Ирина Оганова - Когда ангелы спускаются на землю

– Не участок, а святое место по своей чистоте! – гордился папа и чертил план заветной бани, но всё оставалось только на бумаге. Робел приступать: дело незнакомое, а звать специальных людей накладно. Мама радовалась, что отец чем-то занят. После того как ушёл на пенсию, сильно загрустил. Работал полжизни машинистом в ленинградском, впоследствии петербургском, метрополитене. Только для него он так и остался ленинградским. К новому имени города попривык, а к названию метро не пожелал. Работа на первый взгляд монотонная и однообразная, только не дай бог об этом заикнуться, для отца это было как выходить каждый раз в открытый космос – ответственный человек, верный своему делу. Очень переживал, когда 3 апреля в 2017 году на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт» прогремел взрыв. От телевизора было не оторвать, плакал, словно в этом есть его вина, что на пенсии отсиживается, а там люди гибнут в мучениях и ничем он помочь не может.

Мама то и дело забегала на террасу, несла Лиле любимый чай с молоком и печенюшки, обмазанные вареньем. Лиля ворчала, но благосклонно принимала поднос, развалившись на старом диване, который остался от прежних хозяев и благополучно переместился с мансарды на террасу, где и зимовал, прикрытый толстым брезентом. По весне, как только вылезало солнце, его тщательно просушивали, и казалось, он ничуть не терял свой и так обшарпанный облик.

– Мам, хватит уже углеводами меня пичкать! Или ты боишься, что я, не дай бог, схудну? – смеялась Лиля и похлопывала себя по круглым бокам в полинявших древних трениках неизвестно какого периода её жизни.

– Похудеть нам обеим не помешает. Но думаю, этого никогда не случится. Порода у нас такая, доченька.

– Ну если порода заключается в поедании мучного, то, конечно, и спорить нечего!

– Можно подумать, тебя насильно кормят, – с улыбкой парировала мама Александра и, плавно качая бёдрами, отправилась на кухню, где они с отцом разделывались с огромным мешком, полным белокочанной капусты, – шинковали, квасили.

Делали они её каждый год, много – хватало всем родственникам и друзьям. А те рады-радёхоньки, такой хрустящей капусты и на рынке не сыщешь. Как только солнце стало садиться, налетела мошкара, которая совсем недавно сменила комариные полчища, чей активный период наивысшей подлости подошёл к концу. По сравнению с мошкарой комары чисто ангелы – пищат, различимы, после травли мгновенно исчезают.

Мошкара невидима, непонятно, каким образом выедает кусочки плоти, преимущественно на лице. Ранки долго не заживают, и ничего на этих монстров не действует – только ждать, когда закончится их сезон.

Лиля нехотя сползла с дивана, прихватила любимую подушку, компьютер и потопала спасаться от мошкары в гостиную. Примостилась в большом кресле, вытянула ноги на мягком пуфике и уже приготовилась работать дальше, как накатила истома, съеденные печенюшки ласково нашёптывали Лиле, что самое время вздремнуть. Она перебралась на диван, сладко улыбнулась, причмокивая послевкусием клубничного варенья. Глаза то медленно закрывались, то бессмысленно приоткрывались. Вдруг увидела напротив себя нечто странное, но удивительное дело – ничуть не испугалась. Ещё и подумала: немудрено, такая жара на улице. Притулившись к книжному шкафу, смешно сделав ножки крестиком и прикрывая причинное место руками, стоял молодой мужчина лет сорока, абсолютно голый. Ошарашенный, он смотрел на Лилю круглыми от ужаса глазами, нечленораздельно мычал, пытаясь что-то из себя выдавить.

Наконец, в куче ненужных звуков, заикаясь, произнёс:

– В-в-вы кто? Г-г-где я?

– Я-то у себя дома! А вот что вы здесь делаете в таком виде – мне абсолютно неясно. Жду разъяснений!

Лиля старалась говорить чётко и по возможности лояльно: вдруг сумасшедший! Лицо голого мужчины ей было до боли знакомо, и она лихорадочно пыталась вспомнить, где его видела.

– Меня зовут Олег…

Он крадучись, полусогнувшись, всё так же прикрываясь руками, подошёл к окну.

Ей сначала показалось, что незнакомец направляется к ней и непроизвольно вжалась всей массой в диван; диван издал какой-то странный треск, будто под ним подломились деревянные ножки. Судя по его прежнему горизонтальному положению, ей это только показалось, и на мгновение стало дико смешно и уже ни капельки не страшно.

– Всё понятно! – с горькой досадой промямлил голый человек. – Я перепутал дом. Вон там дом мамы… Видно, я туда и собирался.

«Точно не в себе!» – Лиля ещё раз внимательно оглядела мужчину и вдруг узнала. Она не раз видела, как именно в тот дом на шикарном джипе приезжал этот человек с эффектной капризной женщиной, по всей видимости, женой, и двумя детьми – девочкой и мальчиком. Мужчина, как теперь она знала, Олег, да и всё его семейство вызывало у Лили восторг и зависть. «Везёт же некоторым! Муж – симпатяга, жена – как куколка, одета, ухоженна, в придачу двое прекрасных отпрысков».

– Лиля! – громко позвала мама и тут же появилась на пороге гостиной. – Ты не видела бесцветный скотч?

Отец вечно куда-то сунет, что потом не найти… Хотим к каждой банке смешную надпись приклеить, со смыслом.

По-моему, хорошая идея! Все будут в восторге!

Лиля от неожиданности подскочила, снесла одним махом комп с коленок и заодно успела опрокинуть чашку с недопитым чаем. В этот момент Олег метался со скоростью света, пытаясь спрятаться, но, видно, не мог сообразить, как это лучше сделать, и по-идиотски застыл в позе античной статуи. Мама, не обращая внимания на обнажённую натуру Олега, ойкнула, всплеснула руками, выбежала и тут же вернулась с тряпкой.

– Какая ты растяпа, Лиля! Хорошо хоть чашка не разбилась! Это же мой любимый сервиз с пионами! Мне его дарили девчонки на пятидесятилетие. Между прочим, покупали в антикварном. Он, конечно, не такой старый, восьмидесятых годов. Но мне дорог как память!

Обычно начинался спор, что это всего лишь чашка и нельзя так по-мещански относиться к вещам… На этот раз Лиля стоически помалкивала, поглядывая то на голого Олега, то на маму.

– Слышишь! – с придыханием прошептала Лиля, когда мама ушла дальше искать скотч. – Она тебя не увидела!

Ты для неё невидимка!

Олег с ужасом смотрел на Лилю и тёр виски.

– Не понимаю, что со мной! Помню невыносимо яркий свет, как от прожекторов на стадионе… Каких-то людей, бормочущих вокруг меня, и всё! А мне страшно и так мучительно печально… Это был сон? Ты как думаешь?

– До этого что делал? – допытывалась Лиля.

– Лёг спать! Просто лёг спать!

– Не кричи! – Лиля приложила палец к губам, предупреждая, что, как он уже смог убедиться, они не одни.

– Ты Лиля? Приятно познакомиться.

– Взаимно, – без особого энтузиазма процедила Лиля.