и растерянную тётю. – Подождите минутку, я в туалет, я быстро, мы успеем…

Кира соскочила, накинула свой пуховик, а чёрный, стряхнув, протянула Расулу.

– А Тимур? Ему не надо?

– Нет. Поторопись. Мы уже сходили.

Она заспешила к ближайшей двери с заветной фигуркой в платьице. «Вот ну надо же! Даже будильник на телефоне не выставила, о чём только думает?! Хорошо хоть очереди нет!» Заскочила в ближайшую кабинку, а потом к зеркалу… «Господи!! Кто это?!» – Кира с ужасом рассматривала себя в зеркало. Тушь размазалась тёмными синяками под серыми глазами, русые волосы, выбившись из-под резинки, торчат во все стороны, на любимой голубой кофте непонятное жёлтое пятно. «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ох, не надо бы его поминать! Отличная первая ночь рядом с супругом! Ничего не скажешь! Вылитая ведьма, только детишек пугать!» Она лихорадочно оттёрла тушь намыленной салфеткой, сполоснула лицо, зубы просто потёрла пальцем за неимением лучшего, решив, что почистит потом, в самолёте, и, собрав снова в хвост волосы, выскочила к ожидающим её спутникам. На посадку они прошли в числе последних. Но ничего, зато места у них были в начале салона, и не пришлось продираться по узкому проходу с тяжелым чемоданом ручной клади. Вот уж, действительно, Кира использовала каждый грамм, разрешённый к перевозке. Не в отпуск, чай, ехала, в Россию не вернётся год, а то и два! И то ей казалось, что зря она не взяла дополнительное место багажа. Ещё чемодан необходимых вещей точно набрался бы, но она решила, что привезёт их как-нибудь потом или попросит отправить маму по почте. Не смогла бы она утащить за раз три чемодана, да и неудобно было бы перед Расулом. И как они смогли набрать лишь небольшой чемодан один на двоих? Почему у неё никак не получается довольствоваться минимумом вещей? Даже в отпуск берёт по восемь платьев, а носит одно, два! Кире пришлось просить помощи у бортпроводницы, чтобы пристроить свою ручную кладь, так как все полки, конечно, были уже заполнены вещами вошедших раньше пассажиров. Расул терпеливо ждал, когда она пролезет к окну, и, пристегнув Тимура посередине, сел на своё место у прохода. Кира выглянула в иллюминатор. Уже светало, метель утихла, но было всё ещё пасмурно и серо, самолёты один за другим выруливали по дорожкам, направляясь к взлётно-посадочной полосе. Когда их ленивая птица завибрировала и потянулась в ту же сторону, Кира вздохнула с облегчением: «Ну, вот, Слава Богу! Наконец-то они отправляются!» Она повернула голову, посмотрев на ребёнка, который держал папин телефон, не отрывая взгляд от экрана.

– Не хочешь пересесть к окну? – Тимур покосился на неё с подозрением, потом взглянул на отца и помотал головой из стороны в сторону. – Точно? Ну ладно!

Она снова выглянула в иллюминатор, наблюдая, как удаляется здание аэровокзала, тянутся вдоль рулёжной дорожки заснеженные обочины. Очень странное ощущение. Она проработала в аэропорту восемь лет, правда, не в Шереметьево, а в Кольцово, и уволилась совсем недавно. Можно сказать, что она прожила эти годы в постоянных перебежках от вокзала до стоянок и обратно: регистрация, посадка, встреча пассажиров и так по бесконечному кругу, днём и ночью. Ей казалось, что, отрываясь надолго от привычных мест и людей, она что-то должна почувствовать. Сожаление? Грусть? Волнение? Но ничего! Ощущение было, как будто она, как в студенческие годы, села на электричку Екатеринбург – Первоуральск и едет к маме на выходные. Обычная поездка, от которой ничего не ждёшь. Хотя особых эмоций Кира давно уже не чувствовала, выгорела, устала. Устала от постоянной борьбы за жизнь, от необходимости ходить на надоевшую работу, от ночных смен, когда под утро начинает тошнить и кружится голова, от постоянных истерик пассажиров и недовольства коллег, от бесконечной зимы, серости и сырости, от одиночества и сожалений. Жизнь казалась ей сейчас слишком длинной. Вот почему она никак не кончается и не кончается?! Каждое утро, открывая глаза, она со скрипом и стонами собирала себя по кусочкам, заставляя прожить ещё один день, хотя ежеминутно хотелось сдохнуть и прекратить мучиться. Если бы не её вера и убеждения, давно бы уже перестала есть и пить, приняла бы снотворное и легла бы тихонько на диванчик, чтобы заснуть и больше не проснуться. Но православное сознание и мамины молитвы заставляли каждый день возобновлять борьбу с унынием, отчаянием, ленью, тоской и искать способы выкарабкаться из этого состояния. Поначалу ей помогали вылазки в отпуск, поездки в новые места, желательно тёплые и солнечные, на какое-то время они наполняли её энергией, но постепенно пара ярких недель в году перестала спасать Киру. Требовалось решение более кардинальное. Вот она его и приняла!

Она вцепилась в подлокотники, когда борт оторвался от земли. «Господи! Спаси и помилуй!» Вот ведь, игры разума! Сдохнуть хочется, а разбиться в самолёте – нет! Смешно!

Восемь с половиной часов полёта пролетели незаметно. Кира смотрела фильмы, Тимур – мультики на телефоне, Расул почти всю дорогу проспал. Кира начала успокаиваться, похоже, с новоприобретёнными партнёрами ей повезло. На протяжении долгого перелёта ни мужчина, ни ребёнок не ворчали, не ныли и не капризничали, и это был очень хороший знак. Тимур, правда, немного всхлипывал, пока спал часа два, и не мог удобно устроиться, но затих, когда Кира убрала подлокотник между ними и подложила свой плед ему под голову.