Array Сборник - Призвание – писатель. Том 2

На следующий день, захватив с собой фотоаппарат, я снова направилась к месту, где накануне оставила ослабевшее животное.

Его там не было. Я сфотографировала только валуны, возле которых он лежал накануне вечером, и не могла понять, радоваться мне его исчезновению или нет. В душе у меня затеплилась надежда, что больной отлежался и уплыл в океан.

Прошло две недели. За это время вместе с семьёй дочери я совершила интересное путешествие. Я часто думала о котике и втайне надеялась, что всё завершилось благополучно. Возвратившись в Карпинтерию, я снова отправилась на прогулку вдоль гряды валунов. Невдалеке шли две женщины, а их вырвавшиеся на свободу собаки с бешеной скоростью гонялись друг за другом. Потом они забежали на песчаную дамбу, образованную океанской волной, и начали что-то обнюхивать. Дамы немедленно отозвали своих питомцев. Когда обе они удалились от меня на значительное расстояние, я подошла к месту, где задержались собаки.

С ужасом и недоумением я увидела, что на дамбе, распластавшись, лежит мёртвый котик. От него не исходил запах, хотя прошло уже много времени, но его нос и часть спины были обглоданы…

Когда и каким образом он оказался здесь, на расстоянии нескольких сотен метров от того места, где я оставила его, ещё живого? У меня даже закралось сомнение: то ли это животное? И почему его не убирают? Ведь он лежит всего в двадцати метрах от коттеджей, из которых выходят люди. Они же видят его! Или им всё равно? И значит, тот мужчина, который собирался позвонить куда надо, не выполнил своего обещания? Как же так?..

Не зная, что делать, я позвонила дочери, чтобы спросить её, куда мне следует обратиться, чтобы погибшее животное убрали с пляжа? Дочь ответила, что не знает названия нужной мне службы.

На следующий день я снова пришла на пляж и, увидев проходивших мимо котика девушек, спросила их, давно ли он лежит здесь. Они ответили, что недели две. Теперь у меня не оставалось сомнений в том, что это был тот самый…

Я наблюдала, как люди выгуливали на пляже своих собак. Если пёс направлялся к погибшему животному, то хозяин отдавал команду не приближаться к нему. Стало быть, заключила я, местные жители видели, что произошло у них на берегу, однако никаких попыток убрать или захоронить котика не предпринимали. Метрах в пятидесяти от него дети на песке играли в мяч, не обращая на мёртвое тело никакого внимания.

Все, кроме меня, были спокойны. Это казалось мне более чем странным.

Спустя ещё несколько дней я пошла на прогулку вдоль берега в другую сторону, где, закончив свой трудовой день в школе, обычно отдыхала моя знакомая Джен. Я рассказала ей о случившемся, и она очень расстроилась. Джен обещала мне узнать название организации, куда следует обратиться за помощью. Действительно, на следующий день я уже смогла написать электронное письмо на горячую линию по морским млекопитающим. Ответа на мою информацию не последовало, однако дня через три труп убрали.

А ещё через день я пришла на высокий берег, откуда можно видеть лежбище котиков. Там я разговорилась с женщиной-волонтёром, которая на добровольных началах наблюдала за поведением и численностью этих морских млекопитающих. Она дала мне бинокль, чтобы я посмотрела на лежащих внизу морских котиков. Женщина сообщила, что таких волонтёров всего сто человек и все они гордятся тем, что способствуют сохранению дикой природы. В свою очередь, я рассказала ей печальную историю о котике. Женщина заволновалась и посоветовала мне в следующий раз, если подобное повторится, сразу обращаться к волонтёрам.

Только теперь я узнала, как мне следовало поступить в этом случае. И в ту же минуту меня начали мучить угрызения совести.

Как я сама не догадалась, что помощь могла прийти именно отсюда? Может быть, эти люди помогли бы тогда ещё живому котику! Я могла бы дойти до заповедника быстрым шагом всего за час! Но, с другой стороны, волонтёры не всегда бывают на месте. К тому же тогда уже вечерело. В любом случае эти люди могли бы вовремя убрать погибшее животное…

Я поблагодарила женщину и ушла. К сожалению, в этот раз что-либо исправить было уже поздно…

Уроженец Свердловской области, инженер-атомщик. С 1963 года работал на Ангарском атомном комбинате, затем на партийных должностях и на государственной службе.

Заочно окончил Иркутский институт народного хозяйства и Академию общественных наук при ЦК КПСС. Член Общественного совета при аппарате губернатора и правительства Иркутской области.

Автором опубликовано одиннадцать книг, из них три романа. В 2015 году Александр Петрович стал членом Российского союза писателей и в том же году признан лауреатом национальной литературной премии «Писатель года России». Является кандидатом в члены Интернационального Союза писателей. Финалист литературного конкурса Русского Императорского Дома «Наследие», лауреат Международной премии им. Достоевского.

Ваня Петров, якут по материнской линии, к охоте пристрастился лет с двенадцати, как и многие его сверстники. Он рос сиротой и знал только, что когда-то его родители, оба геологи, погибли в авиакатастрофе.

К восемнадцати годам ему выделили постоянный охотничий участок, богатый соболем и белкой, где молодой охотник выполнял за сезон не один отпущенный план. Как-то в своих охотничьих похождениях он решил навестить стойбище Булчута, своего дяди, участок которого располагался по соседству.

Путь был неблизкий; солнце уже опускалось к вершине пологой горы, когда показалась юрта, дверь которой была распахнута настежь. Что-то неладное! Ускорив шаг, Иван подошел к юрте, но его встретил не хозяин, а крупный волк серой масти! Он стоял в пяти шагах от двери. На фоне чистого белого снега волчья шерсть отливала серебристым инеем.

Сорвав с плеча винтовку, Иван навел ствол на зверя, готовый спустить курок, но что-то помешало ему послать пулю в неподвижную мишень. Почему он застыл на месте? Ни малейшей попытки сорваться с места, уйти от верной смерти – напротив, стоявший в пол-оборота к охотнику волк без тени страха или злобы смотрел ему прямо в глаза.

В этом взгляде читалось смирение, понимание чего-то более важного, чем встреча извечных врагов, какая-то глубокая мудрость, исходящая из высшей истины: «Да, я под прицелом, и твоя пуля быстрее моих ног. Я ждал тебя и готов принять смерть, но ты должен понять, почему я здесь».