Мария Фефелова - Холм восточного ветра

Понимая, что второй раз в жизни не может собраться с мыслями (первый был после единственной пьянки с друзьями в самом начале его карьеры), Герман решил прогуляться за кофе. Разумеется, у него имелся целый штат помощников и секретарш, готовых мгновенно исполнить любое его требование, но сейчас он чувствовал острую необходимость в движении и свежем воздухе.

Дорога от офиса до ближайшей хорошей кофейни и неспешное поглощение чашки эспрессо заняли у него ровно двадцать семь минут. На обратном пути он по давней привычке разглядывал прохожих: прогуливающуюся пожилую пару, парня с огромной собакой на поводке, спешащую на автобусную остановку женщину, двух девушек с полными сумками продуктов… Герман уже прошёл мимо, как вдруг в голове у него что-то знакомо щёлкнуло. Мгновенно нагнав удаляющихся девушек, он осторожно коснулся локтя одной из них – той, что была чуть повыше и одета в простенькую куртку и джинсы.

Ледяная принцесса обернулась, и на лице её проступил румянец.

– Вот, вышли с соседкой за продуктами, – как можно увереннее произнесла Инга, стараясь сохранить самообладание.

– Ясно, – Герман улыбнулся, мысленно убеждая себя, что это всё та же Ледяная принцесса, хотя она и выглядела непривычно бледной без вечернего макияжа. – А я вот тоже засиделся в офисе, решил выпить кофе.

Взглянув на её переминающуюся с ноги на ногу подругу, он вежливо протянул руку.

– Герман.

– Лена, – девушка пожала его ладонь и улыбнулась. – Инга и не говорила, что у неё есть друг.

Значит, Инга. Вот и познакомились. Ледяная принцесса ещё больше залилась краской.

– Наверное, нам пора, – торопливо сказала она, не глядя на Германа. – Рада была увидеться.

Видимо, не так уж и рада. Но ставки в игре поднялись настолько, что Герману оставалось только идти ва-банк.

– Мы увидимся в субботу?

Услышав название бара, Лена удивлённо посмотрела на подругу.

– Ого-го! Я и не знала, что ты бываешь в таких местах…

С одной стороны, Герман почувствовал, что ему неприятна такая очевидная бестактность. С другой – он неожиданно ощутил благодарность к Лене, которая, наконец, приблизила финал его игры.

– Инга… Может быть, прогуляемся… сейчас? Если у тебя есть время?

Ледяная принцесса почти испуганно взглянула на соседку, но та лишь мягко подтолкнула её локтем: иди, конечно, я и сама доберусь. Чувствуя себя запертой в ловушке, Инга шагнула навстречу Герману.

– Конечно.

Он долго молчал, прежде чем повторить всё ещё крутившуюся у него в голове мысль.

– Значит, Инга.

Она кивнула. Потом прямо посмотрела на него и неожиданно горячо заговорила.

– Я не собиралась никого обманывать, Герман. И не собиралась ни с кем знакомиться. Мне просто нравилось приходить туда одной, чувствовать себя свободной и богатой… – Инга перевела дыхание. – Наверное, это глупо.

Он покачал головой.

– Наверное, не более глупо, чем даже не попытаться выяснить у девушки, кто она такая на самом деле, а довольствоваться собственными иллюзиями и глупыми играми.

– Играми? Так для тебя это была… игра?

Она грустно улыбнулась и опустила взгляд. Герман вздохнул.

– До определённого момента – да. Но эта игра закончилась после встречи с твоей соседкой.

– Да… Игра действительно закончилась.

– Но наши отношения ещё только могут начаться.

– Ты думаешь? – Она недоверчиво посмотрела на него. – Но ты ведь ничего обо мне не знаешь.

– Тогда самое время узнать… Инга. Если ты не против.

Она помолчала несколько секунд.

– Что ж… Думаю, я не против.

И, позволив Герману взять себя за руку, Инга смущённо улыбнулась.

Алик остановился посреди двора. Кругом было тихо. Может быть, зря он до этого целых полчаса спорил с мамой, отправляющей его «подышать свежим воздухом», выдумывая несуществующее задание по математике. В любом случае, мама знала, что по субботам домашнюю работу им не задают. Ладно, чего уж там… ведь мама не знала кое-что другое.

Он уже облегчённо вздохнул и, не веря своей удаче, хотел проскользнуть к новым цепочным качелям, недавно установленных во дворе стараниями старшего по дому дяди Саши, как сзади раздались ненавистные голоса.

– У, кто это к нам пожаловал? Никак сам шестиклашечка Алик решил осчастливить нас своим присутствием? – Верзила с щербиной между зубов обошёл его сзади, успев отвесить подзатыльник, плюхнулся на качели и принялся лениво раскачиваться. – Уроки-то приготовил, чтобы мамочка не сердилась?

Алик не мигая смотрел на рослого восьмиклассника, думая только об одном: как бы не заплакать. Подзатыльник был не то чтобы очень болезненным, но до отвращения унизительным. Больше того, Алик заметил, что к ним начали подтягиваться дружки щербатого верзилы, которые явно видели его очередное поражение.

– Что, опять к мелкому пристаёшь? – Другой восьмиклассник, пониже ростом, но с такой же мерзкой ухмылкой, подошёл к верзиле. – Смотри, а то твоя опять будет возмущаться. «Зайка, не трогай маленьких», – противным тонким голосом пропищал он, но верзила со смехом его оттолкнул.

– Не лезь, Васька, а то и тебе достанется. Да и этого я так, припугнуть только. Нечего ему тут околачиваться, взрослых подслушивать. Верно, Алик? Пойдёшь домой к мамочке?

Не пойдёт. Не пойдёт, потому что ему надоело им уступать. Потому что, пусть он и младше, он ничем не хуже этих лоботрясов.

– Нет.

– Нет? – Верзила сделал удивлённое лицо. – Я слышу «нет»?

– Нет. Дядя Саша сказал, что эти качели для всех. А двор – тем более. Так что буду гулять здесь столько, сколько захочу.

– Ах, дядя Са-аша сказал, – протянул верзила, и в его голосе прозвучало неприкрытое недовольство. – Так, может, пойдёшь к своему дяде Саше и пожалуешься?

Он знал, что Алик не пойдёт. Потому что жалуются трусы. А трусом Алик не был.

Поэтому он подошёл к качелям и твёрдо произнёс:

– Я не пойду к дяде Саше. И вообще ни к кому не пойду.

А потом он сделал неслыханное. Он подошёл ещё ближе и изо всех сил толкнул верзилу. Тот, явно не ожидавший от «шестиклашечки» такого хамства, не успел как следует ухватиться за цепочку и, потеряв равновесие, чуть ли не слетел с качелей, в последний момент сумев устоять на ногах. Но вызов был брошен.

– Ты, сопляк! – угрожающе произнёс щербатый. Он побагровел от злобы, и Алик невольно отметил, что у него на лбу почему-то стал особенно заметен здоровый прыщ, явно не делавший верзилу красивее. – Ты соображаешь, что ты сделал?

Алик понимал, что этого не стоило говорить, но его уже понесло.

– Толкнул прыщавого придурка, который считает себя королём двора, а сам шаг боится ступить без своих дружков!

Сзади раздались возгласы – не то возмущения, не то удивления.