Эльвира Смелик - Закончен школьный роман

– Не знаю, почему, но так мне гораздо спокойнее.

И целую минуту Ника сидит молча и, кажется, ни о чем не думает, не шелохнувшись, впитывает мир и покой, а потом чуть поворачивает голову, отрывая взгляд от ровной, одноцветной поверхности стены.

– И все-таки я не так уж не права, – она замирает на мгновенье. – Сколько раз ты меня обнимал? А я не возражала. А ведь у меня есть Денис. А я обнимаюсь с тобой.

– Прекрати! – недовольно морщится Степа. – Ты думаешь совсем не так, как говоришь.

– Да? – вызывающе восклицает Ника.

Он прав, он как всегда прав. Она с трудом соединила их: мудрого, жутко проницательного мальчика и любимого котика Дениса. Ее саму покоробило от собственного невозможного сопоставления и лживой холодности слов. Он что, читает ее мысли? Очень сильно раздражают чужие, не терпящие возражений заявления от твоего имени.

– А как я думаю? Тебе-то, конечно, видней! Можно подумать, тебе не нравится меня обнимать! А может…

Усмехнувшись, она внезапно устремилась к его губам, но, уже почти коснувшись их, услышала Степин голос, холодный и отрезвляющий, словно металлический звон будильника поутру:

– Не надо.

Нет, он не отшатнулся, не поторопился отодвинуться, он просто твердо произнес: «Не надо!», но это оказалось куда действеннее. На какое-то мгновенье Ника почувствовала себя именно той, дрянной и низкой, о которой кричала несколько минут назад, и уже не возникало сомнений в собственной вине. Она испугалась, смутилась – она бы обязательно покраснела, если б не умела сдерживать краску – и торопливо спрыгнула с подоконника, боясь, что Степа уберет свою руку раньше, чем она сама успеет сбросить ее.

– Я, наверное, все-таки пойду домой.

– Ладно, – спокойно согласился Степа, взглянул на часы и направился к лестнице, а Ника еще раз дернула запертую дверь раздевалки и рассерженно пробормотала:

– Здесь когда-нибудь появится хоть кто-то с ключами?

К дому Ника двигалась, не торопясь, легкомысленно размахивала сумкой. А куда ей спешить? Что такого примечательного ожидает ее, заставляя стремиться вперед, сломя голову? Ничего! Марина думает, что она свихнулась, Лада и родители – что она расстроена и подавлена. А вот и нет! Не угадали. Все в ней и вокруг нее светло и пусто. Даже мысли и чувства в этой пустоте отзываются эхом, постепенно превращаясь в сплошной неразборчивый гул.

Эге-гей! Ку-ку! Светло и пусто! Пусто и светло! А Степа в ней разочаровался. Из-за того, что она засомневалась в чистоте и невинности его чувств к ней. Ему не нужны неискренние, дешевые поцелуи. Ну и пожалуйста! Мы никому не навязываемся.

Дома Ника первым делом вымыла голову. Так, для ясности мысли. Ну, и чтобы смыть с себя пыль двух прошедших дней. А потом легла спать. Сегодня вечером ей еще танцевать на каком-то концерте или фестивале. Она станцует, она обязательно станцует так, что все будут смотреть на нее восхищенно, и восторгаться, и аплодировать, и орать: «Браво!».

Поднявшись по лестнице, Степа остановился между этажами, опять устроился на подоконнике, дожидаясь звонка.

В начале следующего урока Марина, развернувшись на стуле, сперва непринужденно доложила, делая вид, будто именно в том и заключалась ее единственная цель:

– Софочка тобой интересовалась! – и только потом, как бы между прочим, спросила: – Где вы пропадали целый урок? – уверенно соединяя их вместе. – И куда делась Ника?

– Ушла домой.

И все? Он считает, что это достаточный ответ на ее вопросы?

Марина все еще воплощала собой полное внимание, явно надеясь на продолжение – хотя бы на самые крупные подробности – и очень даже хорошо, что Алле, то есть преподавателю математики и их классному руководителю Алле Сергеевне, не понравилось созерцать ее милую девичью фигуру со спины (всегда приятней видеть лицо того, к кому обращаешься!), и она, конечно же, потребовала:

– Марина! Сядь, пожалуйста, как следует.

А дома отец, тактично улыбнувшись – соизмеримо с его понятиями тактичности – и с трудом скрывая нетерпение и живой интерес, еле дождавшись, когда сын наконец появится из прихожей, не удержавшись, спросил:

– Ты когда-нибудь познакомишь нас с Никой?

– Когда-нибудь, когда-нибудь, – усмехнувшись, повторил его выражение Степа.

Для отца, конечно, стало неожиданностью такое количество скептицизма в голосе сына, но он, решив списать столь загадочное поведение на его юношеское смущение, не унялся.

– А поточнее?

– Когда она в следующий раз придет к нам.

Судя по интонации, с которой произнесены слова, подобное случится не скоро, но…

– Это будет…

– Не знаю, – прозвучало ровно и спокойно, вроде бы, без отчаяния и горя.

– А разве вы не встречаетесь?

– Встречаемся, конечно. В школе. Мы сидим за одной партой.

– Шутник!

Железные нервы, непробиваемое спокойствие. Это-то тебя и выдает, сын мой.

– И только? – не согласен отец. – Разве ты в нее не влюблен?

– Я? – переспрашивает удивленно, будто и быть такого не могло – да как тебе, папа, только в голову пришло? – Степа. – У нее есть парень.

– Ну, извини.

Вечером Лада доложила:

– Денис звонил.

Ника равнодушно махнула рукой. Ах, нет ей никакого дела до всех, живущих на белом свете.

Лада, на какое-то время застыв на месте, не в силах проронить ни слова изумленно смотрела ей вслед.

Денис звонил и в воскресенье утром.

– Меня нет, – не поворачивая головы, сообщила Ника.

– Почему? – опять удивилась Лада, а Ника подняла глаза:

– Не хочу с ним говорить, – она помотала головой. – Не знаю. Может, я сошла с ума, но мне кажется, он тоже виноват.

А через какое-то время раздался звонок в дверь.

Лада заглянула в комнату и многозначительно произнесла, четко отделяя слова:

– Это к тебе. Денис.

Ника вздохнула.

– Ты, все-таки, выйди к нему.

– Я иду.

– Наконец-то! А я вчера звонил, сегодня, а тебя все нет. Я уж думал, мне нарочно говорят. Думал, твои предки все-таки решились разделаться со мной раз и навсегда.

Он облегченно улыбнулся и устремился к Нике, но та торопливо отодвинулась назад.

– А может, вовсе не предки! – вскинула Ника голову.

– Что? – не понял ее Денис, но она только усмехнулась в ответ и продолжила холодно:

– Ты всем своим приятелям рассказываешь, как проводишь со мной время? И раздаешь желающим адрес?

– Какой адрес? – совсем растерялся Денис.

– Мой! И каждый может прийти и получить все то же, что и ты? Ника – девочка добрая, никого не обделит!

– О чем ты? – Денис насторожился и немного рассердился.

Да, наверное, он ни причем, не говорил он о Нике с этим подонком и уж точно не давал ему адрес. Но непоправимо, неразрывно связались его безудержные, откровенные ласки с такими же безудержными в своем отвратительном, грязном порыве руками, грубо сжимавшими Нику здесь же в прихожей совсем-совсем недавно.