Максим Смирнов - Сказки для взрослых. И не только…

Хорхе спросил у сотрудника аэропорта, что случилось. Оказалось, самолёт не был готов, и вылет отложили на сорок минут.

Хорхе радостно, пытаясь обойти впереди идущих пассажиров, ползущих, как сонные мухи, направился к столу, за которым, как он сразу заметил, всё ещё сидела Инна. Она уже не плакала и выводила на салфетке каллиграфическими буквами матерные ругательства мужского рода.

Вздрогнула, увидев его, спросила:

– Ты что, Егорка, передумал лететь?

– Проблемы с самолётом. Красиво, – показал он глазами на её каллиграфические упражнения.

– Правда? Люблю каллиграфию.

– Очень! – он воодушевленно заговорил. – Я как-то был в музее в Севилье, Генеральный архив Индий называется. Там куча средневековых документов, многие очень красиво написаны. Но то, как пишете вы – просто фантастика!

– Ну что ты, не преувеличивай. Ты не шутишь ли? Ты понимаешь, что здесь написано?

– Да, – Хорхе покраснел.

Но было видно, что его слова её тронули. Она внимательно посмотрела на него, вздохнула:

– А мой… парень говорит, хватит заниматься ерундой.

– Почему?! Так красиво получается, и вам нравится – да это же дар Божий! – он перекрестился, – это преступление так говорить!

– Ну скажешь тоже, дар, – взяла салфетку, написала что-то, – держи, вот моя электронная почта, найдёшь меня в сети. Напишешь мне?

– Конечно! – Хорхе бережно прижал салфетку к груди, – спасибо!

Инна прислушалась, сказала:

– Вот опять твой рейс объявляют.

Инна чмокнула его в щёку и подтолкнула.

На этот раз автобус благополучно довёз пассажиров до самолёта. Хорхе сразу написал Инне, ещё в самолёте. В первые минуты ответа не было, а потом пришлось отключить телефон. Но ничего. Хорхе умеет ждать. Даст Бог, дождётся.

Приземлившись, позвонил маме. Она спросила:

– Сынок, как дела? Нашёл отца?

Он ответил:

– Нет. Но это ничего. Всё будет хорошо.

«Где же хозяин запропастился? Самое главное же рядом: как зайдёшь, налево, и вот они – эти восхитительные банки с собачьей едой. Я её даже отсюда чувствую, а там, в магазине, у меня вообще уши крутит от блаженства. Хозяин поэтому и стал оставлять меня здесь, снаружи, чтобы я не чудил: как он выразился, чтобы у меня крышу не сносило. Ерунда какая-то: как крышу может снести? К тому же, у меня её нет, как и у него – так что он вообще может об этом знать?

Ну наконец-то, вот он, запах хозяина, идёт впереди него, как будто объявляет: «Вот он, хозяин идёт!» Но это не хозяин… Какой-то маленький человек. Пахнет много чем, но и запах хозяина есть. Наверное, его знакомая? Значит, и хозяин скоро выйдет, и мы наконец погуляем. Так гулять охота, хоть на луну вой. Не побегать уже, понимаю, что не солидно для моих десяти лет, но хотя бы походить, пусть даже на поводке: пролаять последние новости. Цапнуть при случае этого задиру бульдога. Других собак понюхать, себя дать понюхать. Так смешно: я от хозяина слышал, что люди говорят: «На других посмотреть, себя показать» – такая глупость! Что там можно увидеть? Вот запах – другое дело. А если ветер подует со стороны зоопарка – держите меня за четыре поводка: такая гамма запахов, что сердце, кажется, выпрыгнет и убежит. Туда, в зоопарк.

Эх, говорит что-то, а что? Ты бы не говорила, а взяла бы меня и погуляла со мной, пока хозяин в магазине. Смотрю на неё выразительно и всем видом показываю, что хочу гулять. С ней пойду, от неё хозяином пахнет. Ух ты, поняла! Догадливая…»

– Ну что же ты такой грустный, а? – девочка лет пяти обращается к огромному сенбернару, привязанному у входа в магазин.

Пёс вздыхает, смотрит на неё внимательно. Девочка опасливо делает шажок к собаке, замирает:

– Ты же хороший пёсик, да? – тот поворачивает голову на бок так, что ухо смешно повисает. Девочка тянет руку, но одёргивает её – пёс вдруг тянет носом воздух, резко встаёт и, вертя хвостом, пытается к ней приблизиться, натянув поводок.

Девочка пятится. Пёс садится и ловит её взгляд, как будто ждёт сигнала.

– Ты, наверное, хочешь погулять? – её собеседник издаёт жалобное скуление. – Ты же давно здесь сидишь. Я тебя видела, когда мы с мамой только пришли в магазин. Это же целый час назад было, наверное! Представляешь, мама в каждый отдел зашла – ну зачем? А потом, когда мы уже шли к кассе, она вспомнила, что не взяла пакеты для мусора. О, Господи, – она слышала это выражение от бабушки и страшно гордилась, что говорит, совсем как взрослая. – Ну зачем эти дурацкие пакеты? – ещё одно взрослое выражение, на этот раз, естественно, от папы.

Собака слушала, внимательно глядя в глаза девочки. Та опять осмелела и шагнула вперёд. Собака сжала волю в лапу и не дёрнулась, только хвост предательски шевельнулся. Девочка медленно протянула руку и погладила собаку – сначала ухо, потом голову. Собака лизнула её ладонь, девочка засмеялась.

– Хочешь, немного погуляем? Тебя твой хозяин не заругает? Он же у тебя добрый? Мы недалеко, да? – она размотала поводок и крепко сжала его в обеих руках. Пёс, косясь на неё ухом, двинулся, держась от неё слева и на шаг впереди. Он направился было в ближайший подъезд, но девочка потянула его во двор.

Они вышли на пешеходный бульвар. Девочка казалась серьёзной и была, видимо, очень горда собой. Некоторые яжематери с детьми и колясками делали безумные глаза и шарахались от них, но нормальные родители, глядя, как уверенно девочка держала поводок и как послушно собака шла рядом, смогли взять себя в руки и не переживали.

Если бы кто-то спросил у сенбернара, тот бы поделился, как непросто было не отвлекаться на эти зовущие запахи других собак и ненавистных глупых котов, которые только и умели, что шипеть. Но он умел сдерживаться. Да и не спросил никто.

«Хорошо порезвились. Ох, здесь хозяин был недавно, судя по запаху. И всё, так обрывается, странно. Как бывает, когда он в эту большую самоходную миску садится с окнами. Но он же не мог без меня уехать! Слушай, человеческий детёныш Маугли, а пойдём вместе хозяина искать, а?»

Они обошли вокруг квартала и вернулись к магазину. Стоявшая у входа мама девочки с криком бросилась к ней:

– Ты где была? Отойди от собаки! Она укусит!

– Мама, не кричи. Ты что, не понимаешь, что собачке нужно было погулять? И вообще, собаки хозяев не кусают.

– Я чего только ни передумала, тебя же могли украсть! Я же говорила никуда не уходить!

– Ты говорила не уходить одной, но я же была не одна. Ну всё, успокойся, – она прижалась к матери и обняла её.

Мать перевела дух:

– А собака откуда? Она же больше тебя ростом! Что хозяин скажет?

– Она здесь была привязана. Я с ней прогулялась – она очень просилась. Мне хозяин спасибо скажет, вот что.

Мать совсем успокоилась, хоть и продолжала с опаской поглядывать на собаку. Обошла, подошла к дочери с другой стороны, присела на корточки: