Ермак Михал’ч - Пятый угол

– Проснулась? – услышала я кажущийся знакомым голос.

Я подскочила и, сев, повернула голову в сторону говорящего, но тут же об этом пожалела. Резкие движения вызвали острый приступ головной боли и тошноту. Закрыв глаза, я сползла по спинке дивана обратно на подушку, успев, однако, заметить, что вопрос задал молодой парень, прислонившийся к косяку и с улыбкой глядящий на меня.

– Вы кто? А где Майк? – просипела я, совершенно неузнаваемым голосом, борясь с тошнотой, ощущая неимоверную засуху во рту и разглядывая радужные круги, переливающиеся за моим смежёнными веками.

– Ну… Так, сейчас сколько? Полдень. Думаю, Майк уже где-то на подлёте к Парижу, у него посадка в аэропорту Шарля-де-Голля в полпервого, – голос доносился издалека, словно с другой планеты.

– Париж?.. Самолёт?..

– Да, он просил передать привет и извиниться, что так и не дождался твоего пробуждения.

Голос переместился, его источник находился теперь передо мной. Я приоткрыла глаза и попыталась разглядеть молодого человека, сидящего в кресле напротив.

– Думаю… – я облизала пересохшие губы, – думаю, лучше не стоит спрашивать, как я тут оказалась?

Парень находчиво протянул мне пол-литровую бутылку холодной воды без газа и, пока я жадно утоляла жажду, ответил:

– Ну, если любопытно, могу рассказать вкратце события вчерашнего вечера. Тем более, в целом всё было пристойно.

– О нет! – я снова закатила глаза и откинулась на подушку, сгорая от стыда перед незнакомым парнем.

– Да ты не волнуйся. Всё нормально. С кем не бывает. Просто Майк говорил, когда вы с ним после мероприятия сели в такси, он попросил сначала отвезти тебя домой. Но ты наотрез отказалась говорить адрес и всё твердила: «Сегодня ночью мы едем к тебе!». Вот и пришлось привезти тебя сюда и уложить спать. А я, кстати, Борис. Мы вообще-то вчера раза три знакомились, но боюсь, что ты не запомнила.

– Очень приятно, Борис. – промямлила я, глядя в сторону и продолжая полыхать от стыда. Да хотя, думаю, после такого СТЫДА от меня уже остались лишь одни головешки.

– Очень приятно, Анастасия!

– А почему он привёз меня к тебе? Или тут Майк живёт?

– Ну, это наша квартира.

– То есть как ваша? – я с испугом глянула на парня, заподозрив про Майка неладное. – Вы… вместе, что ли, живёте? Вдвоём?

– Ну, в основном я. Майк наскоками, несколько раз в год. Весь в делах, в заботах.

– И какие же вас связывают… отношения? – язвительно спросила я. – Партнёры по бизнесу? Или так?

– Родственные! Вообще, я его племянник, сын младшей сестры. Но когда родители погибли, он оформил опекунство, и с тех пор мы вместе. Тянет меня за собой, но и спуску не даёт. Он мне как отец, в общем, стал.

– Прости. Я тут наговорила всякого. Я, наверное, пойду, – я снова попыталась сесть, но от резкого движения опять закружилась голова, перед глазами потемнело, и мне пришлось буквально рухнуть обратно на диван.

– Всё нормально, не торопись, успеешь ещё. Полежи, отдохни, поспать можешь. А я пойду, мешать не буду, – Борис, уперев руки в колени, встал с кресла. – Если хочешь, можешь душ принять, желательно контрастный, мне обычно помогает. Полотенце я дам, а сам тебе поесть чего-нибудь приготовлю. А после уж и домой отвезу.

Только в этот миг я заметила поразительную схожесть Бориса и Майка. Тот же задумчивый взгляд с весёлыми искорками. Та же грустная улыбка. Такие же движения. И даже та же картавая буква «Л».

Мне в голову пришла сумасшедшая мысль: «Майк сравнял возраст, и теперь мы можем попробовать быть вместе, быть на равных». Мне казалось, что чем больше я гляжу на Бориса, тем больше я в него влюбляюсь, или это любовь к Майку таким образом трансформировалась, или…

Да уж, какие только глупости не приходят в голову двадцатичетырёхлетней девушке, проснувшейся наутро в чужой квартире после бурной вечеринки…

P.S. А на другой день Борис пригласил меня на свидание!..

Бог вышел из лаборатории на звёздный балкон и, бесшумно прикрыв за собой дверь, бросил усталый взгляд на простирающуюся перед ним космическую даль. На карман мятого белого халата был небрежно прикреплён бейджик, на котором чёрным по белому – шрифт Arial, размер 32, полужирный – значилось: «РУКОВОДИТЕЛЬ ПРОЕКТА».

Прямо перед ним, переливаясь белыми, синими и зелёными красками, мерно следовала по своей орбите «Земля», как её ласково привыкли тут называть, или проект #0096572467659/83001, как значилось во всех официальных документах Небесной канцелярии. Этот проект Бог создал сравнительно недавно и руководил им на протяжении каких-то четырёх с половиной миллиардов земных лет.

Сейчас, глядя на своё детище, Бог надолго задумался, и корявая морщина прочертила лоб его немолодого лица. Рассеянно похлопав ладонями по карманам халата, он выудил мятую пачку Парламента, прикурил от дешёвой одноразовой зажигалки и выпустил из тонких губ струйку сизого дыма. Наслаждаясь редкой минутой покоя и терпким табаком, Бог размышлял о проекте, который всё чаще сдавал сбои – а говоря иными словами, просто выходил из-под контроля. Богу уже неоднократно выносила предупреждения Межгалактическая Комиссия, угрожая закрытием этого проекта, но он не сдавался. (Для информации: каждую звёздную систему курирует свой бог, если вы не совсем понимаете, о чём идёт речь).

Богу жаль было расставаться со своим детищем, но, если так пойдёт дальше, если люди не одумаются, ему придётся прикрыть проект, а именно: уничтожить на Земле всё живое и зачислить планету под номером #0096572467659—00Х в общегалактическую номенклатуру как макет для чьих-то будущих разработок.

Бог недоумевал, ведь первоначальные расчёты были верны, погрешности сведены к минимуму. Человечество зародилось и должно было просуществовать, совершенствуя себя в благих намерениях, не один триллион земных лет. Но сейчас человечество напоминало питона, пожирающего собственный хвост.

В чём он просчитался? Почему всё, что он дал людям, искажалось ими втройне? Может, ошибкой было дать им любовь? Для чего она им?

Еда – понятно, и то люди извратили первичное значение пищи. Одни ублажаются чревоугодием, тогда как других целенаправленно до смерти морят голодом. А третьи и вовсе превратили принятие пищи в культ, создавая кулинарные шедевры и обогащаясь за счёт того, что в конечном итоге будет переработано в шлак и предано тлену.

Людям была дана возможность размножаться, производя на свет себе подобных. Да, Бог приукрасил процесс зачатия, чтоб он выделялся из обыденных дел, стал чем-то ярким, незабываемым. Люди же переиначили всё на свой лад. Они теперь просто играют с этим, получая пустое удовольствие, превратив его в повседневность и отодвинув сам смысл процесса зачатия на дальний план.