Григорий Вайнот - «Краткость и талант». Альманах-2019

– Доктор, да как вы можете такое говорить…

– Давайте на чистоту. Девочка ее возраста может умереть от тридцати разных болезней, причем там зачастую очень мучительно все протекает и для малышей, и для родителей… Всякое бывает. Я вот тоже, знаете ли, родился в семье глухонемых, но сам при этом разговариваю. Впервые заговорил в восемь лет. Услышал звуки, которые произнес, испугался. Но все решили: повезло. В шестнадцать лет выпили мы с приятелем паленой водки. Дружок наутро помер, а я ослеп на один глаз. Второй тоже стал хуже видеть, и я остался слепым в деревне глухонемых, представляете? Сбежал отсюда, отучился в медицинском, да и вернулся. Потому что только здесь я чувствую, что хоть в чем-то лучше других. А в городе я хуже всех, и мне не уставали об этом напоминать. Все эти обидные прозвища! Штопаный крот. Слепень. Размечтался, одноглазый… Вы, нормальные люди… Давайте я сделаю укол, и вы поспите, пока все не кончится. Поработайте кулачком. Нет? Тогда перетянем…

Доктор склонился над ней с петлей из серого жгута. Лена нащупала на столике у кровати большую бутылку физраствора и обрушила ему на голову. Вскочила на ноги и тут же села. Голова пошла кругом, в глазах потемнело. Успокоительное начинает действовать. Через пару минут она отключится. Надо что-то придумать. Но что? Мысли уже путаются…

Сейчас бы выпить энергетик, чтобы взбодриться. Или кофе пару литров. Но где же его взять? Лена снова встала, держась за ширму, подошла к шкафу со стеклянными дверцами. Так, что здесь… Надписи на коробках с лекарствами расплывались, но все же удалось сфокусировать взгляд на коричневых ампулах. Адреналин! То, что доктор прописал…

Пальцы стали ватными и не слушались. Лена поднесла ампулу ко рту, отгрызла колпачок, порезав острыми краями и губы, и язык, но боли не почувствовала. Набрала в шприц. Один кубик. А вдруг мало? Раздавила вторую ампулу, быстро втянула иглой жидкость прямо с поверхности стола – ничего, здесь все стерильное. Это же больница. А куда колоть? В вену на руке она не попадет.

Лена вспомнила фильм, который однажды смотрела, там доктор делал уколы пациентам в вену на шее. Вроде бы, это была комедия. Или триллер? Кажется, врач был маньяком… Да к черту, время уходит. Надо решаться!

Она нащупала биение пульса на шее, прижала кончиками слабеющих пальцев, и когда вена чуть надулась, проступила под кожей, вонзила туда иглу.

Адреналин прояснил ее мысли, а сердце застучало, как бешеное. Лена оперлась обеими руками на стол доктора, постояла с минуту, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде бы прямо сейчас организм отключаться не собирается, но лучше поспешить на поиски дочери.

Бедная Иришка! Хорошо, что она спит, и не понимает, в какое кошмарное положение угодила. Нужно отыскать ее до того, как проснется. До полуночи. Ведь в полночь этот маньяк начнет кровавый ритуал. Кто в здравом уме поверит в ворожбу старой цыганки?! Только сумасшедший, или человек, доведенный до крайней степени отчаяния. До последней черты.

Лена вспомнила улыбающегося коммерсанта, который протягивал леденец дочери. Не похоже, чтобы Никитка страдал. Деньги у него водятся, с женщинами тоже все в порядке – судя по томным вздохам проводницы. Самооценку поднять можно и на сеансах психолога. Зачем детей резать? Может быть, он выдумал всю эту историю, чтобы держать в страхе деревню? Не зря же доктор так боится долговязого изверга. Все боятся…

Все, кроме Игната.

Лена представила одутловатую пропитую рожу, сальные волосы и затертую до дыр мастерку. Да уж, послала Вселенная союзника. Похоже, она послала всех далеко и надолго, поэтому не торопится помогать, а только палки в колеса вставляет. Вот где, скажите на милость, искать этого алкаша? Не орать же на каждом углу его имя. Да даже если и орать, все равно никто не откликнется. Что же за жизнь такая…

Она присела на пень у плохо побеленного деревянного забора. Ее колотила нервная дрожь, а в голове будто поселились ленивец и дятел. Ленивец повис на лианах мыслей тяжелым грузом и клонил в сон, предлагая забыть обо всем и просто выспаться. Дятел стучал по вискам, побуждая бежать. Снова бежать. Но куда?

Из-за поворота выехала помятая «Газель». Остановилась у соседнего дома. Водитель спрыгнул на землю и толкнул калитку. Лена увидела широкую спину с надписью «СССР» и тут ее ленивые мысли словно крапивой обожгло: да ведь это Игнат… Спасибо тебе, Вселенная, что подстроила случайную встречу в столь нужный момент! Больше никаких претензий, ты все даешь вовремя.

Лена подбежала к калитке. Не заперто. Хороший знак! Она прошла по дорожке между заросшими сорной травой грядками. Игната нигде не было видно. Дом темный, крыльцо пустое. Куда же он делся?

Из дальнего угла двора послышался негромкий плеск. А вот и алкаш, умывается из железной бочки с водой. В таких баках, закопанных в землю примерно на треть, летним днем вода нагревается, а вечером остывает до самой приятной температуры. Игнат сбросил мастерку, ополоснул шею, грудь, подмышки. В свете тусклого фонаря, висевшего на столбе за забором, Лена различила крепкие мускулы и стальной пресс. Похоже, этот алкоголик всерьез занимается спортом, без штанги такие мышцы на груди не накачаешь…

А впрочем, к черту его мышцы! Она подбежала и, развернув Игната лицом к себе, как это делала проводница в поезде, четко и с расстановкой заговорила:

– Помоги мне спасти дочь. Пожалуйста, помоги отнять ее у Никитки. Он сошел с ума, и я знаю, что ты его не любишь. Помоги его победить, заклинаю! Ты ведь хочешь сам всем заправлять в этой деревне, верно? Помоги мне, не пожалеешь. Вознагражу по-царски. Любые деньги, лишь бы Ирочка осталась жива.

Игнат неожиданно кивнул.

– Ты согласен? – обрадовалась Лена. – Тебе тоже не по душе убийство девочек?

Он снова склонил голову, и чуть дольше задержал взгляд на ее разбитых коленках.

– Значит, поможешь? Соберешь всех недовольных, и вместе отобьем мою девочку? Да, да, и других девочек тоже, конечно.

Глухонемой подтвердил это очередным кивком.

– А мой муж завтра же пришлет тебе деньги, – пообещала она.

Игнат покачал головой.

– Тебе не нужны деньги? – опешила Лена. – Чего же ты хо…

Не успев закончить вопрос, она поняла, какую цену придется заплатить за освобождение дочери. Мозолистые пальцы скользнули по загорелому бедру, зажали фиолетовую ткань и потащили шорты вниз.

– Подожди! – прошептала она. – Давай потом. Заберем мою дочку, и хоть до утра…

Игнат покачал головой и второй рукой притянул Лену к себе.

– Подожди, не надо…

Она не смела отбиваться, чтобы не потерять единственного союзника, но сбивчиво повторяла на ухо Игнату одну и ту же мантру. Только когда он стянул топик, обнажив ее грудь, поняла – слова бесполезны. Слова никто не услышит. Крики тоже…