Лариса Карпова - Отражение сакуры

– Может, зайдём? Ты как? Знаешь названия блюд? Можешь прочитать?

Кира кивнула:

– Пойдёмте! В крайнем случае, попросим пибимпап – рис с яйцом, мясом и овощами, беспроигрышный вариант.

Они прошли, сели за свободный стол у окна. Тимур сразу же заинтересовался металлическим кругом с углублением в центре стола и начал его ковырять, пытаясь приподнять железную крышку.

– Аджумма, тольсотпибимпап иссоё? Ту инбун чусеё, – напрягла свои небольшие познания корейского Кира, обращаясь к коренастой улыбчивой женщине у кассового аппарата. – Я спросила, есть ли у них рис в горячем горшочке, и попросила две порции, – объяснила она Расулу. – С Тимуром поделимся, он всё равно много не съест, у них порции обычно большие.

– Я с ним поделюсь, но ты зря его недооцениваешь. У него отличный аппетит, иногда поражаюсь, как столько еды может влезть в такого маленького ребёнка! Он даже острое ест, бабушка приучила.

К их столу уже подвезли тележку, уставленную мисочками с кимчи, рыбным бульоном, тофу, сушёными анчоусами, маринованными грибочками и какой-то зеленью. Поставили на стол графин с водой и стаканчики. Пока Кира доставала приборы из выдвижного ящика стола, принесли черные пышущие жаром горшки с рисом и овощами, поверх которых красовался жёлтый глазок яичницы. Только сейчас она почувствовала, как проголодалась.

– Ну что, приступим?! Приятного аппетита! – Она ухватила палочками кусочек кимчи и отправила его в рот. – М-м-м! Вкуснотища! Как же я скучала по этому! Понимаю корейцев, которые банки с кимчи с собой в путешествие везут!

Расул положил в миску с бульоном немного риса, фарша и половинку жареного яйца и поставил перед Тимуром, выдав ему ложку. Ребёнок тут же принялся есть, тщательно пережёвывая и пытаясь выловить из бульона побольше риса.

– И правда хорошо кушает! Молодец! Расскажи, есть что-то, что он совсем не ест? Или что любит? – спросила Кира. – А то не знаю, что же завтра готовить. Он ведь сам не расскажет. Есть на что-нибудь аллергия?

Поглощая приправленный острой перечной пастой горячий рис и слушая, как Расул обстоятельно рассказывает о вкусовых предпочтениях своего сына, о его аллергии на цитрусовые и на кошек, о его любви к футболу и самолётам, Кира чувствовала, как по ней разливается приятное тепло.

Может, ей не встречалось ещё видеть такую отеческую заботу со стороны мужчины, который без капли раздражения подбирал за ребёнком упавший на стол рис, вытирал салфеткой капли бульона со стола и измазанные соусом щёки, подкладывал в миску мясо с яйцом, подливал в стакан воды. В мире Киры этим всегда занимались мамочки, а никак не накачанные хмурые мужики. Внешний вид Расула настолько не соответствовал сейчас его поведению, что Кира невольно заинтересовалась. Что же такое произошло в жизни этого сильного мужчины? Что скрывается за непроницаемым взглядом чёрных глаз? Понятно, что личные вопросы сейчас задавать рано, но, может, он попозже удовлетворит её любопытство. Пока что она, правда, наслаждалась этой простой сытной трапезой, обсуждением предстоящих домашних дел, составлением списка необходимых продуктов. Как давно она не сидела вот так за столиком с интересным мужчиной? Пять лет? Шесть? Они ведь даже с Алексеем никуда особо не выбирались, раз в году ездили к его маме на Алтай и совсем изредка к морю, вот, наверное, последний раз четыре года назад, в Турции, и ели вместе за столиком в ресторане отеля. А так обычно она готовила сама с запасом дня на два, на три, заполняла домашний холодильник, и каждый ел, когда хотел. Они и правда жили с мужем последние годы, как будто не вместе, а параллельно друг другу, каждый в своём графике и в своей комнате. Кира была занята с клиентами, а Алёша после работы сидел допоздна за компьютером, что-то читал, играл или смотрел бесконечные бандитские сериалы, которые ей совсем были не интересны. Кира до сих пор чувствовала свою вину за равнодушие к мужу и его здоровью. Она была слишком увлечена своими эмоциями и мыслями, чтобы замечать его изменения. И хотя Кира давно смирилась с его нежеланием что-либо делать, домоседством, страстью к компьютерным играм, но настоять на том, чтобы он показался врачу, всё же могла. Лишний вес, одышка, головокружения, таблетки от повышенного давления, которые он забывал пить, – почему она не принимала всё это всерьёз? Снова её укололо сожаление. Как, оказывается, здорово просто поесть в компании! И чего они постоянно кусочничали на кухне по отдельности? Что уж теперь вспоминать и грызть себя за это?!

Кира с умилением посмотрела на Тимура, который сосредоточенно жевал кусочек рыбного пирожка в соевом соусе.

– И, правда, аппетит у тебя хороший. Молодец! Хочешь ещё риса? Нет?

Они доели пибимпап, расплатились, ещё немного прогулялись по городу, остановившись на детской площадке, окружённой высотками и соснами, в форме корабля, где ребёнку захотелось поползать. Пока они стояли рядом, наблюдая, как бегает Тимур, исследуя площадку, Кира осмелилась спросить:

– Почему Тима так плохо говорит?

– Тяжело переживал разлуку с матерью, заболел, когда она уехала, хотя, может, так уж совпало, серьёзная инфекция, потом менингит, долго пролежал в больнице, а потом мне самому пришлось уехать в Москву и оставить его с мамой в Ташкенте. Она у меня старенькая уже и не слишком разговорчивая, так что с ним и не занимался особо никто. Я поищу здесь специалиста, как будет возможность. Если не вживую, то хоть онлайн-занятия речевые найти можно. А лучше побыстрей в садик его устроить, дети точно говорить научат.

– Я тоже попробую разузнать насчёт садиков, – предложила Кира. – Ему бы лучше в русскоязычный походить сначала, если здесь такие есть, конечно. По крайней мере, русский он понимает, если научится произносить слова, то потом и корейский учить легче будет.

Они мирно пообщались, поджидая мальчика, потом сходили в супермаркет, прикупили продукты и хозяйственные мелочи на ближайшее время и вернулись в квартиру. Кира занялась уборкой, а Расул готовкой ужина и куриного супчика на завтра. Кире было как-то удивительно комфортно рядом с этой семьёй, как будто она уже тысячу лет их знала. Даже ненавистная уборка и мытьё окон и полов в радость, когда стараешься не только для себя, но ещё для кого-то. А то дома, в Екатеринбурге, она вообще перестала убираться, зачем? Ей и так сойдёт! Квартира покрывалась пылью, копились грязное бельё и посуда, содержимое шкафов превращалось в свалку, пока не приезжала мама, не устраивала ей очередной разнос, не наводила порядок, и так до следующего приезда. Кира протирала тряпкой окно, иногда втихаря посматривая на Расула. Мужчина, который готовит… Надо признать, выглядит притягательно! Даже то, как он помешивает в сковороде морковь с луком выверенными плавными движениями, кажется сексуальным. Не избалованы русские женщины такой картиной! Привыкли всё делать сами. Тем более Кира. Даже если ей хотелось, чтобы за ней поухаживали или помогли, она, почему-то никогда не просила о помощи, не заставляла, справлялась сама, но как же это приятно – видеть мужчину на кухне! Засмотревшись, она шагнула поближе и не заметила под ногами табуретку, на которой стояло ведро с водой. Табуретка опрокинулась, ведро сгрохотало на пол, забрызгивая всё окружающее. Кира охнула, сделала ещё шаг и поскользнулась на мокром полу. Она замахала руками, пытаясь удержать равновесие, и… оказалась в кольце крепких рук. Ощущение было, как будто она дерево обхватила, только тёплое и живое. Она облегчённо выдохнула и подняла голову, натолкнувшись на непроницаемый взгляд чёрных глаз, находящихся всего в нескольких сантиметрах от её лица.