Светлана Данилина - Гуманитарная миссия

По реке проплывает стая бело-серых гусей. Одни, старшие, озабоченно гогочут, отдавая приказы, другие, подросший выводок, молча выстраиваются в ряд, выполняя команды. Так и чувствуется, что родители предупреждают детей об опасности и советуют быть осторожными с сидящими на берегу рыбаками, которые, однако, ничего плохого делать не собираются и праздно провожают гусиное семейство взглядами.

«Интересно, – глядя им вслед, размышляет Таня, вспоминая дяди-Мишину речь, – а что такое „был утоп“? И „был затянуло“ тоже? Что это за форма такая?»

Она смотрит на замерший неподвижный поплавок, и мысли на заданную тему сами крутятся в её голове.

«Глагол. В прошедшем времени. Сложный – со связкой. Что-то сохранилось из древнерусского языка. Плюсквамперфект, что ли? Предпрошедшее время? Незавершённое. Он же не „утоп“! Не успел. Дядя Миша его спас. То есть „чуть не утоп“, но мог, начинал это делать. Тонул. Но не на момент рассказа. А вчера. И действие было продолжительным. И незаконченным. Тонул, но не утонул. Не дали! Хотя здесь так говорят… Нет, ну точно плюсквамперфект!»

Таня вспоминает слышанные раньше в деревне «был пошёл», «был подумал», «был поехал».

Затем в подсознании у неё всплывает крыловская ворона.

«„На ель ворона взгромоздясь, позавтракать совсем уж было собралась“, – цитирует про себя Таня. – А в конце вообще – „с ним была плутовка такова“. „Была такова“ – гениально!»

Таня замирает от лингвистического открытия – вот они, следы древнерусского языка, – живы и здоровы, существуют, бытуют и употребляются наяву, здесь и сейчас.

Она с тоской думает о всезнающем Гугле, и ей впервые за месяц отдыха хочется к экрану компьютера, от которого сейчас с таким упоением отдыхает, глядя на воду. С каким удовольствием она бы сейчас порылась и покопалась в электронных мозгах в поисках подтверждения или опровержения версии.

«Это что же получается? – радуется Таня. – В диалекте старые плюсквамперфектные формы сохранились!»

– Да я ж тебя! – никак не может успокоиться и продолжает неистовствовать незадачливый рыболов справа.

– Ты там потише! – окорачивает его с другой стороны дядя Миша.

– А чё он! Всю рыбалку испортил! – откликается на замечание бедолага.

Вскоре на тропинке раздаются его шаги, свистящие касания одежды о ветки и громкое тяжёлое дыхание через рот. За вётлами быстро мелькают и исчезают в высокой некошеной траве контуры фигуры.

– Домой побёг, – комментирует со своего места дядя Миша. – За леской.

Деревня находится неподалёку.

Рыбалка, однако же, продолжается. Караси клюют, иногда светит солнце, иногда накрапывает дождь, мысли текут, разговоры неспешно ведутся.

К вечеру рыбаки, собрав снасти, возвращаются домой.

Заглянув в сад, Таня призывно кричит в пространство:

– Обамушка! Иди рыбку есть!

Из-под вишни неспешно появляется разбуженный заспанный чёрный кот и идёт по тропинке к рыболовам.

– Ну что, дождался? – спрашивает любимца догадывавшаяся о его присутствии Таня.

А кот, в загоревшихся азартом светло-зелёных глазах которого читается «наконец-то!», радостно-заинтересованно смотрит на садок и принимает карася из рук Таниного мужа, кладёт на сочно-изумрудную травку и наблюдает, как подпрыгивает и изгибается сверкающая серебристая рыбка.

А Таня отворачивается – карасика ей очень жалко.

Идея исходила от адажских.

Скорее всего, она пришла именно в их светлые изобретательные головы.

Может быть, четырёх Игорей, трёх Серёж, Толика или Андрея.

А в чьи же ещё?

Не в Надину же или Ритину!

Это адажские по часу, а то и по два сидели и ждали свой автобус. И придумывали разные штучки. Развлекались, чтобы не было скучно.

Автобус, который отвезёт их домой из городской школы в посёлок Адажи, а точнее, в военный городок, где они жили.

И автобус был именно такой – «военный». За рулём сидел солдат, а рядом – дежурный офицер, старший машины.

А отцы адажских служили в этой воинской части. Они и придумали возить детей в школу в Ригу на специальном автобусе – всех – с первого до десятого класса.

Конечно, из Адажи в Ригу ходили и обычные рейсовые автобусы. Но чтобы дойти от школы до остановки городского автобуса, надо было пересечь оживлённое шоссе.

И командование части, само обременённое потомством, решило возить детей на специальном транспорте.

Всё организовали очень удобно. Двадцать минут – и дети дома. К тому же дорогу переходить не надо, что было очень важно для младших.

Автобус подбирал по пути и детей сельчан из колхоза «Адажи». Тех, которых родители решили отдать в городскую, а не в сельскую школу.

Автобус привозил учеников первой смены утром и уезжал.

А к двенадцати часам уже стоял напротив школы в ожидании, когда закончатся уроки и все соберутся.

Свой график существовал и для второй смены.

Но если у кого-то из первой смены уроки заканчивались раньше, то отправления автобуса приходилось ждать.

Можно было сидеть в вестибюле школы, можно – в автобусе, а можно – и напротив школы – на скамейках на площадке. В зависимости от погоды и настроения. Но никуда не уходить.

Так что свободного времени на обдумывания и изобретения у адажских имелось в избытке.

К тому же некоторые одноклассники любили после уроков немного задержаться и пообщаться с адажскими – поболтать, в снежки поиграть, в классики, в резиночки или покататься на ледяных дорожках.

«Гэшки» вообще были общительными, добрыми и отзывчивыми детьми.

Ещё бы! Ведь их учила самая лучшая, самая добрая и самая красивая учительница.

Класс был большим. Многие жили рядом со школой, а кто-то ездил одну-две-три остановки на трамвае.

Вот тогда-то, классе, наверное, в третьем, кто-то из адажских и сделал изобретение. Или это был плод их коллективного разума? Общеавтобусного?

Словом, гипотезу придумали и сформулировали. И под большим секретом шёпотом рассказали всем одноклассникам. С предложением ввести рационализацию в жизнь.

Здесь адажские нуждались в реальной помощи. Ведь им категорически запрещалось отходить от своего автобуса. Да и не всем рижанам разрешалось ходить на трамвайное кольцо. Тут могли помочь только те, кто ездил в школу на трамвае. На их плечи и возлагалось тестирование. По предположениям новаторов, положительный результат был неминуем. Они гарантировали, что всё получится в лучшем виде – вот просто на раз-два – блестяще!