Ю Ли - Поцелуи спящей красавицы

Едва Таня успела прикрыть ее простынею, как у дверей послышался озорной голос молодых санитарок:

– Фу… ее что, в канализации нашли? Вонь стоит на все отделение!

– Без дерьма ни одна смена не проходит. Давайте ее сюда…

Две резвые девушки подхватили края простыни и ловко перетянули ее на свою кушетку.

– Ужас! – завопила одна из них. – Это ведь уже готовый труп. Посмотри на нее… скелет и тот объемней будет. Полный деградант!

– Да уж… – с отвращением поддержала напарница. – Я уже ничему не удивляюсь в нашей работе.

– Заткнитесь, две дуры, – едва слышно произнесла женщина на кушетке.

При этом голос ее звучал так же презренно, словно она выдавливала слова сквозь шаткую платину ненависти ко всем живущим.

– Ха! Ань, слышала? Это мы с тобой две дуры! – засмеялась молодая санитарка.

– Сама ты дура, – тихо возразила ей вторая девушка, расправляя простынь под ней. – Кто это, доктор?

– Да так… Местная бомжиха, – последовал сухой ответ. – Ошивалась она в основном в Дзержинском районе. По крайней мере я ее часто видел.

– А где она живет?

– Да хрен ее знает… Может, она вообще живет на улице. Все мусорные баки перерыла. Осторожней там с ней. Гепатитом она уж точно больна.

– Фу, – поморщив нос, фыркнула медсестра Аня. – Поехали, Кать… Смотри, руки ее придерживай, а то начнет она нам тут косяки локтями считать… Чего доброго обломает еще свои макаронины, потом еще отвечать за нее.

Скрипнули колеса, заглушая голоса медсестер и брань вонючей пациентки.

Врач приемного покоя бросил презренный взгляд вслед удаляющейся каталке и приказал:

– Скажи санитаркам, чтобы вымыли тут все как следует. Она вся заразная. Фу!

Он зевнул, почесал поясницу и заковылял по коридору в ординаторскую. Оставшись одна, Таня в бессилии опустилась на стул и зарыдала. Плач был беззвучный: все всхлипы и вопли были обращены внутрь нее. Никто не должен видеть, как она плачет, иначе ее немедленно уволят, решив, что она слишком чувствительная для такой работы.

Камелину Астрид тем временем перевезли в общую реанимацию, переложили на твердую кровать, прикрыли простынею и занялись своими делами. Избитая, истекающая кровью, зловонная, униженная, она лежала неподвижно в кровати, глотая слезы, не смея ничего произнести вслух. Она слышала, как мельтешат вокруг врачи и медсестры. Погруженная в свое отчаяние, Астрид едва различала лица перед собой. Попеременно к ней подходили какие-то люди в синих и серых хирургических костюмах. В глазах каждого читалось либо отвращение, либо жалость… Если бы Астрид могла выбирать, то она бы предпочла быть презренной и отвергнутой, ибо жалость была ей просто невыносима. Она закрыла глаз, и тут же новый поток слез омыл ее висок. Тело все еще не слушалось от действия релаксанта. Она попыталась подвигать рукой, но тут же почувствовала, как ее что-то сдерживает. Ее крепко зафиксировали на кровати как умалишенную. В бессилии она выпустила сковавший ее ремешок, и рука безжизненно свесилась, болтаясь, как старая сухая веревка. Больше всего ей сейчас хотелось умереть, но даже это казалось ей несбыточной мечтой. Астрид попыталась пошевелить губами, и тут же резкая боль пронзила все ее лицо. В эту минуту к ней подошла какая-то невысокая девушка. В отличие от своих коллег она была одета в белоснежный костюм. Лицо ее было спрятано под марлевой маской и такой же белой шапочкой, натянутой до самых бровей. Она принялась обрабатывать раны, касаясь ее лица обильно смоченной ветошью. Астрид почувствовала, как одновременно защипали все ее зияющие раны, послышалось шипенье, будто лопались миллионы пузырьков на ее лице. Перекись водорода легко пронизывала все ее язвы, покрывая их обильной белой пеной. Через несколько минут лицо пациентки стало немного похоже на человеческое. Казалось, живого места на нем не было, настолько сильно она была избита. Каждое прикосновение к лицу приносило ей такую боль, что из ее глаз против воли брызгали слезы.

– Потерпите, – сказала ей тихо невысокая девушка в белом облачении. – Еще немного осталось.

Астрид закрыла глаза и сделала глубокий выдох, но выдох этот был далеко не облегчающим. Дышала она тяжело, с прихрипыванием, через рот, так как нос ее был забит.

– Где я? – преодолевая страдания, спросила Астрид.

– Вы в реанимации. Все хорошо. Не переживайте.

– А ты кто?

– Я младшая медсестра по уходу. Меня зовут Камила. Если что-то нужно, то просто позовите… Сильно же вам досталось. Кто же мог с вами так поступить? Но самое главное, что кости целые. Все остальное заживет очень быстро.

Астрид закрыла глаза, как бы не желая больше продолжать эту тему.

– Что со мной будет? – слабым голосом спросила Астрид.

– Пока будете здесь. А там врачи решат.

– Фу! – раздался мужской голос с соседней койки. – Почему так воняет? Кого там привезли?

Камила подошла к пациенту и раскрыла простынь.

– Да ты ж обосрался, мой дорогой, – прыснула Камила.

– Кто, я?

– Ну не я же.

– Я что-то даже не заметил, – смущенно пролепетал мужчина. – А я думал, от этой алкашки так несет.

– Ее зовут Астрид. Не надо тут никого обзывать, – строго сделала выговор Камила.

– Ой, ну простите. Но мне кажется, такая, как она, не заслужила даже того, чтобы ее называли по имени.

Камила, вооруженная до зубов ветошью и тазом с теплой водой, нетерпимо обратилась к дерзкому пациенту:

– Вот сейчас я возьму и брошу вас гнить в своем же дерьме, и плевать, что вы парализованы ниже пояса. Мне, может, кажется, что обосранный до ушей взрослый мужчина тоже не вызывает никакого уважения. Как вам это понравится? Нет? Тогда относитесь ко всем с почтением. Никто вас не просит кого-то тут любить и жаловать, но относиться с уважением вы обязаны. Любой человек достоин того, чтобы к нему относились по человечески, только потому, что он просто человек. Все понятно?

Мужчина прикрыл глаза и чуть заметно кивнул.

– Значит, вопрос закрыт. Я к вам вернусь через пять минут. Вы ведь потерпите немного?

Камила поставила на его тумбочку таз с водой и положила салфетки и снова принялась обтирать тело Астрид.

– Зачем ты так? – слабо усмехнулась женщина. – Ты ведь не знаешь. Такую, как я, даже человеком уже нельзя назвать.

Камила склонилась над ее головой, ласково пригладила ее сухие безжизненные волосы и ответила:

– Вы человек, потому что вас создали человеком. И никакие поступки, даже самые низкие, не могут этого изменить.

Астрид больше ничего не ответила.

– Что ты возишься? Быстрее давай! Еще пятого нужно с операции забрать! – прикрикнул чей-то визгливый незнакомый женский голос.

Затем чьи-то холодные холодные руки начали грубо водить марлевой салфеткой, щедро смоченной в каком-то желтом растворе, по растерзанной коже пострадавшей. Режущая боль пронзила все тело Астрид. Как будто кто-то начал сдирать с нее живьем шкуру. Соприкасаясь с дезинфицирующей жидкостью, язвы на ногах начинали кровоточить по новой. Астрид сглотнула воздух и от невыносимых страданий начала задыхаться и терять сознание. Перед тем как напрочь лишиться чувств, Астрид услышала, как тот же противный женский голос проговорил над головой: