Наталия Честнова - Карантинные заметки. Время коронавируса

Жили в просторном помещении бывшего зернохранилища, перегороженного полиэтиленовой занавеской- мальчики отдельно, девочки отдельно. Девочек было восемь, а вот сколько мальчиков, не припомню, 15, наверное.

Нам дали лошадь, на которой будущий вице-премьер ездил за водой. Лошадь звали Орлик, было ему больше 20 лет. Орлик дорогу знал, поэтому Илюша доверился ему полностью: сам спал между бочками, а Орлик лакомился росшими вдоль дороги лопухами. Воду привозили только к обеду.

На кухне организовали дежурство, две девицы и парень. Денег не было, продуктов тоже. Бывало купим с сельпо две поллитровых банки борща, и вот вам суп на 20 человек. Так и писали в меню: борщ б/м и б/с (т е без мяса и без сметаны). Вечером мы с Петей ходили на молокозавод за молоком и сметаной.

На поля возил нас автобус, больше похожий на перевозку для покойников: без окон без дверей, пару раз мы переворачивались, хорошо, что без жертв: спали не только мы, сидящие внутри, но у шофер. Форма одежды была такая: купальник, а сверху ватник: стояла жуткая жара, а утром еще холодно, да и ватники потом использовали, чтобы поспать на полях. На обед возили обратно в деревню. Как-то не досчитались двоих, уехали на обед без них. Приезжаем сидят: не слышали как их звали, спали видно крепко. Привезли несколько кусков хлеба.

Есть хотелось всегда. Как то пошли в столовую в деревню. На столах стоял хлеб и горчица. Густо мазали ей хлеб, чтобы не чувствовать вкуса этого супа, который даже голодному человеку было сложно есть.

Время было веселое. Купались, жгли костры, ходили на халтуру: прорвало трубу, ребята у нас рукастые. Самое сложное было встать в 5 утра: будильник ставили в таз и все равно мимо!

В соседней деревне работали ребята из Энергомаша, ходили по ночам в гости.

Потом в Приозерске были спортивные соревнования. Меня тоже послали. Бегать-прыгать я могу, а вот стрелять!!! Вообще никогда даже не пробовала. Но все рано поехали. А накануне меня укусил комар и прямо в глаз. Просыпаюся утром – красотка да и только, раздуло глаз и ничего не видно. Но все равно поехали.

Дали винтовку с оптическим прицелом. Велели закрыть глаз, прищуриться. А я не умею закрывать оба глаза, только один, увы, короче, так прищурилась (прищурила правый глаз и винтовку приложила к правой щеке) и так прицелилась, что попала в соседнюю мишень! Да прямо в 10ку! Бедный парень, которому сняли все очки, потому что попаданий было не 5, а 6, чуть меня не убил. Но в волейбольном матче мы выиграли.

Пару раз за лето отпустили домой. Помыться. Обратно я привезла чугунную сковородку, которую потом так и оставила в Отрадном, о чем мама жалела. Я вышла на Кушелевке, мне до дома ближе, а ребята доехали до конечной, до Финлянского вокзала. Так там их задержали, как безбилетников. Составили протокол, сообщили в Институт. Всем ничего, а вот Юре Солдатову это потом аукнулось, когда его судили за срубленную елку: в характеристике написали: замечен в безбилетном проезде… Это как черный шар! Ну о елке потом.

Завтра день весеннего равноденствия. День сравняется с ночью и начнется настоящая весна. В Германии именно этот день считается началом весны. Для меня это было странно. Хотя странно должно быть то, что в Петербурге начало весны всегда совпадало со снегопадами и ветрами. Какая уж тут весна.

Так совпало, что я была в Петербурге в конце февраляю. И погода оказалась соответствующая; балкон аж трясся от ветра.

И все на фоне пустых полок в магазинах, которые я вижу здесь впервые

Весна получается не совсем „ Болдинской», сидим травим байки. Тоже хорошо, давно не общались. Все куда-то бежим.

Собирали вентилятор: готовимся к лету. Окна выходят на юг и когда жара, деватьсся некуда. Я уже сшила две пары тяжелых штор.

Вентилятор мне подарили на день рождения. Где брат его купил? Винтов вместо четырех- три, гаек вовсе нет, собрали- так стучит. Руки оторвать изготовителям! И упаковщикам тоже. Живя в Германии мы привыкли, что комплектующие строго подобраны, нет ни лишних ни недостающих, а сами детали четко подогнаны по размерам, что даже дети справляются с этим конструктором.

Не вышло у меня писать каждый день: тишина и ничего не происходит. Все сидят по домам и упорно соблюдают карантин.

Занятия домашним хозяйством, интернет и телефонные разговоря. Вот наша жизнь…

В магазин я тем не менее хожу. А кто еще?

Весна началась, потом провалилась до минуса четырех. Будем ждать потепления. Тогда пойду на дачу: пора сажать!!!

Я посмотрела фильм, что делать еще. Сидя на карантине. Количество дел вроде уменьшилось…

Случайно напала. Сначала „ Однажды в Германии». Думала по аналогии с „ Однажды в Америке», который смотрела раз пять и могу еще и еще пересматривать.. Но этот совсем не о том, это об умении выживать…

А потом был фильм „ Неортодоксальная». Больше всего меня поразило, что это в 21 веке, не когда то там, давным давно, не «Дела давно забытых дней. Преданье старины далекой»… нет это сейчас, в Нью-Йорке, именно там, где от эпидемии мрут люди, мрут потому, что живут по старинке. Скученно и не принимая никаких новшеств. Но это тоже не самое главное.

Дело в том, что моя бабушка выросла в ультрарелигиозной семье. Она ничего не рассказывала, а может это я пропускала мимо ушей. Просто сейчас начала появляться литература и фильмы, в которых я нахожу отзвуки бабушкиных рассказов.

Сначала была книга Амоса Оза: Песня о любви и смерти». Там он рассказывает о своей матери, выросшей в городе Ровно, посещавший там гимназию, а у меня перед глазами бабушка: описание в точности соответствует ее рассказам: и город, и гимназия, это точно так, словно слышу ее голос

Потом там я впервые нашла, что означает имя моей мамы. Ее зовут Аскала. Бабушка всегда говорила, что это придуманное имя, тогда в 20х было полно придуманных имён. А мама говорила, что это перевод с древнееврейского. И тут я нашла: Haskala – Просвещение. И не просто просвещение, а течение противоположное сионизму: нужно нести просвещение в Европе, вплоть до слияния, вплоть до ассимиляции и это основное предназначение: нести в массы.

Бабушкины родители уехали а Америку в в 1929. Говорили, что не могли отправлять религиозный культ.

Бабушка сама в 13 лет отказалась от религии, взбунтовалась, говорила, что однажды держала такой строгий пост, что чуть не умерла с голоду и ее спасла одна русская женщина: дала кусочек сахара, когда она уже отключалась, теряя сознание. Ее мама родила мою бабушку в 17 лет, было ещё 5 детей, прабабушка брила голову, покрывая ее париком. Правила в доме были очень строгие.

Потом бабушка уехала в другой город: из за процентной нормы, заканчивала гимназию в Ковеле, получила золотую медаль и поступила в Варшавский Университет, давая уроки, чтобы заработать себе на пропитание. Маму мою не научили идишу сознательно, хотя между собой бабушка с дедушкой говорили.