Виктор Бон - Взгляд со стороны

6

В поле, где колосья по утрам роняют зёрна,

В пору урожайной маеты,

По росе, слегка в тумане рожь косил комбайн ровно,

Продвигаясь вдаль без суеты.

Там, где за туманом бок показывает солнце,

Два голодных встретились коня,

Ждать, когда комбайн закончит и в селение вернётся,

Чтоб в тиши наесться допьяна.

Как тянулось время, не сказали эти кони,

Только жалобно смотрели на меня,

Комбайнёры удалые целый день пахать готовы,

Ими славится родная сторона.

7

Выдался летний, погожий денёк, и мы с родителями трудимся на нашем старом, традиционном тогда огородике. Судя по тому, сколько сил люди тратили на своих клочках земли, можно предположить, откуда именно берут начало истоки современного, отечественного поклонения культу фитнеса. Мне разрешили самостоятельно прогуляться до списанных на заслуженный отдых комбайнов, которые располагались совсем рядом с нашей маленькой плантацией. Там стояла ветхая, ржавая, но до того интересная техника, что я готов был бесконечно долго ползать по этим железякам, обследовать их, дёргать рычаги, рулить, «собирать урожай». Несмотря на сильную привязанность к родителям, мне очень нравилось побыть там порой в полном уединении. У нас был участок в две сотки, в непосредственной близости от работающих заводских корпусов. Отец, получив это «сокровище» по распределению от завода, сделался счастливым обладателем хоть скромного и временного, но собственного надела земли. Мы всей семьёй с огромным трудом расчистили его от нескончаемой щебёнки, видимо, в том месте проходила дорога, и принялись сажать и выращивать всякую зелёную, овощную, плодово-ягодную фито-всячину. Иногда, когда родители сами справлялись с делами, мне позволяли пуститься в свободное плавание по окрестным злачным местам, там я и познакомился со старой сельскохозяйственной техникой…

…Так вот, сижу в очередной раз посреди этой рухляди, вдруг слышу очень тихий, какой-то знакомый голос. Вроде, как позвали меня, окликнули. Оглянулся – вокруг никого. Думаю, странно, я же явно это слышал. Стоп. И комбайны вдруг куда-то исчезли. Ничего не могу понять, что случилось. Пустота. Повеяло холодом. Первые капли мелкого, противно моросящего дождя упали мне на нос, стало как-то не по себе. Туманно. Зябко. Я быстро собрался и побежал прочь с того места к родителям, но их там тоже почему-то не оказалось. Хожу один по замкнутому кругу, стараюсь сообразить, что происходит, озираюсь по сторонам, вижу вроде бы то самое место, наш участок, пытаюсь докричаться, чтобы меня услышали, откликнулись, показались, но всё тщетно, найти их никак не удаётся…

…Проснулся, открыл глаза. Ночь, тишина, рядом почему-то не было мамы. Странно, мы же сейчас находимся в гостях у её родственников, в Пензе. Устали, днём нагулялись по всему городу, по родным и близким, вечером легли спать, и когда я засыпал, она точно была со мной рядышком. Во всей квартире колючая темнота. Позвал, но никто не ответил. Забеспокоился, стало жутковато. Это что же получается, я остался один, в этой чужой, мрачной, пустой и такой огромной квартире? Мама всё не приходила, я пошёл на поиски, но её нигде не было. Мне это не понравилось. Напрягшись и подумав, – а что, если она вдруг меня забыла, и уехала домой одна, я собрался уже выйти на улицу. Как был в нижнем белье, так и двинул, открыл входную дверь, вышел. Тут всё разом прояснилось. Они все – мама, и тётка, ещё какие-то люди, находились там, в общем коридоре, на лестничной площадке снизу. Видимо, кто-то из родственников приехал или, наоборот, уезжал, вот они и вышли проводить, ну и задержались на лестнице. Там был тусклый свет, в воздухе витали сизые клубы дыма, резко пахло табаком, были какие-то незнакомцы, смех, оживление. Казалось, им всем было очень весело, а у меня возникло неприятное ощущение, будто обо мне совсем забыли, оставили или попросту бросили. Конечно, не сразу, но всё-таки меня заметили, отвели обратно, уложили в постель.

– Ну, ты что, тебе не стыдно? Ты же большой мальчик, тебе уже скоро в школу! Я и туда тебя буду за ручку водить? Подумаешь, отошла на минутку, в чем проблема, всё хорошо, я рядом, давай спи, – приговаривала мама, поглаживая меня по голове, пытаясь успокоить, как умела.

А я тогда действительно был сильно к ней привязан и остро реагировал на любые внештатные ситуации. Лёжа в постели и переживая беспокойство, я ещё долго ощущал в груди остатки непонятного волнения и тревоги, и всё никак не мог успокоиться. Мне показалось, что мама стала какая-то другая, чужая что ли, что я теперь ей не важен, не нужен, отошёл для неё на второй план. Затем как-то переборол себя, заглушил внутри какие-то неприятные чувства, и казалось, смог позабыть про это нелепое ночное недоразумение. Но та ночь в Пензе по каким-то необъяснимым причинам произвела на меня неизгладимое впечатление на очень долгое время. Может напугало то, что остался один в чужой, недружелюбной квартире. Хотя, вряд ли. Скорее всего, меня задело что-то неприятное из того, что я мог успеть мимолётно заметить на лестнице, когда вышел в коридор на поиски. Этот эпизод непостижимым образом спрятался где-то глубоко в отсеках памяти, а затем иногда всплывал из той далёкой, забытой пелены каким-то неявным, смутным, неприятным ощущением и вызывал во мне внутренний дискомфорт и беспокойство, и от этой тревоги ещё некоторое время сложно было избавиться…

…Помню, читал когда-то у М. М. Зощенко в «Повести о разуме» похожее описание, касающееся ассоциативного мышления и природы формирования элементарного условного рефлекса. Там приводились доводы о наличии в нашем подсознании нервных связей с событиями, оказавшими неприятные, болезненные впечатления, особенно в детском возрасте. Обычно с такими эмоциями ранее было условно связано какое-либо происшествие, беда, страх, травма. А разрывание таких связей и является непременным условием для исключения негативных ощущений и мыслей, для избавления от фобий. Замечательная идея, осталось только этому научиться, каким-то образом организовать и устроить, если, конечно, выявлен источник негатива.

Наверное, справедливо, что каждый человек должен сам находить для себя ответы на подобные задачи, как-то решать или приспосабливаться, в зависимости от особенностей организма, головы и сердца, если уж действительно что-то серьёзно напрягает.

Во всяком случае, лично для меня все эти вопросы уже потеряли свою актуальность, теперь всё стёрто и позабыто за сроком давности, так как с тех пор просто прошло достаточно времени, а время, как известно, лучшее лекарство.

8

Короткий сон в длинную, тихую ночь ранней осени, с продолжением и эмоциональным побегом от самого себя. Какое удивительное по своей силе ощущение натуральности происходящего! Чётко вижу огромное, лазурное, сферическое небо, лишь только по его широким краям легко размазаны перистые облака. Оглушительная свежесть, манящая простота, глубина и чистота линий на протяжении всего бескрайнего, ионизированного, звенящего пространства. Эта пронзительная частота вибраций призывает, щекочет нос и нутро, усиливает личные, внутренние волны и, как эталонный звук камертона, определяет и задаёт созвучие эфемерной мелодии с моим собственным благодатным настроением и пульсом. А также с тихим шелестом листвы, постепенно меняющей окраску на специфические тона, переливы, подстраиваясь под необходимые тенденции осеннего сезона, и кажущейся такой незащищённой, тревожно трепещущей от слабых дуновений ветерка, что хочется всю её разом обнять, защитить, успокоить, ободрить. А внизу, на земле, путаясь у меня под ногами, – весело и громко щебечут взъерошенные воробьи, перекрикивая друг друга. Толкаются, дерутся, вздымая вверх своими пропеллерными крыльями облачки пыли. Абсолютно невесомая, она витает и искрится в последних лучах уходящего солнца множеством разметённых, разрозненных частичек, свободно увлекаемых воздушным потоком, взлетая всё выше и выше. Какими же чудесными красками рисовалась мне та симпатичная идиллия, жаль только, что длилась она ровно до того момента, пока вдруг, в одночасье, всё вокруг не изменилось, не помрачнело, не померкло. Пока не вылилось в отрезвляющий душ, когда хлынул тот холодный, проливной ливень, бьющий своими огромными каплями, ниспадающими из хмурых, тяжёлых туч, неведомо откуда взявшихся и пугающих своим грозным видом…