Максим Павченко - Заблуждение. Роман про школу

Потом пошли театральные выступления. Впрочем, правильней будет сказать – театрализованные, или даже смешанные, ибо… чего только в них не было! И музыка, и клоунада, и мимика, и юмор, и трагикомедия… Но, знаете, смотреть все это было вполне даже можно, пусть и выступали представители самых разных – может, тоже в некотором роде опальных, – классов – девятых, седьмых, шестых, восьмых, одиннадцатых… Разумеется, мы, как самые старшие, выступали последними, но так увлеклись просмотром предшествующих номеров, что едва не проморгали свой выход. Хорошо, что Костя вовремя нас предупредил, однако ведь было чем увлечься!..

Но рассказывать о них подробно я не буду. Скажу лишь, что все классы выполнили основное требование Щепкиной: «Контролировать время! Ни к чему разводить канитель!» Мы, правда, наверно, слегка подзатянули, но нам простительно: наш номер был последним, и после нас зрители уже могли собираться на выход, – хотя, после такого блистательного концерта, вряд ли они того сами хотели…

В целом, наш номер, как и мы сами, выглядел достойно. Как я уже говорил ранее, в нем была своя изюминка – и она, конечно, не могла ускользнуть от внимания зрителей, ибо являлась, по сути, ядром номера. Леша, как артист экстра-класса, блистал, но и мы не отставали, каждый раз выходя к нему на сцену и говоря соответствующие фразы. Особенно же хорошим и качественным получился диалог между Лешей и Арманом – там было все: и эмоции, и страсть, и переживания, и много-много тяжелых размышлений! Не испортил картины Сергей (да мы за него и не волновались), очень здорово – и я это признаю – смотрелась Юля. Ну и, конечно, превосходно выглядела конечная сцена с Лешей и Костей, особенно финальная песня, которая символизировала, в целом, праздничное настроение! Леша здорово почувствовал мотив и сразу начал идеально попадать в ноты, потом его пение подхватил Костя – получился этакий промежуточный дуэт, – ну а дальше вокализировалась и вся наша десятка. Отмечу, что на репетициях некоторые проблемы у нас возникали именно с пением, хотя вряд ли вокал был нашей ахиллесовой пятой; но сейчас о проблемах и думать было некогда – мы собрались и выдали на суд публике великолепный дектет. И нет сомнений, что публика оценила его по достоинству, тем более что гитара Кости все продолжала звучать…

Как только песня закончилась, мы подошли к краю сцены и дружно поклонились зрителям – и тогда же можно было обратить все внимание на реакцию зрителей. Ну, самое первое, что бросалось в глаза, – хлопали практически все, причем хлопали бурно. Веселились Никанорова, Баранько, Долгов, Гареева, Долганов (этот так вообще веселился пуще остальных) … Явное восхищение выражало духовно удовлетворенное лицо Федоровой. С уважением смотрел на нас Ставицкий. Вне себя от радости была Конторкина. У Ломановой и Шаровой Ольги Вячеславовны (препода биологии) было прекрасное настроение. Что особенно порадовало, так это то, что улыбались даже Чивер и Барнштейн. Не знаю, что на них нашло, но, кажется, им в первый раз в жизни понравилось наше выступление. И это не шутка.

Я не хочу сейчас думать, ошибался ли Костя или нет, когда говорил про стереотипы. Возможно, что да, раз Барнштейн с Чивер улыбаются, возможно, что нет, если они только делают вид… Но не думаю, что в данный момент это так важно. Куда важнее впечатление от всего действа.

Оказывается, не мы должны были завершить выступление. Вернее, и мы, и все остальные участники концерта, так как подытожить его должен был финальный танец – это еще одна блистательная задумка Щепкиной. Из динамиков зарядила мощная танцевальная музыка, и уже не только на сцене началась мини-дискотека, но и в зале кресла вмиг опустели – практически все учителя и гости бросились навстречу ритму и движениям. Тут уже нечего было комментировать – началось просто повальное веселье. Кто-то, правда, успевал еще благодарить и поздравлять Щепкину, кто-то – делать иные комплименты своим коллегам; здесь же дарили цветы; Щепкина, кстати, чуть позже начала беспрерывно благодарить нас – очевидно, она уже записала нас в великие артисты, и это было хотя и несправедливо, но крайне приятно. А еще приятнее было то, что финал праздника сопровождался такой музыкой и такими танцами!

Через некоторое время дискотека (вот еще суперидея Щепкиной: праздник-дискотека!) все же завершилась, и Дарья Алексеевна решила напоследок сказать еще несколько слов:

– То, что сделали сегодня они, – она показала рукой на группу участников концерта, – просто фантастика. Уважаемые коллеги, я надеюсь, вы поняли, как много талантов обучается в нашей школе! И это не может не радовать! Пройдет время – и вы увидите, во что выльются эти блестящие перспективы наших юных певцов, танцоров, музыкантов и юмористов… – да просто артистов! Вот и надо стремиться к тому, чтобы все наши школьные праздники давали им возможность раскрыть еще больше свои перспективы, свой творческий потенциал, свои недюжинные способности! Ибо разве не это главная цель подобных мероприятий?.. Вот!.. Вот что наиболее важно! – сказала Щепкина и вскинула вверх указательный палец. – Ну а напоследок – еще раз огромное спасибо от меня всем ребятам! Вы – молодцы! Вы – наше все! Браво!

Итак, речь Дарьи Алексеевны закончилась, и теперь наступило самое лучшее время для финальных, но продолжительных и бурных аплодисментов. И действительно, начался просто-таки шквал рукоплесканий! Учителя и гости хлопали чуть ли не пять минут! Но хлопали не все…

Не хлопал Бандзарт.

Да, вероятно, можно было уже подумать о том, что праздничный концерт прошел идеально, без каких-либо эксцессов и недоразумений. Что ж, с точки зрения обычного зрителя, так оно и было. Но что могла увидеть наша Компания, которая, если брать совокупность всех ее представителей, явно не являлась обычным зрителем? А тем более если учесть появившиеся подозрения на Бандзарта! Я должен отметить, что с тех пор, как они возникли, то есть с того момента, как Саня рассказал нам о случае в маршрутке, очень многие товарищи стали следить за поведением Феликса. Вообще, сомнений в его, так скажем, «чистоте» с каждым днем становилось все больше и больше.

Тот день, когда состоялся праздник, дал нам еще больше поводов для этих сомнений. Я сразу скажу, что Бандзарт по ходу концерта вел себя несколько странно, но давайте вернемся к началу шестого урока, и даже к предшествующей ему перемене, чтобы более подробно осветить всю ситуацию и попытаться сконструировать кое-какие выводы.

Итак, на пятой перемене гости стали приходить в зал и активно заполнять зрительные места. Мы прибежали в актовый сразу после химии, а уже через минуту здесь появился Бандзарт. Он быстро выбрал себе место в самом конце зала, словно уже заранее решил, где расположится, и сел. В этом состояла первая странность, ибо учителя, по плану Щепкиной, вообще-то должны были занять первые ряды, но никак не галерку. Можно, конечно, допустить, что Бандзарт об этом не знал или забыл (хотя едва ли это возможно с его-то великолепной памятью и привычной осведомленностью обо всех делах), но я полагаю, что он так устроился специально. Интересно, что, только я об этом подумал, как он сразу достал из кармана пиджака (сегодня на нем был неплохой костюмчик!) какую-то вещь, похожую на блокнот. Первым, кто остро это воспринял, был Арман: