Александра Шадрина - Чувство ожидания

Меня безумно смущали ее бытовые проблемы, и ничуть не прельщало лезть в ее семейные трагедии, но, черт побери, от ее прямого уверенного взгляда, от ее манер, которым в принципе, неоткуда было взяться, у меня холодок пробегал по спине. Как она всегда держала спину, какие выверенные у нее были движения, как умело она контролировала свои эмоции!

Но при этом она абсолютно не умела играть. Ее сопливых ровесников это, возможно и впечатлило бы, но меня, опять же привыкшего к девичьим актерским играм еще с лицея, было не провести. Поэтому в тот день, когда я сдуру зашел поздравить ее с семнадцатилетием (нынешние соцсети и мессенджеры не допустили бы этого), и она зачем-то стала прикидываться пьяной, хотя алкоголем от нее действительно пахло, я понял, что она играет, но не понял зачем.

А вот ее мать, просто разительно непохожая на свою дочь, вовсе не играла. Она действительно успела прилично выпить, видимо за здоровье именинницы, и весьма наглым образом стала меня соблазнять. Или провоцировать дочь, давая понять, что пока она не наладит личную жизнь, дочери и нечего и думать о своей. Это тоже стало очередным откровением, и тоже мне не понравилось.

Не знаю уж, чего там было больше, но именно в тот вечер я решил, что в такие игры я больше не играю. Но, похоже, именно тогда что-то щелкнуло в девичьем мозгу, что-то неуловимо изменилось, потому что в ее глазах, несмотря на наигранную развязность речи, читались совсем другие эмоции. И когда она, буквально упав мне на колени, с презрением в голосе выговаривала, что «ну конечно, с опытными дамами интереснее будет» и «может, ты вовсе из-за матери сюда пришел?» она, пожалуй, впервые увидела во мне не отзывчивого преподавателя, а молодого мужчину.

Так или иначе, я начал замечать, как она аккуратно и незаметно меня разглядывает, совсем не так, как ее одногруппницы. При этом с того дня она стала меня сторониться, едва заметно краснеть при виде меня и еще больше дерзить на парах, хотя я не предпринимал никаких попыток похитить ее честь.

Она пришла сама через пару месяцев. Поздно вечером, вся мокрая от дождя, и без звонка. Она не знала, где я живу, но как-то все же нашла. Она стояла на пороге такая… беззащитная и сильная одновременно. Она все для себя решила и сдаваться не собиралась. Ее не смущало ничего, даже моя убогая квартира. Она боялась лишь разочароваться. А я… в первую минуту не знал, как аккуратно выпроводить ее, не обидев, а уже через пять минут мне самому стало важным не дать ей разочароваться во мне. В ее «я может и отсталая, но я не могу… с ними» не было ни капли позерства, ни капли лжи. Она была настоящей маленькой леди и больше всего боялась быть похожей на свою мать.

И рядом с ней на один вечер я стал таким, каким никогда не был, и никак не понимал, как это получилось. Это было так ново, так притягательно и странно, что не верилось, что происходит со мной. Как будто раскрылась какая-то часть моей души, о существовании которой до этого момента я и не подозревал.

И еще долго потом я вспоминал запах ее волос, так и не согревшиеся ладошки и едва заметный шрам на левом запястье. И никак не мог избавиться от мысли, что упустил что-то крайне важное, потому что более искренней и настоящей девушки я потом больше не встречал.

Нина долго в недоумении смотрела на дисплей звонящего телефона. Потом решила, что человек просто ошибся и звонить перестанет. Звонок действительно прекратился, и, пожав плечами, девушка продолжила помешивать суп.

Но через минуту телефон настойчиво зазвонил снова. На дисплее по-прежнему светилось имя «Дима». Сколько она не видела этого человека? Да ровно столько, сколько прошло с тех пор, как Коля решил, что им пора прекращать все отношения, потому что семью он все равно не бросит. Значит, пять лет. Хотя нет, она как-то видела Диму мельком в торговом центре, но подходить не стала.

– Привет, Дима, – наконец ответила Нина и положила ложку на стол.

– Удивлена? – спросил он. – Я уж думал, ты не вспомнишь меня.

– Почему не вспомню? Вроде с памятью все в порядке.

Нина присела на стул возле плиты.

– Тебя Коля попросил позвонить? Узнать, как у нас дела? – спросила она.

– Нет. Николай тут вообще не причем. Да и перевелся я в другой отдел, так что с ним мы теперь гораздо реже видимся.

Николай был биологическим отцом ее ребенка и большой любовью самой Нины. А Дима раньше был его подчиненным, отсюда она его и знала. Нина провела у них на работе достаточно времени и сдружилась с ним. Пока «большой босс» ходил решать важные вопросы, улаживать конфликты и «давать взбучку», они с Димой и еще одной женщиной по имени Ксюша пили чай, обсуждали сплетни и просто лентяйничали. Вернее сказать, лентяями были они, а она ждала, пока этот самый «большой босс» обратит, наконец, на нее внимание. Коля каждый раз отчитывал Нину, что не стоит приходить к нему на работу, а она каждый раз хлопала ресницами и говорила, что она и не к нему вовсе пришла, а к Диме, который тут же расплывался в улыбке и строил глазки. И вообще ей было наплевать, что их жены могут ненароком появиться в офисе.

– Тогда почему ты вдруг решил позвонить мне? – поинтересовалась Нина, потирая лоб. Воспоминания до сих пор были яркими и волнительными, хотя и не связаны с Димой напрямую.

– А тебе удобно сейчас разговаривать? – спросил Дима.

Нина взглянула на часы. В шесть она должна быть в детском клубе, где шел кружок у дочери.

– Ну, если полчаса тебе хватить, то вполне. Что случилось-то?

– Нина, ты девушка молодая, может, сможешь мне как-нибудь помочь. В общем, мне нужен кто-то, кто смог бы сыграть роль моей девушки. Ну, будто бы мы встречаемся. Может, у тебя есть незамужние подружки, которым нечем заняться. Я заплачу, разумеется.

– Эскорт – услуги? – удивилась Нина. – А профильные агентства дороговаты будут? Финансово не потянешь?

Ей стало смешно. Такую странную просьбу она слышала впервые. И вообще думала, что такое только в кино бывает.

– Ты серьезно или издеваешься? Я не совсем идиот, чтобы до такого опускаться.

– Какая просьба, такой и совет, – парировала Нина. – Если решил жену разыграть, то ее подружки лучше сойдут на эту роль.

– Что ж вы все издеваетесь-то? – расстроился вдруг Дима. – Так и скажи, что не хочешь в этом участвовать, и посоветовать тебе нечего. Зачем ёрничать?