Ирина Сухарева - Трансформация – дорога домой. Дочь воздуха

– Мам, мы были не правы, твои картины правда классные. Ладно я, что там могла понимать, но отец-то куда смотрел?

– Милая, твоему отцу было всегда наплевать. Он и женился для чего? Потому что нужен был статус женатого, а если семейного, значит более надежного партнера. В бизнесе как? Если у тебя есть семья, жена, а желательно еще и дети – ты гораздо более надежный партнер, меньше вероятности того, что кинешь. Они и политики слышала вещают – «Институт Семьи крайне важен», «Что является нашим приоритетом, нашей главной задачей? Правильно! Сохранить институт семьи», «Долой свободные отношения, только официальный брак!», «Рождение хотя бы одного ребенка первоочередная задача каждого добросовестного гражданина!», думаешь им действительно важно с кем, как и в каком статусе мы спим? Не смеши меня. Запомни, милая, одну простую вещь – людьми, которым есть что терять, легко управлять. Они будут следовать велениям системы ради благополучия своих близких. Свободный человек не отягощённый душевными привязанностями – опасен. Как его заставить жить по определённым навязанным правилам? Лишить жилья? Питания? Хорошо. На одного или нескольких, таким образом, можно повлиять, а что, если их будут сотни? Тысячи? Миллионы? То-то же. Не дай Бог совсем от рук отобьются…

Меня удивило в очередной раз открытие – мама не так глупа, как кажется на первый взгляд, но сказала я совсем иное:

– Как я, например, да, мама?

Мама потрепала меня по голове, ответила:

– Не отбилась от рук. В дурь пустилась – это да. Возраст у тебя такой. Ты всегда была вредной бунтаркой, такой пришла в наш мир. Почему? Ну откуда я знаю. Кто из нас не совершал ошибки в молодости? Все совершали! Я не успела. Отец был крайне строгим, глаз с меня не спускал, едва успела закончить универ, художественный факультет, да малыш, я мечтала когда-то стать известной художницей, сразу выдал замуж за твоего отца. И все… Родилась ты, а дальше череда серых, скучных, ничем не примечательных дней, которые пытаюсь раскрасить хоть какими-то более-менее яркими красками.

– Мам, я же уничтожила кучу своих нейронов головного мозга путем чрезмерного употребления алкогольной продукции, и твоих нервных клеток!

– Солнышко мое, еще с начала 21 века давно известный факт – нервные клетки и нейроны головного мозга со временем восстанавливаются, а сейчас, с медкапсулой – это вообще не проблема. – безразлично пожала плечами она.

– Я Вам завидую, – вмешалась Оля, – у вас потрясающе замечательная жизнь!

– Можешь мне поверить – завидовать совершенно нечему, – отрицательно покачала головой мама.

– Сравните мою и свою, тогда поймете кому точно нечему завидовать.

Во время их нового спора рассматривала свой портрет. Всегда себя представляла совсем другой, была уверена, что остальные меня видят так же, как вижу себя я, неким маленьким чертенком в юбке, скандальным и капризным, чуть что не по мне изрыгающем адское пламя. Как можно любить подобное создание, вышедшее в наш сложный мир из гиены огненной? Но, разглядывая свой портрет, я увидела себя словно со стороны, не своими глазами, а так, как видела меня она. Увидела маленькую, очень красивую девочку, с огромными голубыми глазами. Миндалевидный разрез глаз подчеркивали длинные пушистые ресницы, небольшой аккуратный прямой носик, пухлые губы – маленький ангел, нежно улыбался мне откуда-то из глубин маминого подсознания. Поняла, насколько сильно, насколько глубоко она любила меня все эти годы, не за что-то, скорее несмотря ни на что.

– Мааам, позвала ее я, нам нужно поговорить.

Она прервала жаркий спор с Олей, сказала:

– Нам о многом нужно поговорить, но не сейчас, позже, ты пока не готова.

– Машина ждет у входа, – услышали нудный голос моего ИИ.

– Девочки, вам пора, – сказал мама, – пойдемте я вас провожу.

– Мам, – по дороге задала давно интересующий меня вопрос, – почему у твоего ИИ два имени? У него что раздвоение личности?

Услышав мой вопрос, она рассмеялась звонким заливистым смехом.

– Нет, я расскажу тебе эту историю позже, в следующий раз.

– Ну вот, – обиженно вздохнула я, – так всегда.

– Ничего подобного. – возразила она.

Спустились в гостиную и с удивлением обнаружили ждущего нас отца. Неужели нашел время, вышел из своего кабинета, чтобы проводить меня? Удивительно!

Если мама была высокой, стройной, легкой на подъем, грациозной блондинкой, то отец был полной ее противоположностью. Невысокого роста коренастый брюнет, слегка сутулый, словной сгорбившийся под тяжестью то ли прожитых лет, то ли трудностей в его единственно важном детище —бизнесе. Весь его облик был какой-то скучный, невзрачный. Длинное худое вытянутое лицо, впалые щеки, заостренный слегка выдающийся вперед подбородок. Серые тусклые глаза прятались под нависшими длинными густыми седыми бровями, длинный с горбинкой крючковатый нос, узкие губы. Волосы средней длины, седые, он их почему-то никогда не красил, слегка волнистые, как обычно, рассыпались в творческом беспорядке. В очередной раз поздравила себя с тем, что получилась похожей не на него, а на красавицу маму, даже вздрогнула, представив на минуту, что вполне могло получиться иначе… Я никогда не понимала, что мама вообще могла в нем найти?! Сегодня поняла, она и не искала, ей нашли…

В детстве отец ассоциировался с ужасным, страшным монстром – гоблином, о которых мне читала на ночь сказки няня, еще, кстати, живой человек, роботы их заменившие появились чуть позже, значит приходит этот страшный злодей к непослушным маленьким детям и утаскивает в свой загадочный мрачный кабинет, где, уверена на все сто процентов, немедленно их пожирает… Бррр…

Но сегодня на папино приподнятое настроение указывала легкая рассеянная улыбка на губах и практически идеальная осанка, подобного с ним не случалось последние несколько лет. А может и никогда! Он обнял меня, расцеловал, проводил до машины. Кивком головы попрощался с Олей, признавшись, что был крайне рад знакомству и наш дом всегда держит свои двери для нее открытыми. Взял с меня обещание обязательно время от времени ему звонить. На этой удивительно счастливой ноте мы и расстались. Мама долго махала нам вслед, вплоть до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом. В тот миг, когда я перестала ее видеть у меня впервые в жизни слегка защемило сердце! С чего бы вдруг? Поделилась своим ощущением с Олей, на что она удивилась:

– Это, подруга, называется скучать. Ты что никогда не испытывала подобного чувства?

– Ни разу. – ответила я, как бы внутренне, но со стороны рассматривая новое для меня ощущение, которое мне совсем не понравилось.

– Да уж, Натусь, надо нам не только интеллект твой разумный подтягивать, но и эмоциональный! Между прочим, очень полезная и важная вещь.