Марина Светенкова - Право выбора

Словом, не вдаваясь в подробности, Валюшка не боялась за внезапно зазвонивший телефон, потому как не было никаких тайн и со списком друзей всё более чем прозрачно. Хотя как в дорогой туши встречаются комочки, так и в её идеальной истории было лишь одно исключение – кочующий из телефона в телефон загадочный абонент «Не Антон». Кто прятался в столь сложной шифровке, историю их знакомства и какого он вообще пола – Валюшка вспомнить не могла. Но никогда не звонивший ей «Не Антон» не забывал регулярно присылать безликое «С Новым годом!», на которое она всегда отвечала дружелюбным «Спасибо!».

– Ситуа-а-ция, – обычно протяжно бубнила она, удивляясь самой себе и читая очередное поздравление от «Не Антона». И ещё какая ситуация, если добавить, что, кроме него, присутствовал не менее интригующий контакт «Бабушка Антона». И вот составляли они комплект или не имели друг к другу никакого отношения – Валюшка не знала. Ибо бабушка Антона никак себя не проявляла. А людей с именем Антон и уж тем более его бабушек у Валюшки не было никогда. И в каком её состоянии и возрасте могла получиться такая запись – ясности не было.

Вспомнив эти истории, Валюшка задумалась о забавности современного мира, где и Антон не Антон и Александр, который мнит из себя великого специалиста по квартирному ремонту, не в курсе, что для кого-то он просто «Саша пол». А тогда, в бытность бабушкиной молодости, Санька Рыжий знал, что он Рыжий, Зина, что она Зина Вертолёт, а Шапкой статную Викторию Ивановну Копылову и вовсе называли лишь за то, что она не любила показываться на публике без шикарной укладки, потому в зимнее время в помещениях шапку никогда не снимала. Вот такая у них была жизнь в маленькой провинции – без прикрас, судов и ненависти.

Вспомнилось Валюшке и как вдобавок к потешным прозвищам бабушка Соня часто произносила поначалу совсем чужеродные для внучки слова «доколе», «сени» и «палисадник». А слово «булочная» и вовсе как-то странно, не по-городскому, – «Булошная». «Четвериг» вместо «четверг» и «эмтеэс», а не «майонез» – вызывали у маленькой внучки много эмоций и наивное желание подправить бабушкину речь, хоть, откровенно говоря, слова колоритно вписывались в повествование о том, как Галя Зуб, доделывая селёдку под шубой за полчаса до празднования Нового года, отчаянно отрывала единственным передним зубом жестяную крышку от стеклянной банки «эмтеэса».

А сейчас их нет. Никого. Ни бабушки, ни дедушки. Да и контакты с теми друзьями из детства безвозвратно утрачены. И нет особых поводов для поездки. Но она обдуманно и специально едет в город детских воспоминаний, пытаясь оказаться во времени, когда многого не понимала, но была счастлива. Совсем не так, как сейчас. До кончиков ногтей ощущая себя взрослой, проблемной и абсолютно раздавленной, Валюшка хотела вернуть себе капельку счастья и жалела, что проводила с любимыми и родными ничтожно мало времени. Они жили в 450 км от родственников, но приезжали лишь летом, на время каникул, да и то не каждый год. Когда-то давно маленькая девочка стала заложником внутрисемейного конфликта. Они никогда это не обсуждали, но Валюшка знала, что между бабушкой и мамой большим рвом пролегли серьёзные разногласия. На то были свои причины, и наверняка мама небезосновательно считала себя неугодной невесткой и любое замечание свекрови воспринимала как личное оскорбление. А в какой-то момент и вовсе перестала туда ездить. Но Валюшка не знала подробностей и от лета к лету искренне ждала поездку к бабушке с дедушкой.

Первой умерла бабушка Соня. Ей было всего семьдесят два. Валюшке же всего или уже тринадцать, но под предлогом, что детям там не место, мама настоятельно запретила отцу везти её на похороны. Да и сама не поехала. Не поехала ни тогда, ни годом-другим позже. А четыре года спустя, буквально спиваясь от одиночества, тоски и какой-то осознанной бесполезности жизни, в возрасте восьмидесяти трёх лет ушёл из жизни дедушка. Печальные события пришлись как раз на школьные выпускные экзамены, и Валюшка снова осталась дома. Годом позже, проездом, они с отцом приезжали на кладбище, но сейчас, пятнадцать лет спустя, Валюшка ни за что бы не вспомнила, как туда добраться. Отец старался регулярно посещать малую родину, обновлял памятники родителям, но Валюшку никогда не уговаривал поехать с ним. Отчасти наверняка потому, что сам уходил в глубокое забытьё, хотел побыть наедине с собой, а отчасти и потому, что видел в глазах дочери иные желания и потребности. В силу своего молодого возраста она тогда не задумывалась о смерти и семейных традициях. Университет, новые друзья, дискотеки и чувство влюблённости никак не вставали на чашу весов рядом с воспоминаниями о тех, чей образ в большей степени сложился из рассказов мамы и обрывков своих редких воспоминаний. Чуть позже всё время и мысли заняли своя семейная жизнь, карьера, отпуск на море, путешествия в новые страны в компании друзей – всё это вместо тихой недели среди детских воспоминаний в провинциальном городке. Но сейчас всё иначе. Хотелось именно туда и как можно скорее. А посещение кладбища стояло на первом месте. Щемило где-то там, где не было больно слишком давно. А если вдуматься, то, возможно, что и никогда.

Автобус прибыл точно по расписанию. У обшарпанного здания вокзала долгожданную гостью радушно встретила тётя Лена. Она вытирала слёзы и одновременно улыбалась. Едва Валюшка успела выйти из автобуса, та крепко обняла племянницу и, похлопывая по спине, долго не отпускала. Секундой позже она отметила отсутствие большого чемодана, немного пожурила. А узнав, что Валя приехала всего на пару дней, и вовсе расстроилась. Не умолкая ни на минуту, стараясь успеть всё спросить и рассказать, она перескакивала с темы на тему. Оттого беседа складывалась сумбурно, и, пока тётя Лена не настроила своих собственных маршрутов и планов, Валюшка рассказала о том, что хочет побывать в доме бабушки с дедушкой и сходить к ним на могилу.

– Без проблем. Я в отпуске. Совершенно свободна. Старый дом можем навестить сегодня вечером. А на кладбище уже завтра утром. Сегодня поздно. Отдохни с дороги, – почти приказала она.

Было около 19 часов, и солнце ещё светило как днём. Лето в этой местности всегда на порядок теплее, чем в Питере, менее дождливое и с потрясающими закатами. Ехать на автобусе не имело смысла, здесь всё было в пешей доступности. И спустя 5—7 минут неспешной прогулки по центральной улице они уже подошли к дому тёти Лены.

– Надо же – Улица 7 ноября, не переименовали, – удивилась Валюшка, обратив внимание на обветшалую табличку двухэтажного дома.

– Да кому мы нужны? Так и живём, – отшутилась тётя Лена.