Ирина Оганова - Когда ангелы спускаются на землю

Олег, вальяжно развалившись, скрестив руки на груди, с хитрой улыбочкой поглядывал на девушек за соседним столом, на секунду отвлёкся и порекомендовал Лиле взять бокал красного или шампанского. Она вытаращила глаза, увидев цены, и отрицательно мотнула головой. Официантка пыталась поймать взгляд Лили и определить, куда это она всё время так настойчиво смотрит.

– Возьми, пожалуйста! Я хоть со стороны покайфую!

– Принесите апероль. А есть я не буду. Может, пирожное попозже.

– Фу, какая гадость! Ну и вкус у тебя!

– Мне нравится! – прошипела Лиля, глядя мимо Олега, желая создать впечатление, что она одна, а не в компании голого неврастеника.

– Смотри-ка, все в сборе! А моя-то! Глаза красные. Ревела, поди, весь день. Пашка сообщил, больше некому.

Девушки о чём-то оживлённо болтали, старались потише, но иногда до Лили с Олегом долетали отдельные ничего не значащие фразы. Вдруг пупсик Луиза, Лиля её сразу определила, начала тихонько всхлипывать, а вскоре и вовсе разрыдалась. Две подружки принялись её успокаивать, а третья хранила недовольное каменное лицо, не проявляя ни капли сострадания.

– Ну как он мог взять и так невовремя умереть! Какая несправедливость! Я уже в «Галерее 46» и мебель в новую квартиру подобрала. – Чем дольше она перечисляла, что собиралась приобрести в мебельном салоне, тем громче становился её рёв. – Сволочь! Ну чистая сволочь!

Олег аж присвистнул.

– Ничего себе! Не ожидал такого оборота.

– Ты что, ей квартиру обещал купить? – ехидно улыбаясь, спросила Лиля, с наслаждением потягивая через трубочку апероль со льдом.

– Да. На Крестовском. На днях должна была состояться сделка.

– Хорошая девочка Луиза! Тебе, однако, подвезло, греховодник.

– Вон ту, самую несимпатичную, что молчит и не подоброму поглядывает на Луизу, я, честно говоря, не очень жаловал. Считал мерзкой и завистливой. А оказывается, в ней одной есть что-то от человека, и она мне явно сочувствует. Эх, выпить до чего же охота!

– Так ты сходи к бару. Смотрю, выбор у них большой.

С твоим-то воображением разве это проблема?! – Лиля забылась и громко рассмеялась. – Ой, по-моему, они уже косо поглядывают на наш столик.

– Да и плевать на них! Допивай и пошли. Нам здесь делать больше нечего!

– А мне понравилось. Интересно, жуть! Давай ещё послушаем?

– Рассчитывайся и пошли, говорю!

Лиле захотелось поломаться, только Олег вдруг побледнел и опять стал похож на форменное привидение. «Это на нервной почве. Такая особая реакция бестелесных полых существ. Существ! Глупость! Никакое он не существо!»

– Олег… Скажешь правду?

– Скажу…

– Ты расстроился?

– Нет…

Олег, не оборачиваясь, шёл чуть впереди и всё время по привычке пытался отыскать карманы брюк, которых не существовало. «Врёт! Ещё как расстроился…» На Аничковом мосту они остановились, долго смотрели на проплывающие кораблики, и Лиля ничуть не исключала, что Олег не выдержит и выкинет очередной фортель, например оседлает клодтовского коня. Но ему явно было не до шуток, ушёл в себя, издавая уже привычную для Лили вибрацию.

– Интересно, а по воде сможешь ходить?

– Сейчас попробую!

Олег так внезапно исчез, что она не успела его остановить, и, перегнувшись через чугунную ограду, испуганно шарила глазами и не могла определить, где он. Вдруг из-под моста показалась фигура шагающего голого человека. Он совершенно спокойно шёл по поверхности воды и ни корабликам, ни моторным лодкам помехой не являлся, как и они ему, просто иногда она теряла его из виду. Необыкновенное зрелище на фоне разгорающегося красного заката завораживало. «Господи! Как же это красиво! И никому, никому, кроме меня, не дано увидеть это чудо! Значит, оно принадлежит только мне! Моя персональная сказка, для одной-единственной на свете…»

– Ну как? – Олег смотрел на Лилю взглядом победителя, и у него от возбуждения блестели глаза, излучая самый что ни на есть живой человеческий свет.

– Я бы так шёл и шёл до самого Балтийского моря…

– Слишком далеко!

– Вовсе нет! Это ты так ощущаешь расстояние и время.

Я по-другому… Даже начинаю проникаться понятием «бесконечность». Отчётливо понимаю, только не сумею объяснить. Её можно только почувствовать и принять.

Мне грустно, Лиля! Грусть – как радиоволна, которую независимо от собственного желания то ловлю, то теряю. И так весь день… Как на американских горках.

– Ты, наверно, устал?

– Я знаю, что такое усталость, но с момента нашей встречи ещё ни разу не ощутил её. И это у меня отобрали… Что ещё? Как ты думаешь?

– Не знаю… Поживём – увидим…

– Обхохочешься! Поживём?! Ты считаешь, что я живу?!

– Несомненно! Только не спорь, и так настроение испортилось. Всё ты!

– Девушка, смотрите впереди себя, на дорогу, а не по сторонам! Вы чуть не столкнулись со мной лоб в лоб! – прикрикнул проходящий старикашка в старомодных очках в роговой оправе.

– Извините! – вдогонку вредному старику крикнула Лиля и вдруг громко рассмеялась, прикрыв лицо руками. Подобная реакция больше напоминала истерику, отчаянный крик души. Не прошло ещё и суток, а она настолько привыкла к человеку, которого, по сути, уже не существует.

– И куда теперь?

– Хочу на Московский вокзал.

– Что мы там будем делать?

– Провожать поезда на Москву…

– Странная затея! А я стёрла ноги.

– Не можешь идти?

– Пока могу… Но больно!

– Больно? Это очень неприятно, я знаю. Хочешь, вернёмся?

– Куда?

– В Комарово. Провожу тебя до дома…

– А сам?

– К Пашке заявлюсь. Неудобно, конечно… Пашка – заядлый холостяк, но один находиться не может, обязательно кого-то притащит. Главное, всех по-своему любит.

У него баб – тьма-тьмущая. Я по сравнению с ним – ангел божий. Прости, Господи, за такое сравнение!

– Чем ближе Бог, тем крепче вера? – заулыбалась Лиля. – Хорошее выражение, надо запомнить. А почему домой не хочешь или к маме?

– Хочу… Лиль, можно мне у тебя остаться? Ну хоть на одну ночь. Я тихонько. В уголочке пристроюсь.

– Ты что, собираешься всю ночь не спать?!

– Я же не устаю. Думаю, сон для меня – пройденный этап. Начинается время тотального бодрствования. Прикольно! Так мы на вокзал или в Комарово?

– В Комарово!

Олег запрыгал от счастья и, как ребёнок, захлопал в ладоши. «Не поверю, что и в прежней жизни он так же выражал свои эмоции. Откуда эта детская непосредственность?»

– Ты и раньше таким был? – не сдержалась Лиля.

– Внутри, наверно, да. Что правда, то правда. Но старался соответствовать положению и возрасту. Наконец-то всё встало на свои места. Ничего не изображаю, не стараюсь казаться. Не потому что прилагаю усилия, это выстраивается само по себе. Ты даже не представляешь, насколько стало легче, словно оковы скинул.