Kristen Soul - Лошадиная река

Сегодня я также чувствовала, как тревога слегка сдавила грудь и будто кто-то над ухом шептал, пересказывая события из сна, и было легко перепутать этот шёпот с ветром. Хорошо, что я уже добиралась до речки и могла немного отвлечься. По пути стянула кеды и ступила на влажную от утренней росы траву босыми ногами. Шум реки наконец заглушил преследующий меня шёпот, и мне стало спокойнее. Кинув рюкзак на землю, я достала из него сонник и, усевшись рядом, начала искать.

Что искать? Лошадей? Да, точно. Кони… Так. «Скакать на лошади… Остановить лошадь… Чесать лошадь…» Да блин, это издевательство. Я же толком и не могла сказать даже, что именно мне снилось, а тут такие четкие действия описаны.

С чувством лёгкого разочарования бросила сонник обратно в рюкзак. Ну, можно и искупаться, заодно и мысли привести в порядок. Цепляясь пуговицами за волосы, которые снова разлохматились, я сняла сарафан и побежала к речке, наслаждаясь чувством свободы. По телу пощекотали мурашки от прохлады. Вода сначала казалась ледяной. Поток играл с мелкими камушками, создавая переливающийся шум, будто катится множество теннисных шариков. Я зашла по щиколотку, и дыхание слегка сбилось. Главное, преодолеть несколько шагов как можно быстрее и окунуться сразу по шею.

Что я и сделала.

Правда, там, где думала, будет всё ещё берег, его не оказалось, и в итоге я провалилась, сама того не ожидая, полностью погружаясь под воду. С трудом удалось набрать немного воздуха, но вода всё равно попала и в рот, и в нос, и мне хотелось кашлять. Попыталась всплыть, но казалось, будто я провалилась не на полметра, а на глубину раза в три больше, чем мой рост. И жидкость вязкая-вязкая, словно не речка это, а грязное болото. Наверху, где-то на поверхности глади, солнце со мной прощалось своим мутным светящимся очертанием. Я гребла руками, отталкивалась ногами. Медленно… медленно… Воздух кончался, тело слабело. Вдруг рядом со мной почувствовалось какое-то движение. И ещё, и ещё…

Взгляд забегал, пытаясь уловить, кто же там, но в итоге из-за увиденного я чуть не ахнула и не наглоталась воды.

Лошади.

Гнедые, испуганные – я слышала их глухие плач и рёв! Они проплывали мимо, и потоки воды от их движения начали раскачивать меня из стороны в сторону. Мои волосы распустились. Гривы и хвосты лошадей задевали руки и шею, поглаживая по кистям, плечам и щекам. Я уже не двигалась. И если бы могла дышать, то не дышала бы. Вспомнив, что мне всё-таки надо это делать, чтобы жить, я предприняла ещё несколько попыток, с силой оторвав цепкий взгляд от, как до меня наконец дошло, мутного видения, и всплыла в несколько гребков наверх, наружу.

Бывают моменты в жизни, когда понимаешь, что ещё чуть-чуть, и тебе бы не хватило. Неважно чего. Сил на одно-единственное подтягивание, мелочи на один-единственный оставшийся кусок хлеба в магазине, внимания от одного-единственного нужного человека. Сейчас же я думала, что мне не хватит воздуха на один-единственный – последний – гребок руками.

Я с каким-то нечеловеческим рыком глотнула воздух и одновременно выкашляла попавшую внутрь воду. Течение подгоняло меня в сторону, и трудно было не плыть вместе с ним, но нужно было выбираться на берег. Слабость во всём теле только сейчас донесла до меня важный факт: камни на берегу и правда очень скользкие. Я выходила, нет, выползала на карачках, пару раз проскальзывая по поверхности валунов ладонями и заламывая пальцы. Наконец выбравшись на землю с травой, я перевернулась на спину, закрыла глаза и попыталась успокоить дыхание. И себя.

Лошади.

Резко присев, я вгляделась в реку – никого. Всё так же шуршали теннисные мячики. Чёрт, похоже, я схожу с ума, подумала я. А ведь ещё так молода…

За спиной послышались шелест и тихий стон – тут же сердце будто вовсе остановилось на пару секунд. Я медленно повернула назад и без того кружившуюся голову – не стошнило бы. Прилипшие влажные волосы мешали обзору, но руки были ватные, совершенно непослушные. Кто это мог быть? Всматриваясь сквозь стекающую на глаза воду или пот – уже и не знала даже, – заметила, как кто-то лежит в траве.

Кажется, я сидела, не двигаясь, уже несколько минут. Осторожно приподнявшись, в полусогнутом положении я подкралась к сарафану, быстро натянула его и стала подползать к… к мальчику. Боже, это был мальчик, полуголый, в одних шортах. Он лежал весь в ссадинах и шрамах. По крайней мере, его спина. Я снова отползла к рюкзаку – ноги всё ещё не слушались – и схватила оттуда бутылку с водой. Вернувшись, открыла её и слегка полила голову мальчишки. Вдруг, у него случился солнечный удар? Его тощая спина немного вздымалась вверх, и снова послышался сдавленный стон.

– Эй… – прошептала. – Эй, ты в порядке? – задала довольно глупый вопрос.

Не успела ничего сообразить, как мальчик перевернулся с остервенелым взглядом, резко сел и поднёс к моему горлу что-то острое. Похоже, что нож.

Вот так вот и делай людям что-то хорошее. Не зря, видимо, мне мама твердила, мол, зачем я «к каждому бомжу подхожу и мелочь им последнюю сую, лучше на себя бы потратила», а потом «даже не думай, что я ещё тебе дам на обед!» Неудивительно, что моя бабуля, божий одуванчик, с ними в итоге разругалась. С ними – с моими родителями. Они всегда только о себе и думали, только о себе и ни о ком больше. Казалось, что они пытались и во мне это качество развить – эгоизм, ни капли альтруизма. Говорили, что если бы со мной что случилось и я попала в беду, то никто бы не пришёл ко мне на помощь. Наверное, из-за того, что я делала всё им наперекор, я и подходила к бездомным, чтобы отсыпать монеток, к старушке, если ей плохо или к ребёнку, если тот потерялся. Что ж, можно было считать, что они добились своего. Ведь получается, что я всегда это делала не для кого-то другого, а для себя.

Ни капли альтруизма, только эгоизм. А он до добра не доводит, поэтому сейчас я чуть ли не валялась на земле рядом с каким-то оборванцем, который хотел порезать мне глотку. Отлично.

Мне было боязно сглотнуть, ведь по коже скользило лезвие, а взгляд незнакомца скользил по мне: сонный, неясный, будто одурманенный. Сквозь почти чёрные радужки несло унынием и тоской. Казалось, мальчик не меня хотел зарезать, а себя. Будто я – его отражение, и он всё никак не мог решиться.

– Ну, чего ждёшь? – прошипела я сквозь зубы. Слюна уже порядком скопилась во рту, поэтому мне всё же пришлось сделать глоток.

Мальчишка будто очнулся, слегка тряхнул косматой головой и убрал складной нож в карман шорт, перед этим медленно, не сводя с меня глаз, закрыв его.

– Какого чёрта ты тут делаешь вообще? Чё забыла? Потерялась? – прыснул он. – Иди, куда шла! – махнул рукой.