Ермак Михал’ч - Пятый угол

Вечером они возвращались домой – усталые, но довольные, да ещё и с грибами. Катя что-то щебетала, смеялась и подолгу смотрела на Сашу взглядом, полным любви.

События двухнедельной давности казались им теперь обычным недоразумением.

Я влюбилась в Майка, едва он первый раз переступил порог нашего дома. У мамы в ту пору был сложный период в жизни, она тяжело переживала развод с моим отцом и искала утешение в каждом встречном ухажёре, которые менялись у неё через два-три месяца. Одни уходили со скандалом, другие просто вдруг в один прекрасный миг переставали появляться в нашем доме.

Мне на тот момент было четырнадцать, пубертатный возраст в самом разгаре, и вот – появился Майк, герой моих грез… Нет, вы не подумайте, я не какая-нибудь нимфетка со страниц Набокова, которая тут же принялась строить взрослому мужчине свои юные глазки цвета ореха, носить маечки без лифчика и задирать ноги в коротенькой школьной юбке, чтоб засветить трусики. Я никоим образом не показывала своих чувств, просто запиралась в своей комнате и тихонько страдала, представляя всякие истории о нас с Майком.

Это был добрый задумчивый мужчина чуть за сорок, глядящий на мир сквозь затемнённые очки-капли взглядом человека, у которого есть всё. У него были крепкие жилистые руки, покрытые тёмно-русыми завитками волос, которые сводили меня с ума, немного грустная улыбка и завораживающий негромкий голос. От него всегда приятно пахло, и в те несколько месяцев, что он жил у нас, я забыла о запахе грязных мужских носков.

По утрам в выходные он молол кофейные зёрна на старой ручной мельнице, варил в медной турке кофе и жарил глазунью или омлет. Майк вообще был большой любитель готовки, и можно сказать, что многому по кухонной части я научилась у него – даже не целенаправленно, а просто наблюдая за его манипуляциями. Иногда я спрашивала, например, зачем перед заваркой нужно ополаскивать чайник кипятком или почему в зажарку вначале кладут лук, а потом морковь, ну или зачем вообще в блинное тесто одновременно добавлять сахар и соль. Спрашивала я нарочито рассеянно, пытаясь придать голосу побольше безразличия, а на самом деле не хотела показать дрожь волнения.

Его постоянно сопровождала музыка. Порой он слушал что-то старое вроде ранних Depeche Mode или Pink Floyd, порой – русский рок или какие-то странные музыкальные проекты. Но в целом меня не напрягало то, что он слушает, хотя, конечно же, вкусы у нас разнились.

Одевался он просто, часто носил потёртые джинсы и свитер с треугольным вырезом, в который я тайком мечтала запустить свои пальчики.

А ещё он относился ко мне не так, как все другие мамины ухажёры: какое-то человечное было отношение, будто на равных. Он не поучал, не стремился воспитывать и, самое главное, не облизывал меня слащаво-похотливым взглядом. Он принял меня такой, какая я есть, но никогда не стеснялся высказывать своё мнение. Благодаря ему я не проколола нижнюю губу, не обрила часть головы и не сделала тату между пальцев на левой руке. Но в то же время Майк порекомендовал мне кучу интересных книг и фильмов, рассказывал о современных художниках и писателях, о новых направлениях в музыке. Он делал это буднично, вскользь, ненавязчиво, и оттого это было интереснее и захватывающе вдвойне.

Майк был другой. Думаю, из него получился бы хороший отец, но своих детей у него почему-то не было. Думаю, он был интересный друг, но из-за разницы в возрасте нас сложно было назвать друзьями, да и общих интересов было не так много. Поэтому он меня привлекал просто как мужчина, но и тут у нас ничего не могло получиться. По крайне мере, пока… Но я не сдавалась, решив терпеливо ждать и надеяться, что однажды гадкий утёнок превратится в прекрасного лебедя!

А потом он уехал. Какой-то новый проект, что-то связанное с работой. Он звал маму и меня с собой, но та ссылалась, что не может покинуть насиженное гнёздышко, что я привыкла к школе и смена обстановки для меня стресс. Как будто нельзя было моего мнения спросить! Никакие уговоры не действовали. Сухо обнявшись, мы расстались – я тогда впервые прикоснулась щекой к его небритой щеке, пахнущей терпким лосьоном. Когда за его спиной закрылась дверь, мама как ни в чём не бывало ушла в зал досматривать любимый сериал. Для неё это был лишь очередной уход. А я бросилась к себе рыдать в подушку – для меня это была потеря всей жизни. По крайней мере, так мне тогда казалось.

Думаю, мама рада была избавиться от его общества. С Майком она всегда ощущала себя не в своей тарелке, какой-то самой обычной, посредственной что ли. Ах, мама, мама…

***

Мы встретились с Майком через десять лет – на крупной вечеринке, которую ежегодно устраивал наш концерн. Я к тому времени окончила университет с красным дипломом и вполне уверенно двигалась по карьерной лестнице, в свои неполные двадцать четыре занимая должность замруководителя отдела рекламы.

Майк же последние годы хорошо раскрутился и стал весомой фигурой в рекламном бизнесе. Его имя часто было на слуху

И вот – он, собственной персоной, почти ничуть не изменившийся за эти десять лет. Всё те же очки, та же простая одежда без пиджаков и галстуков, те же размеренные движения, та же грустная улыбка. В свои пятьдесят с хвостиком Майк был жутко привлекателен, и дамочки бросали в его сторону долгие красноречивые взгляды. У меня же душа ушла в пятки, едва я увидела его. Доселе холодная и неприступная в коллективе, я размякла, растаяла и… выпила лишнего, иначе бы я никак не смогла подойти к нему. Когда я, наконец, решилась, то веселье было в полном разгаре, заиграла медленная музыка, и одна за другой на танцполе начали появляться танцующие пары.

Я залпом допила не знаю какой по счёту фужер шампанского и, немного пошатываясь, развернулась, чтоб поставить его на стол. Именно в этот момент Майк сам подошёл ко мне.

– Здравствуй, Настя! – произнёс он, улыбаясь. – Потанцуем?

И я снова стала тем самым колючим подростком с нереализованными фантазиями, которые вот-вот, спустя так много лет, готовы были превратиться в долгожданную и всё-таки совершенно неожиданную реальность. Я, наверное, слишком тесно жалась к нему в танце, но мне было плевать, алкоголь раскрепощал и придавал смелости. Майк что-то рассказывал, о чём-то спрашивал, а я лишь поддакивала, кивала головой и не сводила влюблённого взгляда с моей Мечты! Я растворялась в нём всецело и полностью…

***

Не знаю, что напугало меня больше: яркий дневной свет, ударивший в глаза, незнакомая обстановка или моё состояние и полное отсутствие в памяти событий вчерашнего вечера. Я пошевелилась на диване, смутно догадываясь, у кого я нахожусь, и где-то глубоко в подсознании, совершенно не к месту, мелькнула мысль: «Интересно, между нами что-то было?».