Алексей Макаров - Синар. Морские рассказы

– Что-то Фарид мне ничего не успел рассказать о твоём прилёте в Дубай. Как прошло твоё путешествие? – глядя на суету жены, начал я.

– От Москвы до Стамбула было всё хорошо, но в Стамбуле, когда нас уже посадили в самолет, пошёл такой крупный снег, что вылет был запрещён. Этот снег шёл несколько часов, и мы всё это время просидели в самолёте. Нам даже не дали никуда выйти, правда, туалет работал, постоянно разносили попить и кормили. Так и просидели несколько часов. Я не засекала сколько, но очень долго. От Стамбула до Дубая ещё два часа лёта. Вот почти шесть часов пришлось провести в самолёте, – рассказывала она, опустошая чемодан. – Вышла, ног не чувствуя.

Перед приездом я её инструктировал по телефону:

– Выйдешь из самолёта, иди по коридору по стрелкам на выход. Никуда не сворачивай. – Я переживал, чтобы она нигде не потерялась. – На выходе тебя будут ждать с небольшим баннером Фарид или его помощница.

Потому что я знал, что с английским языком у Инночки всё очень и очень сложно. Ей вообще давались все языки очень трудно. Когда мы были в Японии, слово «сайонара» она выучила только из-за того, что оно у неё ассоциировалось со словами «своя нора». Вот повторяя «своя нора, своя нора», она и выучила, что это будет «до свидания».

Смотря на неспешные движения Инночки, я принялся спрашивать её о перенесённом полёте. Мне было интересно всё.

– Как же ты нашла эту женщину с баннером?

– Как нашла? Хорошо нашла, быстро нашла. Шла по стрелочкам, никуда не сворачивала. Эскалатор вёз меня к выходу. Он шёл вдоль всего аэропорта во фри-зону. Было всё спокойно, паспорт мне оформили без проблем, потому что у меня с собой было письмо от компании. Они просто посмотрели на меня, что-то спросили, я кивнула головой: «Да-да-да», ну, мне и отдали паспорт. А потом я пошла дальше. Выхожу, смотрю, стоит девочка в жёлтой форме с плакатиком, и на нём написано: «Макарова Инна, „Синар Риау“». Я сразу обратилась к ней: «Это я».

– На каком языке ты спросила её? – Мне было всё интересно.

– На русском, конечно, – не прерывая работы, Инночка недоумённо посмотрела на меня.

– А, ну понятно. И она тебя поняла?

– Девчонка, когда увидела меня, заулыбалась, взяла меня под руку и предложила пройти вместе с ней на выход, А там меня уже встретил Фарид и отвёз в гостиницу. В гостинице был хороший номер. Там всё было как нужно. Кондиционер работал, и в номере было не жарко. Вечером, когда стало немножко смеркаться, я даже вышла на улицу погулять. Прошлась вдоль улицы, нашла магазин типа гастронома, там купила себе йогуртов. Вот они. Смотри. Кстати, – она вытащила баночки из какого-то пакетика, – вот это я ещё не доела. Уж очень вкусные йогурты. Я давно такой не ела. Вот эти печенюшки взяла, тоже такие нежные, вкусные, всё это недорого стоит, и всё есть. И никаких тебе очередей.

Я понимающе кивнул головой:

– Ну, конечно, у нас же трудности с продуктами и со всем, на что ни упадёт взгляд. А тут-то всё свободно, бери, что надо. Были бы деньги.

– Вот и водичка ещё осталась. – Инночка достала маленькую бутылочку питьевой воды из чемодана.

– Зачем ты её взяла? Вон у меня целый ящик стоит этого пития.

Она посмотрела в угол. Там и правда стоял целый ящик минеральной воды. Пиво я сложил в холодильник. Он хоть и был маленький, но ящик пива туда уместился.

Поднявшись с дивана, я вынул из пакета бутылку вина, которое мы только что купили, и поставил её в холодильник.

Инночка закончила развешивать и укладывать вещи. Особое внимание она уделила норковой шубе. Это мы перед моим уходом в рейс ездили в Китай и там её купили. Чтобы она не помялась, повесили её на переборке в чехле, и шуба висела так всё время, пока Инночка была со мной.

Время приближалось к пяти часам. Это было время ужина. Вдвоём мы вышли из каюты и спустились в кают-компанию.

Там уже все собрались и ждали нас. Конечно не меня, а Инну. Она вызывала всеобщее любопытство. Женщина на судне – это вообще редкость, а тем более на нашем судне под иностранным флагом. На таких судах женщин вообще не бывает.

Поэтому сейчас каждый старался оказать ей какую-нибудь любезность.

Кают-компания существовала только для лиц командного состава. В ней было два стола. Один стол был для командиров, а второй – для гостей. За ним сейчас сидел фиттер, он же и токарь, он же и сварщик в одном лице. Так как он был европейцем, то его поместили к нам, а не в столовую для филиппинцев, где повар готовил только филиппинскую пищу.

За нашим столом сидели капитан, я, электромеханик, второй механик, третий механик, второй помощник и старпом. Но электромеханик водил большую дружбу с фиттером, поэтому обычно он сидел за вторым столом. Там они подолгу вели свои задушевные беседы. Электромеханик и фиттер – как мы их звали, дядя Саша и дядя Витя – были давними друзьями, прямо не разлей вода, вдобавок ко всему они оба были из Мариуполя и знали друг друга ещё со времён работы в Азовском пароходстве.

А пока мы сидели и ели, любопытный народ начал интересоваться, как Инна добралась до Дубая, какая погода в Москве, какая погода во Владивостоке, что там было в Стамбуле.

Инна всё рассказывала, как она умеет, ярко и в красках. Все были впечатлены её рассказом и видом, который она продемонстрировала экипажу.

Экипажи под иностранным флагом в основном были мужские. Женщину же в экипаже увидеть было практически невозможно, во избежание, будем так мягко говорить, неприятностей между членами экипажа. Женщин на суда под флагом старались вообще не брать. Поэтому повар и стюард у нас были мужчинами. В русских экипажах поваром обычно была женщина, а вместо стюарда – буфетчица.

Как-то на одном из судов Дальневосточного пароходства, где мне довелось работать, вместо буфетчицы был буфетчик Колька. Ему оторвало ногу во время самовыгрузки в одном из порт-пунктов Чукотки. Ему, в виде исключения, так как он страстно хотел работать на флоте, пошли навстречу и разрешили работать на судах, но только в должности буфетчика. Колька был уникум, про которого можно рассказывать и рассказывать многочисленные истории.

После ужина мы вышли на палубу. В вечернее время было не так жарко, как днём, поэтому прогулка по палубе доставляла удовольствие.

Мягкий тёплый ветер с моря ласкал лицо и слегка трепал волосы.

По крутым трапам мы поднялись на самый верх надстройки, на пеленгаторную палубу. С неё просматривался весь порт и высотки Дубая, которые светились почти рядом с портом.

Тележки кранов, грузившие контейнеры по трюмам, носились перед глазами. Создавалось впечатление, что контейнер несётся прямо на тебя. Мы стояли у лееров на пеленгаторной палубе, но от летающих перед лицом контейнеров непроизвольно пришлось отойти подальше.