Дара Преображенская - Полёт орла

– Налей немного отвара из котла в небольшую миску и остуди. Нам нужно промыть рану.

– Это причинит ему боль? – спросила я.

Ярне с сочувствием посмотрела на меня:

– Только любящее сердце могло бы сказать так, как говоришь ты, Освальда. Не бойся, он выживет, его время ещё не пришло.

Я исполнила в точности задание Ярне, и мы осторожно промыли рану. Воин застонал, но в сознание не пришёл. Затем Ярне наложила на рану свою чудодейственную мазь и осторожно перевязала грудь.

– Он без сознания, – сказала целительница, – но ему нужно набраться сил. Поэтому ты будешь поить его жирным бульоном через несколько часов до тех пор, пока он сам не придёт в сознание.

Он больше не стонал, и ночью я испугалась за его жизнь. Прочитав «Отче наш», я приложила кристалл к ране Эрланда и прошептала:

– О Боже, вылечи его, умоляю Тебя, если мне нужно понести наказание, я его понесу, но он будет жить, а рана его скоро затянется.

Утром я сварила жирный бульон и выпоила его больному, следя за тем, как медленно он глотал. А затем я рассказала Ярне о том, что Кристалл едва не обжёг кожу моей груди, когда она выходила в сени за мазью.

– Ваши души связаны одной нитью, и Кристалл сообщил тебе об этом, – произнесла Ярне после некоторого раздумья.

О том, что в ту ночь я использовала силу Кристалла для исцеления Эрланда, я не сказала Ярне. Возможно, она и догадывалась о моём вероломстве, во всяком случае, целительница никогда не дала мне об этом знать.

Однако ярл Эрланд так и не пришёл в сознание, он лишь изредка стонал, когда я перевязывала ему рану или кормила жирным бульоном, который я или Ярне варили специально для раненого.

Однажды приходил король Годфрид, чтобы проведать своего двоюродного брата. Он старался нащупать его пульс и, не удовлетворившись увиденным, низко опустил голову.

– Неужели всё ваше знание и искусство врачевания бессильны? – удручённо спросил он, – возможно, Рёрик был прав, и для воина лучшим выходом является смерть?

– Не спешите, Ваша милость. Он накапливает жизненные силы, чтобы в один прекрасный день посмотреть в Ваши глаза, – возразила я.

Но я не была уверена в своих словах, исцеление изумрудноглазого викинга затягивалось, и это всех повергало в панику. Даже Иоланда уже не была так агрессивна ко мне, как всего неделю назад. Она принесла Ярне масло и ещё несколько даров.

– Возьмите, Ярне, мне ничего не жалко для моего Эрланда. Главное, чтобы он выжил, – сказала она.

Ярне кивнула в мою сторону:

– Ваша милость, почему Вы не желаете облагодетельствовать вот эту девушку? Она лечит и ухаживает за Вашим женихом. Она кормит его, я же лишь помогаю, так как ещё сама не совсем здорова.

Иоланда была сбита с толку, она не знала, что делать. Девушка подошла ко мне и протянул свои дары.

– Возьми. Только спаси его. Я клянусь, тогда Один будет благодетелен к тебе.

– Спасибо. Ваши боги чужды мне. Я хочу спасти ярла Эрланда вовсе не из-за каких-то даров или благоденствия.

– Почему же ты так жертвуешь собой? – подозрительно спросила Иоланда.

– Тебе не понять. Я просто хочу, чтобы он был счастлив. Возьми то, что ты принесла.

Я кивнула в сторону яиц, молока, масла и драгоценных камней. Но Иоланда оставила всё это на столе.

– Помни о том, что если он умрёт, я сама лично лишу тебя головы, – напоследок угрожающе сказала Иоланда, – помни об этом, чужестранка!

За окном послышался стук копыт, Иоланда ускакала прочь на своём вороном коне.

Мы вновь перевязали рану, я покормила Эрланда и поспешила к отцу Эйблу в его дом-молельню. Встав на колени перед иконою Богоматери, я долго и самозабвенно молилась. Я боялась, что бог отвернётся от меня, но почувствовала в конце концов облегчение. Капуцин Эйбл предложил мне потрапезничать с собой, но я отказалась.

– Нет, спасибо, я не голодна.

– Но вы бледны и ослаблены, г-жа Элизабет, – возразил священник.

– Хорошо, я поем, но немного.

В тот день я вкусила ячменную похлёбку, которая получалась у отца Эйбла всегда пресной и безвкусной. Это ненадолго поддержало мои силы.

– Простите, я могла бы Вам сейчас излить душу, – сказала я, обратившись к монаху после трапезы, – но мне нужно идти. Два человека зависят от меня, я не могу их оставить.

– Иди, дочь моя, и не забывай бога, – напутствовал меня отец Эйбл.

Днём приходила Хельга и принесла несколько куриц. Хельга часто помогала нам, потому что однажды Ярне вылечила её внука, Бриндфрида, так она просто выражала нам свою благодарность.

– Как наш ярл? – спросила Хельга, стоя на пороге и отряхиваясь от снега.

В последнее время его выпало слишком много, да и холода ударили нешуточные, едва ли какая-нибудь собака высунется из своей конуры. Я поклонилась Хельге и поблагодарила её.

– Спасибо. Я сварю новый бульон для ярла, а мясо съест Ярне.

– А как же ты?

– Я пощусь. Налагая на себя строгий пост, я прошу бога, чтобы Он помог ему. Но он ещё не приходил в сознание.

– Странно всё это, – сказала Хельга, – а что если оружие было отравлено?

В этот момент я заметила, что лицо Ярне стало серым от некоей догадки.

– Как же я не подумала об этом! Тогда с раной будет трудно справиться.

Была ли я удивлена тому, что «Глаз Орла» не исцелил Эрланда за одну ночь? Кристалл продлил ему жизнь, ведь от яда он мог умереть, но он жил.

– Разве нельзя ничего сделать? – спросила я, когда Хельга ушла.

– Я не знаю, почему он до сих пор жив, ведь сильный яд мог убить его, – произнесла Ярне, – но, если он жив, ему нужен Чёрный Камень, который впитал бы в себя весь яд.

– Чёрный камень? – удивилась я.

– Да, я покажу, где его можно раздобыть. Нам нужно одеваться. Путь неблизкий. Нужно вывезти из чулана сани.

За окном началась настоящая пурга, однако я не боялась, потому что Эрланд мог умереть, а я не могла, никак не могла этого допустить.

– Один и Фрейя, помогите нам, – прошептала Ярне.

– Но как же мы оставим больного?

– Я позову Хельгу, которая уже ушла, или кого-нибудь из селения.

Хельга согласилась сидеть с ярлом.

– Пурга усиливается, – с сомнением произнесла она, – ты ещё не совсем здорова, Ярне.

Целительница махнула рукой.

– Я бы осталась, но Освальда не знает, где найти Чёрный Камень, способный уничтожить любой яд. Неизвестно, сколько времени продлится эта пурга – день, неделю или больше. Раненый может умереть, потому что яд медленно всасывается в его кровь.

Пурга и метель заволакивала всё на нашем пути. Иржи, наш конь, плёлся медленно и неуверенно, с каждым ударом уздечки моё сердце обливалось кровью, потому что я чувствовала, ощущала на себе боль Иржи. Прикоснувшись осторожно к Кристаллу, я прошептала: «Пусть Иржи, как можно быстрее доставит нас к той скале, где можно найти Чёрный Камень».