Олег Герт - Метапсихология социализма

После их ухода Советский Союз покряхтел ещё пару месяцев и тоже сгинул в небытие, уступив место странноватой государственной конструкции, которая, как немедленно сообщили по телевизору, вместо русских населена теперь россиянами. Никаких объективных предпосылок к его смерти не было, тем более, что Союз даже по возрасту был моложе и бабушки, и деда: просто три мужика как следует выпили на лесной даче, и потом, чёрт его знает под чью диктовку, составили и подписали бумажку о том, что СССР больше нет.

Самое удивительное, что ни в одной из трёх республик, которые эти трое представляли в качестве руководителей на упомянутом пленэре, ни в России, на на Украине, ни в Белоруссии, при этом не нашлось достаточного количества других мужиков, способных поставить под сомнение принятое таким образом решение.

Лысый человек с родинкой тоже особо не возражал по поводу вытащенного у него из-под задницы руководящего кресла, вместе со страной, так что в России кресло перешло к одному из этих троих: высокому уральцу с внешностью и повадками директора строительного треста. Десять лет, в течение которых директор будет постепенно спиваться на глазах всей страны, были ещё впереди, так что выглядел он браво и всячески старался вселить в окружающих уверенность в начале некоей новой и светлой эпохи.

Однако потом начали погибать люди.

Прожив почти двадцать лет в стране, где бытовое убийство было из ряда вон выходящим обстоятельством, по поводу которого вставала на уши вся окрестная милиция, Витя сотоварищи со всё нарастающей тревогой наблюдали, что репортажи о событиях внутри любимой Родины становятся почти неотличимы от сводок с театра военных действий. На фоне полномасштабных боёв с применением тяжёлой техники и массового захвата заложников в школах и театрах, уголовные убийства с целью отъёма квартиры или контроля над городским рынком уже начали даже выглядеть разновидностью нормы.

В жизни некогда большой и успешной страны появился и ещё один нюанс, который, как потом выяснилось, и был главной целью и результатом происходящих перемен.

Радостные румяные лица рабочих и колхозниц с плакатов тридцатых годов окончательно посыпались в стороны, как разрушенный карточный домик, и на передний план выдвинулся тяжёлый лоб золотого телёнка, увитый массивными рогами в виде процентов по кредитам. Поводя очами, телёнок внимательно оглядел обширные российские угодья, доставшиеся ему в качестве нового пастбища, и принялся жевать и глотать со всей невозмутимостью и последовательностью, свойственной представителям его племени.

Оглушённому и растерянному обитателю одной шестой части суши появившиеся откуда ни возьмись уполномоченные по рогам и копытам быстро разъяснили несколько вещей. Во-первых, ему теперь нужны деньги, во-вторых, ничего другого ему больше не нужно, и в-третьих, получение им денег более никак не связано с результатами его труда: достаточно своевременно проинвестировать в нужную финансовую пирамиду или просто истово демонстрировать максимальную лояльность золотому бычьему рылу, отныне хорошо заметному со всех уголков необъятной Родины.

По стране прокатилась вторая волна смертей, на этот раз финансовых: по странному стечению обстоятельств, необъяснимому для плохо подкованных экономически аборигенов, каждый политый их солёным потом камень, который они принесли в основание финансовой пирамиды, тут же становился чьей-то чужой собственностью. Столпившимся у подножия пирамиды бывшим трудящимся осталось только с тоской смотреть на вершину пирамиды, откуда сквозь облака снисходительно поглядывал на них чей-то незнакомый глаз…

Если в этот момент у неудачливых инвесторов и возникло ощущение, что они слишком задёшево продали Родину, то они, безусловно, ошибались: продажей их Родины в этот момент занимались совершенно другие люди. Вернувшись уже без денег в бесплатно полученные от прежней Родины квартиры (те, у кого квартиры к этому моменту ещё остались), они включили там телевизор и с удивлением узнали, что все главные сырьевые и перерабатывающие ресурсы их бывшей страны теперь находятся в руках узкой группы лиц по предварительному сговору, на что даже имеются специальные бумаги с фиолетовыми печатями.

Окончательно осознав, что продажа Родины произошла без его участия, пригорюнившийся бывший советский человек надолго прилип к телевизору. А там бодрый веснушчатый джентльмен с соломенными волосами объяснял, что произведённая распродажа на самом деле была не экономической сделкой, а борьбой с коммунизмом, где каждый отданный за бесплатно завод был гвоздём в крышку гроба этого самого коммунизма. Чем именно был настолько плох коммунизм, чтобы его хоронить, да ещё забивать крышку его гроба заводами, фабриками и шахтами, рыжий джентльмен не пояснил, однако существенная часть телеаудитории с тех пор осталась в эмоциональном убеждении о необходимости вбить осиновый кол в место погребения самого оратора: что, впрочем, скорее всего не изменило бы принципиально ситуацию ни тогда, ни впоследствии.

Тем более, что реальное вколачивание гвоздей в крышку гроба производили совсем не экономисты с политиками, а музыкальная группа «Ла-Ла»: появившиеся откуда ни возьмись пятеро молодых смазливых красавцев, с подведёнными тушью ресницами, во главе с музыкальным продюсером Гарри Али-Бабасовым. После того, как ребята открыли рот, из явившегося репертуара бывшему советскому человеку стало окончательно ясно, что он уже никогда не услышит ни «Нам ли стоять на месте? В своих дерзаниях всегда мы правы!», ни тем более «Мой адрес – не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз», ни даже хотя бы « Письма сам я на почту ношу, словно я роман с продолженьем пишу».

На всё происходящее Витя Алябьев и его ровесники смотрели одновременно с цинизмом, свойственным молодому успешному хищнику, и с непониманием, присущим молодому тупому травоядному. Воцарившийся в стране абсолютный бардак в течение нескольких лет сделал многих из них, включая самого Витю, довольно состоятельными людьми: они могли продемонстрировать все атрибуты успешного предпринимателя новой России, от набитой блядьми дорогой иномарки до расписной визитки, на которой значилось заклинание вроде «Региональный межотраслевой инвестиционно-консалтинговый фонд». Успев использовать щедрость «совка», раздававшего направо и налево бесплатное высшее образование вплоть до самой своей смерти, Витька даже запрыгнул на бюджетное место в престижный ВУЗ: правда, ещё не вполне понимая, что полученный им диплом в условиях новой Родины пригодится только для хранения в письменном столе.

Никаких объективных предпосылок к тому, чтобы стать носителем социалистических взглядов, у Вити, таким образом, как бы не было.