Екатерина Терехина - Белый Шарик – хвост колечком

Все зло мира воплощалось для Юрки в лице Лены Мыхиной.

– Мыхина, – думал Юра, – Даже фамилия говорящая. Мышь.

Мальчик представил перед собой мышь и мысленно сравнил ее с Леной.

– Нет, – прошептал он, – Ленка точно не мышь, мыши милые. Ленка крыса!

От удачного сравнения Юра улыбнулся. Он видел крысу в старом сарае. Серая шерсть, торчащие зубы и черные колючие глаза. Один в один Ленка! Раз он для всех карась, то Ленка крыса. Око за око, зуб за зуб!

В глубине души Юра ликовал. Он чувствовал сладкий вкус отмщения.

– Крыса! – повторял он про себя.

Но вскоре сладость мести сменилась горечью.

– Нет, – снова подумал мальчик, – Я не буду ее так называть. Я не Ленка, я лучше.

Лена и вправду была похожа на мышку. Темно русые, чуть ниже плеч волосы, аккуратно причесанные назад, были вечно заплетены в тугую, но тонкую косу, отдаленно напоминающую мышиный хвост. Черные, колючие глаза смотрели бегло, словно выискивая недостатки в собеседнике. От этого взгляда Юрке всегда было не по себе. Он привык смотреть людям в глаза, но Лена сознательно избегала прямого взгляда.

На ее бледном худом лице был маленький, слегка вздернутый нос, густо усыпанный веснушками, а передние зубы немного торчали, отчего верхняя губа казалась чуть пухлее нижней.

– Она просто несчастная, – думал Юра, – Поэтому и злая такая. Все несчастные люди злые.

Так баба Нина говорит, и Юра с ней согласен.

Юрка знал, что Лена живет с мамой и бабушкой. Отца у нее никогда не было. Как рассказывала баба Нина, Ленкина мать, тетя Ирина, после школы поехала учиться на бухгалтера в город. На последних курсах она познакомилась с парнем. Когда он узнал, что тетя Ирина ждет Ленку, скрылся. Больше она его никогда не видела. Тетя Ирина была вынуждена бросить учебу и вернуться к матери в родное Мошкино.

Говорят, тогда был страшный скандал. Тетя Оля, мать тети Ирины, увидев большой живот дочери, не хотела пускать ее домой, но потом, все же смирилась. Даже смогла полюбить внучку.

Так они и жили втроем. Больше тетя Ирина замуж не вышла, а Лена жила без отчества. В свидетельстве о рождении в графе «отец» у девочки стоял прочерк.

В школе Лена была заводилой. Именно с ее подачи в классе начинались все конфликты. Юра удивлялся, как этой маленькой хрупкой девочке с колючими глазами удается вести за собой толпу. В этом колючем взгляде была какая-то неведомая сила и власть.

«Ведьма!» – решительно выдал Юрка.

С первой минуты их с Леной знакомства, в тот день, когда к Юре приклеилось обидное прозвище «карась», они буквально возненавидели друг друга.

Мальчик не знал почему, но одноклассница постоянно задирала его перед всеми и всячески старалась унизить.

Класс с нескрываемым интересом следил за травлей, а позже стал в ней участвовать. Первое время Юра молчал, но вскоре стал давать решительный отпор обидчикам. Он знал, что стоит только раз позволить безнаказанно себя унизить, то его честь будет растоптана навсегда. Юра знал, что такое честь.

– Умный человек промолчит, – строгим голосом сказала учительница, когда Юра единственный раз пожаловался на то, что его обижают, – Умный человек никогда не опустится до ИХ уровня. Он просто сделает вид, что ничего не происходит. Умный человек будет выше этого.

Галина Федоровна укоризненно осмотрела Юру с ног до головы.

Его мятые, купленные навырост брюки к концу первой четверти уже висели пузырем на коленках. Давно не стриженые волосы торчали в разные стороны, а сам он имел вид напуганного потрепанного цыпленка, потерявшего маму.

– И вообще, – продолжила она после секундного молчания, – Не очень хорошо быть ябедой. Таких нигде не любят.

В этот миг Юра не знал, что сказать. Он стоял перед классом, опустив голову, и видел, как Ленка и еще пара одноклассников – заводил ехидно усмехаются.

Его душила обида. Мальчик не понимал, что происходит в его душе, но чувствовал, как в груди все болело. Колючий комок невысказанных слов засел в горле, вызывая удушье. Ему не хватало воздуха. Как выброшенная на берег рыба, Юра жадно хватал его губами, стараясь успокоиться.

«Прямо, как карась», – наверное, думали одноклассники.

Юра знал, что он был прав в недавней стычке с Мыхиной и с ним сейчас поступают несправедливо. Из жертвы легким движением руки Галины Федоровны он превратился в виноватого. Стал стукачом и ябедой.

С того дня Юрка больше никому не жаловался. Никогда. Как бы плохо и больно ему ни было, он больше не был стукачом. Он стойко терпел побои и издевательства, дрался сам, но всегда молчал. Мальчик знал, что все равно ему не поверят, и вдогонку сделают виноватым. Был бы человек, а вина всегда найдется. Это Юрка понял уже в первом классе.

В один из дождливых ноябрьских дней, когда листья с деревьев уже давно опали, а мороз еще не сковал землю тонкой кромкой льда, и тягучая вязкая жижа хлюпала под ногами, прилипая к подошвам, Юрка пришел на занятия.

Он как всегда поднялся по ступенькам школьного крыльца, переобулся в тамбуре, чтобы техничка тетя Маша не ругалась за следы на только что вымытом полу, и отнес грязную обувь в класс.

В школьном кабинете еще никого не было: дети из Ивановки всегда приезжают на занятия первыми.

Юра повесил портфель на крючок своей парты. Приготавливаться к уроку заранее он не стал, опасаясь того, что одноклассники снова спрячут его учебник или пенал. Они часто так делали, чтобы посмеяться над тем, как Юрка будет их искать. Дети знали, что останутся безнаказанными.

После того случая, когда Юру прилюдно сравнили со стукачом, он очень боялся Галину Федоровну, а еще больше боялся, что его снова поставят перед классом и будут публично отчитывать. Поэтому мальчик старался лишний раз не привлекать к себе внимание учительницы. Он ничего не спрашивал, даже если что-то не понимал, то все равно сидел тихо, стараясь не смотреть Галине Федоровне в глаза. Учительница тоже предпочитала его не замечать. Даже специально отсадила нелюбимого ученика на последнюю парту, чтобы тот не маячил перед глазами.

Не привлекать внимание класса, к сожалению, не получалось.

Юрка очень хотел стать невидимкой. Кем-то вроде призрака или барабашки. Чтобы ходить, где ему вздумается, и чтобы никто его не видел, никто не мешал.

– Привидениями становятся только после смерти, – говорила баба Нина, посмеиваясь, – А тебе еще жить да жить! Вот будешь стареньким, как я, тогда и будешь думать об этом. А пока рано.

Юра знал, что рано, но он очень хотел. Хотел иметь плащ- невидимку или способность исчезать. Мальчик просто устал от повышенного внимания класса к себе. Устал ловить их злые взгляды.

Вот и сегодня, не дожидаясь прихода одноклассников, он повесил портфель на крючок, достал библиотечный сборник сказок, что взял днем ранее у Натальи Викторовны в школьной библиотеке, и вышел в коридор. Там он сел на подоконник, раскрыл книгу и принялся читать.