Сергей Каргин - Индия, брат!

…Комиссией установлено:

При осмотре шкафов НКУ ШВ (шкаф вводной) и ШВП (шкаф вспомогательных приводов) было обнаружено повреждение плат ШИС РК090900 в количестве 4 шт., связанное с разрушением корпусов реле RT424730, которые были разгрызены представителем местной фауны. Фотографии плат, реле и останков представителя местной фауны прилагаются…»

А через несколько дней нам дали добро на перегон. Что, собственно, Саня с Ваней и сделали – потому что к этому времени у нас уже все опять работало.

В Индии есть памятники. Но не так чтобы памятники-древности какие, охраняемые ЮНЕСКО и признанные объектом всемирного наследия, – такие как Тадж-Махал, являющийся одним из семи чудес света; или розовый Хава-Махал и совершенно не похожий на него Красный форт Агры, известный как Лал-Кила; или взметнувшаяся ввысь четырьмя острыми шпилями почти на пятьдесят метров Мечеть Четырех минаретов или даже Железный столб в Кутуб-Минаре – одна из загадок древней металлургии, оставленная предками 1600 лет назад. В Индии есть памятники, которые стоят прямо на дороге. Не в смысле – рядом или на обочине, а прямо посередине: на перекрестках в городе или деревне или просто на пересечении дорог в чистом поле. И памятники эти поставлены человеку. Как положено – на постаменте, часто с ограждением. И стоят так, что в каком бы ты направлении ни ехал, обязательно в этот памятник упрешься и вынужден будешь объезжать его по кругу, чтобы попасть на свое направление и ехать дальше. Памятники эти – или скульптуры – выполнены в полный рост и представляют собой фигуру человека: где верхом на коне с талваром в руке – индийской саблей, поражающей своих врагов; где – просто фигура воина; а где – и таких встречается больше – человек в костюме XX века, в шляпе и часто в очках. И, как правило, внизу табличка с надписью на хинди.

– Шудипто, – спрашиваю я переводчика, проезжая очередной перекресток, – а кому памятник стоит? Кто это такой?

Шудипто отворачивается в сторону и машет рукой:

– А так… Стоит.

– Так кому стоит? Кто это такой? – допытываюсь.

– Да, так… поставили одному.

– Да кому?! Кто это – личность историческая? Или деятель какой?

– А… политик один.

– Что за политик? Чем заслужил?

– Да бандит один… Все политики – бандиты, – отмахивается Шудипто.

– Мы их шахтерами прозвали, – поясняет мне Ваня: он здесь уже больше полугода. – По ним ориентироваться хорошо: все разные – у этого налево, у того – направо. Не собьешься.

Так и не получив вразумительного ответа, я не стал больше никого терзать расспросами. Не подозревая при этом, что буквально в ближайшее время получу разъяснения по полной программе.

Надо сказать, что в это самое время в штате нашем пришло время выборов в местные депутаты. Шли очень активно – как это бывает на Востоке и в Азии: с плакатами кандидатов, с агитмашинами и тукерами, прославляющими через орущие на всю округу динамики заслуги и уникальные человеческие и деловые качества будущих политиков; с колоннами байкеров на дорогах, кричащих «Джиндоба, джиндоба!» («Слава!» или «Славься!» по-нашему). Оно и понятно – народу-то что делать еще? – безработица, дома сидеть скучно, а тут и потолкаться среди таких же – весело, и обязательно денежку какую еще дадут, ну или просто накормят в конце дня. А если еще и попадешь на глаза политику будущему, а того еще возьмут и выберут в депутаты, так – глядишь – и не забудет, как ты старался для его блага. И, может, и пристроит потом на местечко непыльное: вот жизнь и сложилась. Все везде одинаково – хоть в Индии, хоть в Штатах, хоть в Зимбабве. Сидеть и ничего не делать и чтобы за это деньги еще давали – это мечта извечная: тут, как говорится, Америк никто не открывает.

И вот по нашему округу среди всех прочих шли два основных кандидата. И было б нам все это дело глубоко по барабану, если б не то обстоятельство, что оба эти товарища напрямую пересекались с нашими интересами. Оба были местными бизнесменами средней руки, и каждый, естественно, свой интерес имел. С одним нам приходилось раньше дела иметь – по работе: человек оказался адекватным, с западным мышлением, слово свое держал, и работать с ним было нормально. Второй же просто хотел тупо оттяпать бизнес у первого, выйти на русских и по-легкому с них – то есть с нас – поиметь денег. Причем на постоянно-регулярной основе. А поскольку остальные «политики» реально представляли существующий расклад сил – причем явно не в свою пользу, то основная драчка развернулась между этими двумя «партнерами». Драчка настолько серьезная, что в один прекрасный день из Дели на вертолете прилетел сам премьер-министр – поддержать своего кандидата и определить, так сказать, кто есть ху. Мы в тот день пытались попасть на работу, но, поняв явную бесперспективность этой затеи на запруженных и оцепленных полицией близлежащих дорогах, повернули назад – устроив себе внеплановый выходной.

И потому нам только оставалось лишь наблюдать со стороны за тем, как разворачиваются события, и ждать, – втайне надеясь, – что победит… нет, не дружба, а тот, с кем можно было бы нормально работать в перспективе.

Но человек предполагает, а Бог располагает.

И угодно было индийскому богу (какому – история умалчивает, их там не одна сотня), чтобы избрали в депутаты… второго. Звали его Дула Матту.

Ну, на то он и индийский бог – чтобы делать все по-своему.

Нам же осталось только попечалькаться и развести руками – знать, не судьба…

Но выборы выборами, а нам работать надо: никто не отменял. И потому на следующий день после выборов мы отправились на «Блок-2».

«Блок-2» – это такое название карьера. Их там много, блоков этих – я знаю двенадцать. А чтобы легче ориентироваться, то и деревни местные называют тоже – по блокам. Вполне возможно, что у них есть какие-то свои названия – на хинди; но слышать не приходилось. Поэтому чтобы проехать в карьер, надо через деревню проехать – насквозь. Что мы и сделали – как всегда. Только что-то не то было в деревне нынче – что-то слишком пристально нас провожали взглядами местные, многие брались за телефоны после того, как мы проезжали мимо. Что-то явно происходило не так. В воздухе висела какая-то напряженность.

Через пять минут все стало понятно – подъезжая к сайт-офису на борту карьера, мы увидели толпу. Человек семьдесят-сто. С бамбуковыми палками. Нас ждали.

Мы на двух машинах. Подъезжаем, выходим. Тут же оказываемся в окружении толпы. Пикантность ситуации усугубляется тем, что именно в этот день Шудипто с нами нет. Нет у нас толмача для общения с местным населением – Шудипто накануне отпросился домой и потому благополучно отбыл к родителям в Калькутту. А английский местные знают, как мы – хинди. Стоим, смотрим молча друг на друга: толпа на нас, мы на толпу. Вопрос «Вот из проблем?» повис в воздухе. Но понятно, что что-то от нас явно хотят. Но что хотят – объяснить не могут. В голове всплыло из фильма «Белое солнце пустыни»: «Ну что, отцы! Давно сидим?»