Илона Виндзор - Жизнь. Ключи к пробуждению

В детстве я ненавидела бардовскую песню. А может, просто ревновала к гитаре маму, и мешала ей петь. Учась в школе, я уже мечтала сама, как мама, петь под гитару со сцены. И мама научила меня аккордам и песням. В роли режиссёра мама ставила музыкальные спектакли с ребятами из моего класса и продюсировала наш школьный дуэт с одноклассником. Скоро я стала писать и петь свои песни. Как бард.

За время музыкальной школы мы с мамой побывали на гастролях детского хора в Болгарии и Голландии. Исполняли на сцене Ave Maria, а голландские школьники хором пели хиты из мультфильма «Русалочка». Разница культур нас влюбила друг в друга. А потом как-то раз директриса пригласила маму петь в хоровую капеллу. Так мама побывала уже со своим хором в Европе, в Канаде, в Израиле. «Во время выступления в храме Гроба Господня в Иерусалиме было особое ощущение, что-то невероятное, благодать, – делилась мама. – А главное моё счастье – это семья. Ты и папа. В молодости на набережной Евпатории ко мне подошла цыганка, посмотрела руку и сказала: счастливой будешь.»

Свидетельство о рождении бабушки написано на иврите. Это обнаружили, когда я уезжала в Израиль на ПМЖ. Она родилась и вышла замуж в Крыму. Детство провела с мамой и сёстрами в эвакуации в Ташкенте. Брат бабушки ушёл военным лётчиком на фронт и был награждён орденом за заслуги перед Отечеством. Множество семейных историй хранят бабушкины рукописные дневники.

Во время крымского знакомства со своим женихом, бабушка уже работала в Москве и была завидной невестой. Там и обосновалась молодая семья. «Надо приносить пользу», – таков девиз бабушки. Работая на текстильной фабрике, она потеряла слух. Поэтому с ней всегда нужно было говорить очень громко и чётко.

Бабушка – летописец семьи. В её комнате хранится толстенный альбом с фотографиями. Чёрно-белые карточки с аристократичными лицами будто сошли со съёмок исторического кино. Плёночные фотографии, проявленные родителями в домашней ванной. И наконец, фото правнука, добытые в семейной страничке инстаграм. Бабушке 92, и её альбом хранит архив почти целого века.

В детстве, топая из комнаты в комнату, я заучивала с бабушкой «У Лукоморья» Пушкина и отрывок из «Железной дороги» Некрасова. В бабушкиной спальне стояло пианино, прошедшее со мной семь то прекрасных, то мучительных лет музыкальной школы. Деревянные полки с книгами до потолка, меня очаровывали маленькие томики пьес. Письменный стол превращался от момента к моменту в гладильный. На подоконнике расцветали красные соцветия ноготков, которые выращивала мамина сестра. Здесь всегда был тропический воздух, будто в теплице. Холод бабушка не признаёт. И походы на улицу тоже. Другое дело – составлять обзоры мировых теленовостей. Однажды это меня буквально спасло – при поступлении во французский колледж. Нам устроили экзамен на знание мировых событий за последние несколько лет. Тут на помощь пришли бабушкины тетради с тонной конспектов.

Из-за бабушкиной аллергии запрещалось заводить домашних животных. Как-то я забрела в зоомагазин «поглядеть» и ушла с джунгарским хомячком. «Его и хомяком-то не назовёшь – такой кроха», – понадеялась я в 11 лет. Карманных денег хватило на пластиковую переноску и коробочку корма. Мама предложила отнести хомяка обратно. Но, приглядевшись к нему, передумала. Мы спрятали переноску за занавеской, чтобы бабушка не нашла, и отправились на птичий рынок за большой клеткой. Договорившись, что уход за новым жильцом останется на моей совести. Дома мы обнаружили очаровательную картину: бабушка сидит перед крохой и причитает: «Оставили малыша под самой форточкой, он же замёрзнет, бедняжка!» Джунька стал семейным любимцем. По ночам его клетку выносили на кухню, и он вдоволь крутил колесо. Он обожал косточки свежих перцев, и бабушка первой несла ему лакомство. Садилась рядышком и с ним разговаривала. Это был маленький генератор радости.

Сейчас у бабушки в комнате стоит фотография правнука. Он её внимательный собеседник и хранитель душевных тайн.

Творческое начало было у каждого в нашей семье. Дедушка писал стихи и составлял целые бизи-буки с загадками и смешными историями мне в подарок. Бабушка пекла неповторимые пирожки и ватрушки, выращивала овощи на огороде и заботилась о животных. Другая бабушка пела и вела дневники. Мама гастролировала с народной капеллой. Папа писал посвящения на дни рождения друзей.

Лет в 5 я затеяла домашние концерты. Придумывала программу и договаривалась с участниками. Бабушка пела. Тётя рассказывала рецепт оригинального блюда. Папа показывал фокус. Зрителям выдавалась рукописная программка концерта. По третьему звонку колокольчика все собирались в большой комнате на высоком диване. Сцена располагалась перед выходом на балкон. Там же под новый год стояла большая ёлка с гирляндами. Пролетая мимо нашего дома, Дед Мороз опускал подарки в окно – комнату накрывала тень, свет гас. А когда становилось светло, я бежала смотреть коробочки. Как-то мама сама рассказала, что это она выключала свет и подкладывала подарки. «Серьёзно? А я верила в Деда Мороза…» – расстроилась я.

Однажды, уже студенткой, я оказалась с друзьями в Лапландии. Дело было в конце лета, и очереди в резиденцию Санты почти не было. «My friends, что вы хотите в подарок?» – спросил плечистый неспешный хозяин в очках. Мы рассмеялись и запели хором английскую песню о путешествиях. Друзья засняли маленький клип, как Санта поёт её вместе с нами.

Мне нравилась импровизация и смешение жанров. Но в нашем поколении считалось, что заниматься всем – значит ничем. И главная задача, перепробовав многое – определиться, что же твоё, чтобы встроиться в колею. Поверив в эту идею, годам к 25 я чувствовала себя «никем и ничем» – ни работы, ни семьи, ни определённого рода занятий, ни понятия «какая страна – моё ПМЖ», ни тем более плана на пятилетку. Это была разрушающая идея. В то время в Европе 30-летние молодые люди, поездив по миру и попробовав множество направлений, только начинали подумывать о поступлении в университет. Ближе к 35 – о семье. К 40 – о переезде в свой новый дом.

Теперь обнаруживаю, что синтез всех знаний, навыков и, казалось бы, незначительных опытов даёт творческий вихрь и возможность импровизировать. Творить, не задумываясь, как бы стать лучше или успешней кого-то. Когда достаточно уже того, каков ты есть. В этом секрет простоты, радости и удовлетворения, а не в бесконечном повышении планки и самооценки. Каждый в нашей семье, хоть и придерживался социальных мотивов, шёл своим направлением. Разделяя радости и преодоления с близкими, но не настаивая на погружении соплеменников в свою реку. Разности создавали совместный танец, лишь подбрасывая дров в творческое горение.