Ермак Михал’ч - Пятый угол

– С чем? – медленно спросил я, следуя примеру Тайны и задирая голову наверх.

– Остаться тут. Смотрителем этого Маяка.

– Я? – я мог ожидать чего угодно, но это предложение меня ошеломило. Масса вопросов роилась в голове.

– А почему именно Ты об этом спрашиваешь? Или… предлагаешь?

– Ты ведь всегда хотел этого, это была твоя мечта – там, в мире живых. Но раз так получилось, что ты Ушёл оттуда, Ты можешь… подождать меня тут.

– Послушай, я ничего не понимаю. А с тобой, Туда, мне нельзя?

– Поверь, моё – лучшее предложение, чем твоё. Прежним ты там не будешь, а иным не стоит и пробовать. Ты уже свернул с Пути, так стоит ли возвращаться, чтоб снова дойти до этого поворота?

– Хм, – я задумался, устремив взгляд на реку и почёсывая пятидневную щетину.

– А мне нравится твоя небритость, – улыбнулась Тайна и провела пальцами по моей щеке. – Колючий!

Я смотрел в её глаза – серые как грозовое небо, и тонул в них…

***

Тайна пробыла со мной ещё пару дней, пока не наступила пора её возвращения. За это время я осмотрел хозяйство маяка, старый, но бодрый Харон разъяснил мне суть Работы. Я был удивлён, узнав, что этот старец, проживающий выше по реке в рыбацкой лачуге, приходился Тайне далёким предком, если рассматривать это родство по меркам мира Живых.

Мы с Тайной снова стояли у подножия теперь уже горящего Маяка, и луч его простирался далеко за Реку.

– Мне нужно завершить там кое-какие дела, но я смогу иногда сбегать сюда во сне, буду навещать тебя.

– Я буду ждать, но сильно не спеши. Век Живых краток, успей сделать там всё, что надо, а у нас с тобой впереди целая наша Вечность.

Руки Тайны обвили мою шею, а когда она отстранилась, я на миг ощутил вокруг шеи что-то холодное. Коснувшись пальцами, я понял, что это цепочка.

– Не теряй больше её, – попросила Тайна, глядя на меня.

– Думал, она рассыпалась.

– Это от того, что… – Тайна задумалась, повернув голову к реке. – Береги свою душу, Странник!

Мы крепко обнялись, и после долгого поцелуя Тайна бодро вскочила на коня и, пришпорив его, галопом помчалась прочь.

Я долго смотрел ей вслед, а когда силуэт её стал неразличим на фоне горизонта, неспешно побрёл вдоль берега к лачуге Харона на ежевечернюю партию в шахматы и бокальчик полусухого вина из винограда урожая ранней осени.

Впереди теперь была целая Вечность.

Размеренная и целеустремлённая Вечность.

Ранним субботним утром на первой электричке Катя поехала в пригород за грибами.

«Ну и что, что поругались» – говорила себе девушка, собираясь ни свет ни заря на станцию. «Ну и что, что ушёл, – вернётся как миленький, а я докажу, что и без него способна справляться».

Собиралась она основательно. В небольшой рюкзачок положила литр воды, спички и перочинный нож. Хотела ещё компас прихватить, но не нашла. Взяла горькую шоколадку – как рассказывала мама, альпинисты и лётчики всегда берут его с собой как НЗ. Приготовила так же бутерброды с колбасой, завернув их в фольгу, и пару яблок.

К грибному походу в лес Катя была готова. Надев тёплые колготки и джинсы, она обула резиновые сапоги, предварительно утеплив ноги шерстяными носками. Поверх водолазки надела жилетку и старенькое осеннее пальто изумрудно-зелёного цвета. Конечно, гораздо удобнее бродить среди деревьев было бы в спортивной куртке, но такой у Кати не было. Да она и не собиралась углубляться далеко в лес, планируя просто прогуляться по опушке, чтоб развеяться и привести мысли в порядок. А корзинку взяла скорее для антуража – такая уж была она романтическая натура.

В полупустой электричке дремали старички-грибнички и бабули, следующие по своим дачным делам. Никто не досаждал Екатерине ни лишним шумом, ни вниманием, и она спокойно проехала большую часть пути, погрузившись в свои мысли и любимые мелодии в плеере, пока на одной из станций к ней не подсели два мужичка среднего возраста. Музыка в наушниках играла негромко, и Катя невольно прислушалась к разговору.

– …а за грибами не ездил? – спросил один у другого, глянув на Катину корзинку, стоящую рядом с ней на сиденье.

– Дак на прошлой неделе в Дубках был! Грибов – во! – при этом мужчина выразительно провёл большим пальцем поперёк шеи.

Дальше мужчины заговорили о рыбалке, а Катя задумалась. Станция Дубки была на пару станций раньше Покровского, куда и направлялась девушка. В Покровское они часто выбирались с мужем за грибами или просто прогуляться в лесу, в Дубках же она не была ни разу. Всплыли в памяти мамины рассказы из детства, что там есть дорога на болота, по которой ходят за клюквой. Это место всегда представлялось девушке таинственным и загадочным.

За окном мелькал живописный лес, и Кате вдруг захотелось очутиться именно в том месте, где она ещё никогда не бывала. Побродить там одной, доказать себе и всем остальным, что она тоже кое-что в этой жизни может сама.

«Ну а если верить разговору двух мужчин напротив, так, может, ещё и грибов набрать удастся» – думала Катя.

Девушка с улыбкой представила, как вернётся вечером домой с полной корзиной грибов и будет игнорировать мужа – они ведь поругались. Он, конечно, будет пытаться помириться, он ведь отходчивый, а она будет такая стойкая железная леди. Потом она заставит его до полуночи чистить грибы – а будут непременно все белые и отборные, – а сама с блаженством залезет в горячую ванну и расслабится. Ну а потом снизойдёт до того, чтобы всё-таки помириться с мужем, и будет взахлёб рассказывать о своих лесных приключениях. А потом – может быть, хотя и не факт! – она скажет, что тоже была не права в их ссоре и тоже попросит прощения – может быть!

Электричка тем временем подходила к станции Дубки. Как ни странно, на ней вышло очень много народу. Помимо старичков была и молодёжь, и целые семьи. Вышла и Катя, полной грудью вдохнула прохладный осенний воздух, пахнущий лесом и опавшими листьями, улыбнулась солнышку, на миг взгрустнула, что такой погожий денёк можно было провести и с мужем, но против характера не попрёшь! Проводив взглядом отъехавшую электричку, девушка бодро зашагала по просёлочной дороге в сторону леса, повесив на руку корзинку, – эдакая провинциальная барышня конца девятнадцатого века.

За городом, несмотря на солнечный день, было холоднее, чем среди привычных многоэтажек. Подул пронизывающий ветер, и Катя накинула на голову широкий шарф-косынку – на манер платка. Появились редкие берёзки, вокруг которых грибниками были натоптаны тропинки, и Екатерине не оставалось ничего, кроме как углубиться дальше. Благо, лес был пока не густой: между стволами деревьев проглядывала железнодорожная насыпь и доносились звуки цивилизации.