Array Сборник - Призвание – писатель. Том 2

Он очнулся под утро, когда стало подмораживать. Выпил кружку теплой талой воды и бодро двинулся в путь.

Ко второй ночи, когда мгла уже опускалась на землю, он вошел в поселок.

В отделении милиции следственная группа приступила к изучению невероятного происшествия на стойбище, но установить причину смерти семейной пары не смогла. Степан Захарович, заведовавший зверопромхозом, всегда близко воспринимал судьбу рано осиротевшего Ивана и на этот раз советовал ему уехать из здешних мест, где пошла худая слава о человеке, который завел дружбу с волком. Дескать, тот по ночам приводит к молодому охотнику целую стаю, и они вместе воют на круглую луну, утверждая торжество Злых Духов. Поползли даже слухи о том, что и сам Петров был когда-то волком, потому хищники и принимают его как своего. Впрочем, вопрос решился сам собой. По повестке воинского призыва Иван Петров был мобилизован и распределен для прохождения службы на Дальний Восток.

Осиротевшую девочку определили в детский дом, каких во множестве было разбросано по стране в послевоенные годы. До мобилизации Иван при каждой возможности навещал сестричку, названную Вероникой, и она, чуть подросшая, каждый раз просила забрать ее из детдома, считая брата своим отцом. Ведь она слышала от детей и воспитателей едва ли не сказочные истории о родителях, о матерях и отцах, которые имеют семьи и живут в них дружно и весело со своими, такими же малыми, ребятами. Малышка еще не знала, что глубинные устои, определяющие прочность семьи, слишком призрачны и ненадежны. Вот и собирали органы попечительства детишек из распавшихся семей наравне с осиротевшими…

Больше ее никто из родственников не навещал. Может быть, она была не нужна, а может быть, их и не было. Но Иван, тоже выросший в детском доме, не имел возможности хоть как-то разместить и воспитывать сестренку. Не в охотничьем же чуме жить девочке…

А вскоре он был призван в армию.

Вероника росла детдомовкой, где молодая воспитательница Марфа Вениаминовна, приветливая и заботливая, старалась делать все для того, чтобы ее детки не чувствовали себя брошенными на произвол судьбы.

Девочка помнила, что самым близким ей человеком был дядя Ваня, который не иначе как приходился ей отцом. Давно уже не было рядом дяди Вани, который далеко служил в какой-то армии. А в четыре года с ней произошел случай необычайный, который никто не мог хоть как-то объяснить.

В тот день дети по обыкновению играли на площадке, отгороженной от поселковой территории забором. Вдруг, откуда ни возьмись, на площадке появился волк, который вел себя вполне мирно. Испугавшись, дети с криками бросились к Марфе Вениаминовне, находившейся на лавке под грибком, и на площадке осталась только Вероничка, одна наедине с волком.

Волк стоял перед девочкой, но не подходил вплотную, лишь во взгляде чудилось что-то родное, близкое и сокровенное, такое, чего ей не приходилось видеть за всю свою короткую жизнь. От этого проникновенного взгляда Веронике было тепло и хорошо. А еще ей показалось, что волк улыбается!

И девочка непроизвольно пошла навстречу приветливому взгляду и доброжелательной улыбке. Пошла, несмотря на отчаянные призывы Марфы Вениаминовны спасаться и немедленно бежать от волка. Собственно, Вероника даже не принимала такое смелое решение, просто ноги сами повели ее к этому громадному и мощному, но и одновременно доброму зверю. Они стояли совсем рядом, голова к голове, только волчья голова была выше, и девочке надо было дотянуться рукой, чтобы погладить ее.

Волк опустил голову, и Вероничка в каком-то необыкновенном воодушевлении гладила это сильное и смирное животное, ощущая тонкой кожицей ладошки прямые и жесткие волчьи волосы, а сама, не отрываясь, смотрела в бездонные черные глаза, поглощенная их необъяснимой лаской – той лаской, которой была лишена с первых дней рождения.

А на площадке поднялась паника, и крики детей и воспитательницы нарушали единение сблизившихся душ волчицы – а это была, конечно, она – и вскормленной ею девочки. На шум поспешил завхоз с собакой на поводке, рвавшейся в безудержном лае и стремлении навести должный порядок на вверенной территории.

Завхоз, несущий ответственность за безопасность детского учреждения, спустил с поводка сторожевого пса Серко. Тот ринулся в схватку, но волчица спокойно повернулась к собаке, встретив ее взглядом, и та неожиданно завиляла хвостом, дружелюбно закрутившись в эпицентре горячих событий. Не иначе как пес осознал во взгляде гостьи превосходящую моральную силу, а то и общую их принадлежность к собачьему роду.

Глядя на предательское примирение сторон, завхоз плюнул с досады и высказал что-то, не предназначенное для детских ушей.

Волчица не стала ждать дополнительных действий к выдворению с запретной территории. Неожиданно для девочки она лизнула ее в щеку, а затем, набрав короткое ускорение, легко взмыла над забором и скрылась из вида.

День ото дня масштаб начавшегося в детском доме переполоха нарастал. Даже газеты писали о волчьем визите дружбы на детскую площадку. Привлекаемые к расследованию «дикого происшествия» официальные лица отказывались признавать правдивыми «бредни о дружбе волка и ребенка».

Позже Вероника Ивановна сама задумывалась о той магической силе, что была заложена природой в волчицу-спасительницу. Откуда эта способность безошибочно оценивать обстановку, входить в безмолвный контакт с человеком, устанавливая с ним доверие и понимание? Эту способность она могла объяснить разве тем, что волчица относилась к их волчьим колдуньям. Бывают же такие у людей…

Не успела взбудораженная общественность обсудить животрепещущие новости о пребывании волка в детском коллективе, как волчица провела в детдоме новую блестящую операцию. На этот раз она осуществила ночную вылазку с выходом на давнюю подопечную, с которой намедни восстановила доверительные отношения.

Дети уже засыпали, когда Вероника услышала за окном поскуливание. Каким-то чутьем девочка уловила, что этот сигнал посылается ей. Вероника подошла к окну и открыла его. Под окном увидела двух волков – одного большого, в котором признала недавнего гостя, и рядом с ним совсем маленького и славного волчонка.

Волчица подошла к открытому окну, встала передними лапами на подоконник и дважды лизнула девочку в щеку. Затем она отошла и встала поодаль, не сводя с Вероники выжидательного взгляда. Она приглашала ребенка к себе.

Девочка не могла помнить волчицу-мать: слишком мала была она в те роковые дни, когда оказалась одна на стойбище, одна в Большом Белом Безмолвии. Но другие ощущения владели ею. Тогда, едва явившись на свет, она уже жадно впитывала в себя обрушившийся на нее мир, где главным был тот исток жизни, к которому она припадала в минуты кормления. И то тепло, тот запах, что создавали уют от долгих лежаний волчицы рядом, тоже навсегда вошли в чувствительные органы дитя.