Мария Фефелова - Холм восточного ветра

Несколько минут Вероника задумчиво смотрела на перемигивающиеся огоньки гирлянд, позволяя приятным мыслям охватить всё её существо. Новый год, новые желания, планы, надежды… В спектакле нужно будет показать не только безупречную технику, но и искреннюю, живую эмоцию отважной, мечтательной девушки, поверившей в настоящее чудо. И сейчас, глядя на мир, преображённый огнями, снегом и далёким мерцанием звёзд, Вероника вполне верила в чудеса.

Выйдя на середину зала, она ещё раз повторила адажио и аллегро. Теперь самое время отработать фуэте.

В балет Вероника влюбилась в раннем детстве – с первого взгляда, бесповоротно и навсегда. Тогда мама впервые привела её на спектакль – неудивительно, что этим спектаклем оказался «Щелкунчик». Балерина, танцевавшая партию Мари, очаровала Веронику. Лёгкость движений, грация, невероятное изящество, чудесная улыбка танцовщицы и – не без этого, конечно! – её удивительный сверкающий наряд заставили девочку трепетать от восторга и не щадя ладоней аплодировать артистам, когда спектакль закончился. После этого Вероника заявила, что хочет непременно учиться балету. Мама некоторое время сомневалась: всё-таки восторг в театре – это одно, а труднейшие репетиции – совсем другое. Но Вероника оказалась настойчивой. И вот теперь, спустя годы тренировок, она сама будет исполнять роль Мари, и мама будет радоваться за неё, глядя из зала на дочь.

Конечно, за эти годы Вероника поняла, что любимое дело – это не только радость, но и слёзы. Разные слёзы. От боли при растяжении мышц или неудачном приземлении на носок. От бессилия, когда никак не получается выучить элемент – иногда сложный, а поначалу – какой-нибудь элементарный, и последнее было ещё хуже. От горечи, когда желанную роль отдавали другой девочке. От обиды при осознании того, что соседские ребята на каникулах играли во дворе и уплетали мороженое, а Вероника должна была ходить на репетиции и беречь фигуру. И много ещё других самых разных слёз – горьких, солёных, жгучих, навзрыд, за углом школы, или ночью в подушку.

Но были и другие слёзы – слёзы счастья. Когда сдавала экзамен, например. Или когда, как в детстве, приходила в театр оперы и балета и, глядя на настоящих артистов, забывала всё, погружаясь в музыку и созерцание танца. Или, вот как теперь, когда ей досталась заветная, любимая, долгожданная роль.

Из всего легендарного произведения Чайковского Вероника особенно любила «Танец снежинок». Именно он был самым волшебным, «пограничным» эпизодом балета. Из обычного мира Мари и Щелкунчик, превратившийся в принца, отправлялись в сказочную страну, где сбывались все мечты юной девушки: радость, друзья, любовь и невыразимо прекрасное счастье, которое иногда радужными всполохами является нам в добрых снах. Снежинки, словно волшебницы и зимние духи, подхватывали влюблённых на крыльях метели и уносили, уносили их в удивительные дали, где фантазии претворялись в жизнь, а невообразимое становилось возможным. Снежинки летели, и танец их набирал темп; всё быстрее и быстрее кружились снежные хлопья – скорее, скорее добраться до Недостижимого, ведь оно так неуловимо, так быстро ускользает, превращаясь в мираж, в фантом посреди белой вьюги!.. Но герои знают, что их Недостижимое уже рядом; пусть на одну рождественскую ночь, но всё же оно непременно распахнёт им свои двери. Снежинки летели, а высоко в небе сияла звезда – самая яркая и крупная. Счастливая звезда. И под ней они танцевали свой волшебный, радостный танец.

Три часа пронеслись незаметно. Пора было собираться.

Вероника сделала несколько дыхательных упражнений, заканчивая тренировку: так их всегда учила Ирина Владимировна. Переоделась в раздевалке, потом снова вернулась в зал: погасила верхний свет и несколько минут любовалась переливающимися огоньками прежде чем выключить гирлянду. Закрыла дверь, отнесла на вахту ключ. Вышла на улицу.

Снег. Густой, пушистый, невесомый, он словно на полчаса вернулся в земную реальность из гофмановской сказки. И теперь летел, летел, всё быстрее и быстрее, будто и не снежинки это были, а добрые волшебницы и зимние духи… И с каждым мгновением этот снегопад приближал Новый год, а вместе с ним – и радостный танец юной Мари, радостный танец самой Вероники. Танец под счастливой звездой, которая непременно горит где-то там, в высоких, тёмных небесах, над снежными тучами Земли.

– Приходите к нам ещё, с Рождеством!.. Да, спасибо, и вас! Всего доброго!.. Здравствуйте, я могу вам помочь?..

Улыбка не сходила с лица Софи, однако дело было вовсе не в её праздничном настроении. Просто улыбка являлась составной частью её униформы, на время зимних праздников превращённой, по желанию хозяина кондитерской, в некое подобие одежды эльфов с фабрики подарков Санта-Клауса. Не сказать, что короткая зелёная юбка, такого же цвета блузка и шапочка с колокольчиком казались Софи верхом высокой моды, но, в отличие от некоторых других сотрудниц, она ничего не имела против такого наряда. Впрочем, если уж говорить совсем честно, Софи было всё равно.

Ей было наплевать на костюм эльфа, улыбающиеся лица спешащих покупателей и всю эту «атмосферу волшебства». Излишние траты, суета и опустошённость, когда праздничный марафон заканчивался, – вот и всё, что видела в этом Софи. Ничего больше.

Конечно, она каждый год покупала подарки, пекла апельсиновый пирог, навещала родителей и нескольких друзей, а ещё украшала гирляндами квартиру и смотрела «Эту замечательную жизнь», честно стараясь создать у себя соответствующее настроение. Но оно упрямо пряталось где-то на дне её внутреннего сосуда, где хранились чувства, и вылезать оттуда упорно не желало. Даже в этом году, после того как мистер Дженкинс повысил ей зарплату, а одна из постоянных покупательниц, забирая коробку со своими любимыми чернично-творожными эклерами, заявила, что Софи – самая милая девушка из всех, что ей доводилось встречать, настроение Софи лишь ненадолго превысило абсолютный ноль.

Впрочем, если об этом постоянно думать, вряд ли ей станет лучше. Ещё, чего доброго, покупатели подумают, что эльф не рад посетителям. Вздохнув, девушка снова вернула гостеприимную улыбку на своё лицо.

– Здравствуйте! У нас сегодня акция, не хотите попробовать наши лимонные маффины?..

Пол отключил микрофон и несколько секунд по инерции продолжал улыбаться в пустоту. Он привык сидеть в студии со счастливым лицом: пусть даже в виде искусственной маски, оно помогало Полу говорить в бодром темпе и с подходящими интонациями. Скоро Рождество, и кому, как не радиоведущему одной из самых популярных станций в стране, помогать людям почувствовать приближение праздника?