Надежда Сухова - Фантазиста. Первый тайм

В общем, жены других футболистов и прочие дамы звёздной тусовки смотрели на синьору Менотти с плохо скрываемой завистью, скрипя зубами от злости, что дочь опального дегустатора (который после возвращения из тюрьмы ушёл в затворничество и почти не выходил из дома) снова обрела счастье. И тот факт, что у четы Менотти после пяти лет брака так и не появились дети, безусловно, радовал завистниц и рождал много слухов. Например, когда я появился в жизни этой пары, пусть всего на десять рождественских дней, общественность решила, что я – внебрачный сын Джанлуки.

Всего этого я пока не знал, а потому просто наслаждался красивой фотографией Джанлуки и Софии в модном журнале. Для меня эта семья олицетворяла благополучие и счастье.

Наконец, появилась синьора Менотти. Она выглядела свежей и довольной. Мы сели в машину и снова куда-то поехали. Заезжали в магазины, к портному, к незнакомым людям в гости – одним словом проводили предпраздничное время совсем не так, как я привык.

Ближе к вечеру визиты закончились. По разговору моих спутников я понял, что мы едем домой. Почему-то я так разволновался, что даже перестал чувствовать голод и усталость. Мы ехали по дороге, по обе стороны от которой располагались красивые двух- и трёхэтажные дома. Участки вокруг них были просто огромны – в несколько десятков аров. Я смотрел на мелькавшие за оградами сады и лужайки, на сами строения и угадывал, какое из них принадлежит семье Менотти. Всё равно не угадал.

Их дом был отделан серым камнем, а фасад – обвит диким плющом, – а потому напоминал средневековую усадьбу. Въездные ворота добавляли монументальности к этой атмосфере своей неприступностью. За таким забором чувствуешь себя в полной безопасности, а Джанлука, поскольку был по игровому амплуа защитником, знал все тонкости этой стратегии.

Пока Джанлука загонял машину в гараж, мы с Софией вошли в дом. Я остановился на пороге, обалдев от размеров строения. Прихожая была настолько большой, что в ней можно было кататься на роликах. Слева от неё начиналась огромная гостиная – с камином, двумя диванами, окнами от пола до потолка и высокой рождественской ёлкой. Прямо напротив входной двери располагалась лестница, ведущая на второй этаж, справа – вход в кухню. Я разглядывал убранство дома. Мне здесь очень нравилось: всё таких приятных, нежных тонов. Бежевый плавно переходил в песочный цвет, а тот, в свою очередь, в светло-зелёные оттенки.

– Проходи, – устало произнесла София, снимая куртку.

Скинув туфли, она босиком направилась в кухню. Дома она сильно изменилась и была уже не той строгой директрисой, как в «Резерве», а обычной женщиной, утомившейся от визитов и высоких каблуков. Из кухни донёсся её голос и ещё чей-то: женский, хрипловатый. Оказалось, что София разговаривала с домработницей. В это время пришёл Джанлука. Дом сразу наполнился звуками и движением, потому что синьор Менотти был явно на подъёме, громко говорил, быстро перемещался из комнаты в комнату, бегал по лестнице вверх-вниз, даже что-то уронил. Я сидел в гостиной на диване, боясь пошевелиться, только вникал, осматривался и не верил, что это происходит со мной.

– Чего расселся? – активность Джанлуки добралась и до меня. – Быстро мыть руки и ужинать!

В следующую секунду у него зазвонил телефон. Ответив и продолжая разговаривать с каким-то Йеном, футболист взял меня за руку, отвёл в ванную на втором этаже, ткнул пальцем в вишнёвое полотенце и удалился. Я, намыливая ладони душистым розовым мылом, разглядывал ванную комнату. Она сильно отличалась от той, что была у бабушки и тёти Изабеллы. Бабушкина ванная напоминала прачечную: в ней всё время лежали груды грязного белья, в тазиках замачивались садовые фартуки и рукавицы, на верёвках, протянутых поперёк комнаты, постоянно что-то сушилось. У тёти Изабеллы ванная походила на косметический салон: огромное зеркало чуть ли не во всю стену, на полочке перед ним – куча теней, помад, пудр, туши для ресниц. На стиральной машине – фен, баночки с гелями, муссами, лаками для волос, над ванной – толпа шампуней, гелей для душа, пен для ванны. Рядом с дверью у неё висел шкафчик с прозрачными дверцами, и в нём стояло столько кремов, лосьонов и тоников, словно бы тётя скупила продукцию обанкротившейся косметической фабрики.

А у Менотти в ванной было очень аккуратно, чисто и приятно пахло. Шампуни и приборы для бритья находились на специальной полочке над умывальником. Всё остальное, видимо, располагалось в зеркальном шкафчике, что висел чуть сбоку от ванны. Помыв руки, я вытерся невероятно мягким полотенцем и снова спустился вниз. Джанлука догнал меня, вынырнув откуда-то справа, положил руку на плечо и сопроводил до кухни.

Она тоже была невероятно большой и чистой. По периметру – напольные и навесные шкафчики, двухдверный холодильник, духовые шкафы, посудомойка. В центре – плита с разделочным столом, а в дальней части, которая выходила в сад эркером, стоял стол из благородного дерева и вокруг него восемь стульев с высокими спинками. Он был сервирован большими чёрными тарелками, напоминающими озёра, и блестящими, как диски дорогого автомобиля, вилками. Домработница колдовала возле плиты.

– Занимай места! – скомандовал Джанлука и первым опустился на стул. Я последовал его примеру. Домработница брала наши тарелки и накладывала в них еду. Когда ужин стоял на столе, появилась София. Она уже переоделась в приятный шёлковый халатик. Мы принялись есть.

– Франческо, ты уже освоился? – вдруг поинтересовалась синьора Менотти.

Я замер, не донеся вилку до рта, потому что не знал, что ей сказать.

– Он освоится: у него будет целый вечер, – ответил за меня Джанлука.

– Сейчас придёт няня и останется с тобой на ночь, – строго продолжила София. – Надеюсь, ты будешь вести себя хорошо и мне не придётся краснеть из-за тебя перед агентством.

Мне её заявление показалось несколько оскорбительным. Неужели моё поведение в «Резерве» дало повод этой женщине считать меня хулиганом и пакостником?!

– Да всё будет нормально, Софи! – опять вступился за меня её муж. – Всего одна ночь!

София кивнула и молча продолжила есть. Мы с Джанлукой переглянулись, он заговорщицки подмигнул мне.

Едва мы успели поужинать, как пришла няня – синьора Бароне, пожилая женщина с седыми волнистыми волосами и приятным низким голосом. Я сразу подумал, что сказки на ночь в её исполнении звучали бы отменно.

С той минуты, как синьора Бароне переступила порог дома, оба Менотти тут же обо мне забыли. Джанлука отправился в душ, София принаряжалась в гардеробной комнате, а няня повела меня наверх – показывать мне место моего предстоящего проживания. Моя комната располагалась в левой части дома относительно лестницы. Это была гостевая зона, потому что рядом находилась ещё одна комната, в которой должна была ночевать синьора Бароне. На две комнаты была одна ванная, куда можно было попасть из коридора.