Ольга Шпакович - Апокалипсис: Пролог

При появлении Михаила и Лили все привстали. А Львов, сидящий с краю, даже сделал пару шагов навстречу, с чувством пожал руку Михаилу и галантно поцеловал ручку Лили.

– Ба! Какие люди! Михаил Иннокентьевич, Лилия Юрьевна, добро пожаловать в нашу тёплую компанию.

– Все собрались? – поинтересовался Михаил.

– Нет. Ждём Керенского.

Компания потеснилась, и Михаил со своей спутницей тоже расположились на диване. Лили сразу же потянулась к винограду, кисти которого венчали фруктовую горку в вазе. При виде Лили на лицах мужчин появилось то снисходительно-добродушное выражение, которое появляется в мужской компании при появлении молодой хорошенькой женщины.

– Лилия Юрьевна, вы становитесь всё краше, – с очаровательной улыбкой произнёс Некрасов.

– Благодарю, Николай Виссарионович, – улыбкой на улыбку ответила Лили, – причина в том, что свободный воздух Америки идёт мне на пользу.

Присутствующие вновь вернулись к светской беседе, прерванной появлением новых гостей. Разговор вращался вокруг коллекции живописи Терещенко.

– Продолжайте же, Михаил Иванович, вы остановились на Васнецове.

– Да, помимо «Сумерек» удалось приобрести также и «Три царевны подземного царства». А ещё «Девочку на фоне персидского ковра» Врубеля.

– Из новых приобретений у вас же не только русские мастера?

– Не только! Несколько картин Сезанна и Матисса. Нарочно за ними в Париж ездил. Работают в манере импрессионизма. Ах, да, ещё несколько полотен Гогена.

– Это тот, который творил на Гаити и умер от тропической лихорадки в страшной нищете?

– Да.

– Я видел его работы, – вставил своё слово Михаил. – Очень сочные краски. Тоже импрессионизм?

– Нет. Искусствоведы относят его к экспрессионизму. Экспрессия, господа, этакое грубое, агрессивное буйство красок.

– Возможно, таков был и сам.

– А как издательство ваше, «Сирин», если не ошибаюсь? Работает?

– Да. Продолжаем издавать наших поэтов: Блок, Ахматова, Гумилёв…

В этот момент дверь распахнулась и в помещение вошёл Александр Фёдорович Керенский, в костюме со стоячим белоснежным воротничком и щеголеватым галстуком, коротко стриженный, с чёрными большими глазами и чувственным, как будто бы постоянно влажным, ртом.

– Добрый день, господа! – на ходу поздоровался он. – Все в сборе? Ну-с, можно начинать.

В соседнее помещение прошли в красных мантиях, которые как бы приравнивали друг к другу всех этих столь разных людей. Они оказались в небольшой комнате, основную часть которой занимал длинный стол, во главе которого восседал лорд Милнер, тоже в красной мантии. Он сидел неестественно прямой, круглые стёкла его очков зловеще посверкивали. Окна были зашторены. Освещалось помещение свечами, вставленными в канделябры.

– Господа, прошу! – широким жестом он указал на стол. – Занимайте места!

Все дальнейшие разговоры велись на английском.

– Итак, господа… Мы здесь собрались для того, чтобы выработать стратегию по смене власти в России, прежде всего, по процедуре свержения императора. Наша цель – свободная Россия, либеральная, демократическая Россия без деспотизма, без варварской монархии, без насилия над собственным народом и народами других государств, узурпированных империей Николая Кровавого. Выпустить на свободу все эти угнетаемые народы, дать людям свободу и демократию – вот наша задача. И действовать мы должны без промедления, поскольку царское правительство, которое война застала врасплох, стало понемногу оправляться. Налажены бесперебойные поставки оружия в армию. Боевой дух солдат подняло то, что сам царь возглавил армию. На весну запланировано масштабное наступление. Разумеется, обессиленная Германия его не переживёт, и тогда с идеей революции в России придётся попрощаться. Победа в войне, национальный подъём, сплочённость вокруг Государя-победителя сделают революцию невозможной. И что мы получим? Усилившуюся власть тирана! Этого нельзя допустить! План такой: остановить царский поезд на пути из столицы в ставку, дезориентировать царя, оказать на него моральное давление и убедить для блага России отречься в пользу наследника, при регентстве брата царя, да хоть при чьём регентстве. Главное, принять Конституцию, угодную нам, и сформировать правительство, которое возглавит господин Львов. В этом правительстве половина должна состоять из членов масонских орденов для осуществления контроля. Сам акт отречения осуществит господин Гучков. Александр Иванович, вам слово.

– Господа, вы не ошибётесь, доверив именно мне свержение Николая Кровавого, – начал свою речь Гучков. Говорил он тихо, мягко, вкрадчиво, однако обаяние его красноречия было такое, что все слушали его, затаив дыхание. – Никто из вас не испытывает к нему такой ненависти, как я. Вы знаете, что уже более десяти лет назад я стал открыто призывать государя отречься от престола. Ну, не тянет человек! Не может! Так признай свою немощь, отойди в сторону! Не тормози развитие России! Я хорошо знаю народ. И, пообщавшись с этим народом, с казаками, с простыми солдатами, я понял, что единственный способ сохранить монархию в России и уберечь Россию от народного бунта – это устранить крайне непопулярного Николая! Да, я, в отличие от некоторых из вас, монархист, но Николай, как монарх, дискредитирует саму идею монархии и ведёт Россию в пропасть. С таким правителем и государство, и церковь в опасности.

– Александр Иванович, – вмешался лорд Милнер. – Ваша неприязнь к царю всем хорошо известна. Каким образом вы планируете осуществить отречение царя? Вот что нам хочется услышать.

– Извольте! Всем известно, что Николай, по своим личностным качествам, не уверен в себе, постоянно рефлексирует, не имеет собственного мнения и легко поддаётся влиянию. Вспомним хотя бы ту вакханалию, которая творилась в период негласного правления этого дикого старца, Распутина. Вы все помните, какую тяжёлую драму переживала Россия ещё совсем недавно. В центре этой драмы – загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света или пережиток темноты веков, странная фигура для ХХ столетия… Какими путями этот человек достиг своего положения, захватив над государем такое влияние, перед которым склонились все представители государственной и церковной власти?.. А такими… За его спиной стояла целая банда. Это было настоящее коммерческое предприятие! К счастью, от этого авантюриста избавились. Но разве нет вероятности, что новая одиозная личность захватит воображение императора? Да этот «старец» настолько дискредитировал царя, настолько явственно показал его ничтожность и несамостоятельность, что никакая революционная и антицерковная пропаганда за долгие годы не смогла бы сделать того, чего Распутин достиг за несколько месяцев. И где же, спрашиваю я вас, власть государства? Где власть церкви? Позор! Но! В данном случае бесхребетность царя, его склонность попадать под чьё-то влияние – нам на руку. Зная психологию его натуры, я легко добьюсь от него согласия отречься от престола. Мне в помощь будут и многочисленные телеграммы, которыми мы буквально закидаем Николая, дабы не дать ему возможность остановиться, вникнуть в ситуацию, не дать возможности здраво осмыслить то, что происходит, подойти к обстоятельствам критически. Моя задача – вогнать его в состояние растерянности, неуверенности, паники, непонимания того, что происходит. Мне помогут генералы Алексеев и Рузский, чьим согласием я уже заручился.