Александра Шадрина - Чувство ожидания

Я предложил ей помощь, а она долго и решительно отказывалась. Но когда я узнал, что она собирается тащить все это пешком до дома, я молча схватил ее пакеты и понес к выходу, чувствуя, как она начинает злиться. По-прежнему ничего не говоря, я загрузил пакеты в багажник и попросил напомнить адрес.

Уже в машине я строго спросил, почему опять она занимается покупками и таскает такие тяжести. Почему-то ее злость теперь начинала закипать во мне. Как можно так безответственно относиться к своей дочери, которой… сколько? Шестнадцать? Семнадцать?

Она долго молчала. Но когда мы остановились у ее подъезда, я, глядя на нее сбоку, спросил еще раз:

– Глебова, ты почему молчишь? Я же вижу, что у тебя неприятности в семье.

– И что? В органы опеки подадите? – парировала она, не глядя на меня. – Впрочем, понимаю, вы обязаны это сделать.

– Причем тут органы? Просто по-человечески спрашиваю.

Она глянула на меня, как на умалишенного.

– По-человечески? В вашем-то возрасте? А вообще, учусь я хорошо, учебу не пропускаю, с синяками не прихожу, в милицию не попадаю, так что нет у вас интереса даже на внутренний учет меня ставить. А за то, что подвезли, спасибо.

И она вышла из машины! Просто вышла, забрала пакеты и ушла в подъезд! Если честно, уже тогда стало ясно, что характер у девушки сильный и нервы крепкие. А все еще бурлящий во мне тестостерон подал сигнал, что такое равнодушное отношение ко мне как к мужчине, требует какого-то действия с моей стороны.

Через две недели примерно в это же время я снова встретился с ней в том самом магазине. Она снова набирала целую корзину продуктов, и снова делала это в одиночку. И я снова не смог пройти мимо. От помощи она уже не отказывалась, но снова долго молчала. Осторожно подбирая слова, я смог убедить ее в искренности своих побуждений. Получилось быстро, потому что никаких эротических помыслов у меня по отношению к ней не было, а вот желание разобраться отчего-то возникло. Это было странно, и никакой логике не поддавалось. Я уговорил ее выпить чашечку кофе со мной в кафе, и наконец, узнал, почему вместо тусовок и свиданий она занимается такими взрослыми делами.

Опять же с детства окруженный вниманием и заботой, я и не предполагал, что где-то бывают такие вот семьи, где вполне нормально бросать несовершеннолетнего еще ребенка одного на неопределенный срок. Мать пыталась устроить свою личную жизнь, а отец, у которого была другая семья, вдобавок к этому и вовсе запросто приводил нянчиться своего ребенка от второй жены. Из-за чего, собственно, большинство бытовых вопросов легло на плечи этой юной хрупкой девушки, которую, в общем-то, никто к такой жизни не готовил заранее.

Это было для меня настолько дико, что я стал за ней осторожно наблюдать: на парах, переменах, в столовой, не совсем осознавая, для чего это делаю. Девушка в принципе была неплоха – оценки действительно хорошие, как я успел разглядеть в ее зачетке, моим предметом она интересовалась, во время коллоквиумов демонстрировала знания выше среднего, на семинарах не отсиживалась и легко принимала участие в различных учебных спорах. Внешность же позволяла сделать из нее красотку, ей бы только вьющимся белокурым локонам форму придать, простенькие джинсы заменить на зауженные – как они тогда правильно назывались? – да макияж чуть ярче. И вполне составила бы конкуренцию тем красавицам, с которыми я привык иметь дело.

Чисто по-человечески я стал проще относиться к некоторым ошибкам, которые она допускала в своих работах, редким опозданиям, а пару раз и вовсе закрыл глаза на то, что она во время пары спит на последней парте аудитории. Я, правда, не задумывался, что сонливость могла быть вызвана банальным недоеданием и отсутствием витаминов в организме. Особенно когда ее мать, исчезая, забывала оставлять необходимую сумму денег.

Я легкомысленно рассуждал, что многие молодые люди в таком возрасте начинают жить отдельно от родителей и это абсолютно нормально и правильно. Только не брал во внимание, что, во-первых, она – девушка, а во-вторых, у нее совсем не было поддержки за спиной. Нет, правда, мои друзья, которые рано оторвались от дома, имели совсем другое финансовое положение и большинство проблем решали, как говорится, с помощью одного звонка. Да и выбор это был вполне осознанный, а здесь, как говорится, девушку никто и не спрашивал.

Слава богу, что, несмотря на категорические разногласия в вопросе выбора мной профессии (обида со стороны родителей была почти смертельна, когда я наотрез отказался продолжать их общий бизнес), во всем остальном они меня поддерживали. Жил я в однушке, оставленной мне моей любимой бабулей. На свою собственную квартиру мне было предложено зарабатывать самому, раз уж я подался в какой-то «глухой, никчемный колледж», как выразилась моя мама.

Если честно, меня это устроило, так сильны были во мне упорство и упрямство. И слава богу, я во-время понял, что не хочу всю жизнь заниматься нелюбимым, хоть и прибыльным отцовским делом. Так я и жил в квартире со старенькой мебелью, занавесками на окнах и убогим кухонным уголком. Я был молод, любил хорошенько развлечься, поэтому делать ремонт не было ни желания, ни средств. Во всем остальном, что касалось бытовых вопросов, родители всегда своевременно приходили на помощь. А неблагоустроенная квартира заодно проверяла моих подружек уже на пороге: многие из них разворачивались, морща нос, не успев пройти в комнату. Меня и это устраивало, ибо несмотря на некие правила игры в нашей с друзьями компании, я всегда оставался человеком крайне избирательным. Мне нравилось заигрывать, доводить девушек до изнеможения, а то и сталкивать их друг с другом, но в постель ко мне удавалось попадать далеко не всем.

А в Ней… в ней было что-то такое, что заставляло бросать на нее осторожные взгляды, казаться лучше, чем ты есть и чувствовать себя слабым, несмотря на то, что рядом с ней я был будто бы серьезнее и взрослее.

Честно-честно, я чувствовал себя слабаком, что было крайне занимательно и вообще не лезло ни в какие ворота! Потому что внутри этой хрупкой девушки жила такая силища, которую, как потом оказалось, невозможно сломать ни равнодушием, ни предательством родных людей. Чувствовала ли она тогда эту силу? Верила ли в нее?

Она осталась единственной девушкой, о знакомстве с которой не знала ни одна душа. Я тщательно скрывал этот факт в колледже и еще более тщательно от своих друзей и новой подружки. Для чего нужна была эта конспирация, я и сам не особо понимал, потому что Она и правда оставалась для меня лишь знакомой, у которой я иногда узнавал, как дела, оказывал помощь по мелочи, да несколько раз привез какие-то продукты из магазина.