Эльвира Смелик - Закончен школьный роман

– Тут, на днях, приходит один ко мне и говорит: «Что Денис. Вот я… Ты не против? А если и против, какое это имеет значение? Ты же спишь с Денисом! Так почему и не со мной?»

Дениса передергивает каждый раз, как слышит он свое имя. Его возмущает предлагаемая Никой взаимосвязь, но он еще до конца не осознает ее страшную опасность, он слишком поражен.

– Кто, Ника? Кто?

– Кто? Откуда я знаю! И видела-то его пару раз. Тот мерзкий и жирный… тогда у тебя… когда я пришла.

– Он… – Денис не договорил, но Ника заметила, как напряглись желваки на его скулах и недобро сузились глаза.

Она бы торжествовала, заранее чувствуя себя отомщенной, но… Если бы это был не Денис.

– Я не знаю, откуда он взял твой адрес. Я ничего не говорил, – Денис задумчиво замолк и вдруг словно опомнился: – Он ничего не сделал тебе? С тобой все в порядке?

– Да, да, все в порядке, – Ника утвердительно кивнула головой, а Денис, взволнованный, шагнул к ней, захотел обнять, спрятать, укрыть, пожалеть свою бедную маленькую девочку, его руки коснулись ее, и тогда…

Ника вдруг снова ощутила на себе странный, напряженный взгляд, и руки показались не ласковыми, знакомыми, а грубыми, похотливыми, жестокими. И она отшатнулась.

– Нет, Денис! Не могу! Уйди! Пожалуйста. Пожалуйста, уйди.

– Но… – он хотел возразить, но, взглянув на мечущуюся в нервном волнении Нику, согласно кивнул. – Хорошо.

Выходя, он в отчаянии ударил кулаком по косяку.

Ника захлопнула дверь, и сразу же в прихожей появилась Лада. Она все слышала и даже не думала этого скрывать.

– Ты прогнала его?

Ника сглотнула подступивший к горлу комок.

– Я понимаю, он ни в чем не виноват. Но я не могу. Он только обнял меня, а я сразу представила… – она зажмурила глаза. – Мне стало противно и страшно. А потом я испугалась. Вдруг он захочет меня поцеловать? – Ника поежилась и умоляюще посмотрела на сестру. – Наверное, это пройдет потом? Да? А сейчас я не могу, не могу с ним. Именно с ним. Ну почему, почему он так с этим связан?

В понедельник дела шли, вроде бы, как обычно. Та же школа, те же уроки, та же Марина на передней парте, по-прежнему не отказывающая себе в удовольствии философски прокомментировать происходящее, тот же Степа, уверенный и немногословный.

Нет, он не игнорировал Нику, не отгораживался от нее стеной гробового молчания. Он разговаривал, как обычно, но ничего незначащие разговоры, в общем-то, ни о чем, совершенно не нравились Нике.

Уж лучше бы он молчал, дулся, обижался, сказал, что разочарован в ней, но он строго придерживался правила «Будьте взаимно вежливы» и делал вид, что случившееся в субботу совершенно стерлось из его памяти или, попросту, не имеет для него особого значения. А может, так и было в действительности? И Ника опять все выдумала. И с чего ей вдруг показалось, будто произошло нечто нехорошее, оттолкнувшее их друг от друга? Вот же он, Степа! Все такой же спокойный, странный.

Ника переждала день, надеясь, что во вторник все исправится и разъяснится, но ничего, абсолютно ничего, не изменилось и во вторник. И в этом отчуждении, этом непонимании стало просто невыносимо жить. Ника не могла дальше терпеть, она с трудом высиживала уроки, она ерзала на стуле, делала множество ненужных движений. Дискомфорт царил не только в душе, она физически ощущала неуютность и неполноценность окружающего мира, она не находила себе места, потому как привычного, милого, влекущего и притягивающего ее места сейчас не существовало.

И почему она беспокоится из-за какого-то ненормального парня? Почему ей непременно надо все наладить и исправить? Что за непонятная тяга к ясному небу? И столько переполоху из-за какого-то Степы! Да зачем он ей?

После уроков Ника выбежала из школы, провожаемая изумленным взглядом Марины, рассчитывавшей на интересную дорогу до дома в приятной ее уму, сердцу и языку компании, нагнала Степу.

– Степ, подожди! Мне надо тебе сказать… – она сжала губы, раздумывая. – Ты сердишься на меня? Да?

Степа отрицательно мотнул головой.

– Нет.

– Честно? – недоверчиво по-детски переспросила Ника (она же видела, он сердится и обижается). – Я совсем не хотела тебя обидеть. Я…

– Не надо, не объясняй. Дело не только в тебе.

Они остановились за школой среди облетевших деревьев, кажущихся хрупкими в своей неприкрытости, возле двух вкопанных друг напротив друга голубых скамеечек.

– А в чем? – удивленно спросила Ника. – У тебя что-то случилось?

Степа неопределенно пожал плечами.

– Ну что ты молчишь? Перестань. Ты заставляешь меня чувствовать себя еще более виноватой, – Ника расстроенно опустилась на одну из скамеечек.

– Ты не виновата.

– А у меня впечатление, будто ты хотел сказать: «Только ты во всем и виновата». – И Ника ехидно процитировала недавно слышанное: – Ты думаешь совсем не так, как говоришь, – и сразу же тревожно посмотрела на Степу, боясь его новой обиды.

Но тот не обиделся, улыбнулся уголком рта, то ли успокаивая, то ли соглашаясь, и промолчал.

Он сидел напротив, уперевшись локтями в колени, склонив голову, рассматривал собственные руки и лишь иногда поглядывал исподлобья на Нику, которая, возрадовавшись блеснувшему чистому небу, все говорила и говорила.

– Только не обижайся на меня. Я чувствую тебя так скверно, когда на меня кто-то обижается. Мне сразу становится очень стыдно и неудобно, даже если я не очень уж и виновата. Я сразу начинаю дергаться, суетиться. Жуткое состояние! Особенно, если на меня обижаются близкие мне люди, – Ника немного помолчала. – Признаться, я никогда не представляла, что такие отношения возможны с парнем! – она недоуменно приподняла плечи. – Удивительно, но мне кое-что легче рассказать тебе, чем подругам или Ладе, ни говоря уже о маме. А я еще расстраивалась из-за переезда, не хотела идти в новую школу, думала: «Что мне там делать? Ведь там, в прежней, все мои друзья. Как я без них?» А теперь даже боюсь представить: а если бы я не попала в эту школу? Что бы я делала без Маринки? Без тебя, – Ника улыбнулась, стараясь избавить свои слова от излишней пафосности, и сразу опять стала серьезной. – Ты мой самый лучший друг.

И тут же она поймала быстрый, немного сумрачный взгляд, необъяснимо почему слегка напугавший ее.

– Не только, – странным, незнакомым голосом проговорил Степа, опустил глаза, но через мгновенье опять поднял их, в упор посмотрел на Нику. – И ты сама хорошо это понимаешь.

– Не только?

Ника в растерянности прижала ладонь к щеке. Что означает «не только»? Не только друг, а еще и… Он хочет сказать, что влюблен в нее, и она давно догадывается об этом? Или то, что она сама неравнодушна к нему, но почему-то не решается признаться в этом даже себе? А может, она вовсе не поняла его слова, исказила их смысл, придала им значение, которого они не имели, но которое она бы хотела в них найти?