Максим Кутис - Как быть нормальным

И вот он вновь стоял перед дверьми подъезда с витражным остеклением, который был ему бесконечно знаком, набрал по памяти код от домофона, поднялся на третий этаж и нажал на звонок. За дверью послушались приближающиеся шаги и мужской голос.

– Привет, Борис! Алиса почти готова, надевает свитер. ― дверь открыл Кирилл. Он всегда был приветлив и вежлив с Грайворонским, прекрасно осознавая, какое место занимает. У Бориса даже при всем желании не получалось ненавидеть его ― Кирилл ни разу не был замешан в чем-то отрицательном или постыдном, что жена, что дочь отзывались о нем исключительно положительно. Беглый психоаналитический анализ при периодических встречах тоже не выявил каких-либо отклонений. Так что Грайворонский воспринимал его просто как данность жизни, отдавая себе отчет, что все могло быть гораздо хуже.

– Привет, Кирилл. Как здоровье Алисы? – Борис машинально пожал протянутую ему руку. У Грайворонского никогда не получалось отвечать Кириллу на той же дружелюбной ноте, как бы он не старался. А Кирилла, казалось, это нисколько не тревожило – он всегда отвечал ослепительной улыбкой на любую колючую фразу. Он являлся ходячим воплощением физического и ментального благополучия: высокий, красивый, белокурый, подтянутый, всегда дружелюбный и открытый, с хорошей родословной и высокооплачиваемой работой. Если бы все люди были такими, то Грайворонский давно остался бы без работы.

– У нее уже практически все прошло. Температуры нет. Чувствует себя хорошо, играет. Остались немного сопельки, но так, остаточные явления.

– А где Марианна?

– Марианна сегодня отдыхает.

– В смысле «отдыхает»? От чего она успела устать?

– Она целыми днями сидела с болеющим ребенком, так сегодня она пошла немного проветриться. Ушла менее часа назад.

– То есть не могла подождать, чтобы передать мне Алису лично? Я пришел вовремя.

– У нее же тоже планы есть. Да и в чем проблема? Девочка же не осталась одна.

– Ладно.

– Как твои дела, Борис? Как практика?

– Все в порядке, Кирилл, спасибо.

– Если честно, никогда не понимал, зачем люди ходят к психотерапевту.

– Что же, тогда можно сказать, что ты счастливый человек.

– Думаю, что так оно и есть. А то, что это говорит, дипломированный психолог делает это заявление еще более правомерным.

– Человеку не нужен психолог, чтобы правомерно подтвердить, что человек счастлив.

– Папа, привет! – в дверях показалась Алиса. Девочка с двумя заплетенными косичками и рюкзачком через плечо смотрела на отца своими большущими голубыми глазами снизу вверх.

– Привет, Лисюнь! – Борис присел и поцеловал дочь. Ее носик действительно был еще немного красным, но выглядела она вполне здоровой.

– Ты завтра отвезешь ее в садик? – спросил Кирилл на прощание.

– Да, как обычно – Грайворонский взял дочь за руку, и они вместе зашагали по ступенькам вниз.

– Пока, Алисонька!

– Пока, Кирилл! – попрощалась девочка уже с пролета ниже.

Отец и дочь дошли до машины. Грайворонский усадил ребенка в детское кресло после чего протянул ей подарок – новую куклу, которую ему впервые пришлось выбирать без чьих-либо подсказок, разве что консультанта в магазине, который упомянул, что это сейчас самая популярная игрушка среди девочек дошкольного возраста. Сам Грайворонский скептически относился к куклам, поскольку предпочитал игрушки, которые развивали мышление или фантазию ребенка, но в этот раз пришлось выбрать самый простой вариант.

– Спасибо, такая у меня уже есть, Кирилл подарил, ― девочка с улыбкой приняла подарок.

– Ну отлично, будут близняшки. Сможешь выбрать какая из них будет злобной, – Борис пытался скрыть досаду за шуткой, которая вряд ли подходила для пятилетних.

– Почему какая-то из них должна быть злобной? Почему они обе не могут быть хорошими?

– Вообще, конечно, могут, Лисюнь. Пусть обе будут хорошими.

– Вот у нас в садике есть близнецы, Саша и Маша.

– Их родители явно не страдают от недостатка фантазии.

– Почему?

– Извини, просто мысли вслух. Так что там с Сашей и Машей?

– Они близняшки. Правда Маша – девочка, а Саша – мальчик. Но они все равно очень сильно похожи. Разве что у них одежда разная. Не будет же Маша ходить в мальчиковой одежде.

– Само собой.

– Так они оба добрые. Маша мне разрешает играть с ее игрушками, а Саша, мне его игрушки не интересны, он отдает мне свои конфеты иногда, так как ему запрещают много есть сладкого.

– А тебе разрешают?

– Мама мне тоже не разрешает, но, когда Саша приносит мне конфету, я всегда ее беру. Потому что он хороший, и потому что мне нравятся конфеты.

– Лисюнь, маму тоже надо слушать, она же не будет тебе рекомендовать плохое. Поэтому, когда в следующий раз Саша будет предлагать тебе конфету вежливо откажись или, чтобы он не обижался, отдай кому-нибудь еще, кому родители не запрещают есть сладкое. Умение отказывать мальчикам тебе еще пригодится в жизни.

– Почему?

– Потому что мальчики не всегда будут давать тебе конфеты просто так.

– А что им от меня будет нужно? Сейчас вот мальчишки не играют с нами.

– Потом начнут.

Грайворонский терпеть не мог выражения «Вырастешь – поймешь», и всячески старался его избегать в беседах с дочерью. Потому что истины, если их вовремя не донести отчетливо и понятно, никогда не запомнятся, и не пригодятся в последующем. В принципе, это же работает и со взрослыми.

– Что-нибудь хочешь послушать, пока едем? Что тебе сейчас нравится?

– Мне нравятся песни из сказки про мальчика-волшебника.

– Гарри Поттера?

– Кого?

– Что за мальчик-волшебник?

– Это мультик про мальчика, который попадает в волшебную страну с зачарованным лесом, и помогает другим героям с их проблемами.

– Похоже на мою жизнь, ― задумчиво произнес вслух Грайворонский, выруливая на оживленное шоссе.

– Почему? Ты тоже был мальчиком-волшебником?

– Нет, Лисюнь, волшебником я никогда не был. К сожалению. Было бы намного проще. Так, песен про зачарованный лес у меня нет. Агата Кристи вряд ли тебе понравится, хотя…

– Кто?

– А так, музыкальная группа раньше была одна. Давай посмотрим, что играет по радио.

– Давай.

Грайворонский принялся переключать радиостанции, но ничего подходящего не находил. Поп-хиты, джаз, новостные дайджесты и скучнейшие диалоги. В конце концов он наткнулся на детское радио с песенками из старых советских мультфильмов.

– Ты знаешь эти песни, Алис? Мне родители ставили их в детстве.

– Да, слышала, ― ответила девочка без особого энтузиазма.

– Оставить или поискать еще что-нибудь?

– Можно оставить.

Из динамиков заиграли Бременские музыканты, Грайворонский сосредоточился на дороге, а его дочь, вполуха слушала песню, наблюдая в окне за вереницей уличных огней.