Людмила Яхнис - Наука требует жертв

Ирина быстро закрыла окно браузера, захлопнула крышку ноута и пошла открывать.

По влажным Алиным волосам она догадалась, что Слуцкая опять забыла где-то зонт.

– Ты когда-нибудь заболеешь, ну что это за привычка…

Она не успела договорить, так как ощутила на своих губах знакомый вкус вишни и сигаретного дыма, а под футболкой уже хозяйничали прохладные ладони. Тяжелая кожаная куртка полетела на пол, звякнула просыпавшаяся мелочь, по глухому стуку Ирина поняла, что, не прерывая поцелуя, Аля скидывает ботинки. Ремезова прикрыла глаза, сейчас ей хотелось подчиняться, быть слабой, позволить Але управлять ситуацией. Ей нравилось, что они все время менялись ролями, она становилась все более раскрепощенной.

– Да, тааак, – Алино колено оказалось между ее бедер и она, обхватив девушку за шею, присела на него, стремясь увеличить давление.

Вдруг прямо над ухом раздалась пронзительная трель дверного звонка.

Обе вздрогнули и замерли.

– Ты кого-то ждешь? – прошептала Аля и отодвинулась, часто дыша, на щеках ее горел румянец.

Ирина опять притянула ее к себе, не в силах смириться с тем, что им придется прерваться.

– Я никого не жду, мне плевать, не останавливайся, – она потянула Алю за рукав, ее тело изнемогало, истекало влагой, требовало продолжения.

Но в дверь опять позвонили, на этот раз звонок не смолкал около минуты, затем раздался громкий стук.

Ирина нехотя отстранилась и подошла к двери. Посмотрела в глазок и обомлела, увидев физиономию Мостового: в одной руке у него была бутылка шампанского, а в другой букет гвоздик.

– Кто это? – одними губами прошептала Аля.

Но Ирина не успела ответить, потому что Мостовой сам подал голос:

– Ирррусик, открой, открой, котик, нам надо поговорить. Я знаю, что ты дома, я видел твою тачку во дворе.

Судя по тому, как заплетался его язык, он был изрядно навеселе.

Ирина вздохнула и спросила через дверь:

– Что тебе надо?

Она бросила быстрый взгляд на Алю, которая с непроницаемым лицом застыла возле шкафа, скрестив руки на груди.

– Господи, Ирусик, ну ты же знаешь, что мне надо. Я ушел из дома, потому что не могу без тебя. Ну, открой уже своему мужчине, Ирочка, – Ростик снова заколотил в дверь.

Щелкнул замок, дверь напротив распахнулась, ее пожилая соседка всегда занимала активную жизненную позицию.

Ирина покраснела, стыд жаркой волной захлестнул ее, как будто это она сейчас стояла пьяной с дурацким букетом. Словно поведение бывшего любовника каким-то образом компрометировало ее в Алиных глазах.

– Что за шум, молодой человек? – высокий дребезжащий голос Розы Марковны Шмулевич, старшего бухгалтера на пенсии, звучал раздраженно. Очевидно, ей пришлось оторваться от любимого сериала.

Ростик повернулся к любопытной соседке всем корпусом:

– Я ушел от жены, – сообщил он, – к другой. А другая меня не впускает.

– Вам не кажется, что это неприлично, орать на весь подъезд? Мы все глубоко сочувствуем вашей жизненной драме, но у людей спят дети.

Почему у людей должны были спать дети в семь вечера и откуда в их подъезде, сплошь населенном пенсионерами и отставными военными, вдруг взялись груднички, было неясно, но эта фраза произвела на Мостового странный эффект.

Он вдруг вручил Розе букет, а сам сел на ступеньки, обхватил голову руками и зарыдал.

Ирина поняла, что пора вмешаться. Она взяла ключ и вышла, не взглянув на Алю, но чувствуя ее молчаливое неодобрение.

– Ой, Ирочка, вы дома? – соседка изобразила изумление, при этом не двинулась с места – конечно, ведь аттракцион только начинался в ее понимании. – Слава богу, а то я уже думала, что надо предпринимать какие-то меры, тут товарищ хулиганит.

– Извините за беспокойство, Роза Марковна, этот товарищ сейчас уйдет.

Она наклонилась к Ростику, который так и сидел, опустив голову и сотрясаясь в почти беззвучных рыданиях.

– Мостовой, исчезни, не позорься и не позорь меня перед соседями. Веди себя как мужчина, – прошипела она, надеясь, что у Розы ослаблен слух.

Ростислав оставался в той же позе, от него исходил резкий запах перегара, светло-серый плащ был забрызган грязью, волосы взъерошены. На мгновение Ирина испытала нечто похожее на жалость, но тут же это чувство сменилось брезгливой неприязнью.

Неожиданно он перестал трястись и поднял на нее мутные воспаленные глаза:

– Ир, мне некуда идти, она меня достала.

– Есть отели или езжай к брату, в конце концов, если не хочешь в гостиницу. И да, ты путаешься в показаниях, то ли ты не можешь без меня, то ли со своей женой, – Ирина устало выпрямилась, – встань, Ростик, встань и уходи, прошу тебя как человека.

Мостовой с трудом приподнялся, потом перевел взгляд на стоящую рядом бутылку:

– Ну, хоть шампанское забери, – грустно сказал он и, пошатываясь, начал спускаться по ступенькам, роясь в карманах и бормоча что-то под нос.

Ирина обернулась на Розу Марковну, которая с живым любопытством наблюдала за этой сценой, все еще прижимая к груди цветы.

– Шампанское возьмете? – она кивнула на бутылку.

– Ой, Ирочка, что вы, я же не пью, да и неудобно, – заворковала старуха, но было видно, что она довольна.

– Ну так подарите кому-нибудь, дочке отдадите, когда приедет в гости.

– Риммочка сейчас в Америке на гастролях, – гордо произнесла Роза, тем не менее шампанское взяла, – вы знаете, что она выступает в самом Карнеги-холле? Как жалко, что мой Фима не дожил и не может порадоваться.

Дочь Розы была пианисткой и жила в Москве, но регулярно навещала маму, чуть ли не раз в месяц.

– Да, действительно, жаль, – вежливо сказала Ирина и направилась домой.

– Ирочка, вы же знаете, я никому ничего не скажу, но если этот мужчина семейный, смотрите, чтобы его жена не сделала вам проблемы, – крикнула Роза Марковна, когда Ира уже открывала дверь, – я знаю, что он к вам часто ходил, и такой с виду приличный импозантный молодой человек, но если он начал пить, то зачем он вам нужен?

Всю эту тираду она произнесла оглушительно громко, как раз когда Ирина уже открыла входную дверь, поэтому не было сомнений, что Аля, которая сидела на пуфике в коридоре, так и не пройдя в комнату, все это слышала.

Ирина ничего не ответила, лишь кивнула, не оборачиваясь, вошла и захлопнула за собой дверь.

Слуцкая молчала и разглядывала носки своих ботинок, которые она зачем-то снова надела.

– Я, наверное, должна объяснить? – Ирина подумала, что оправдывается как школьница.

Аля ничего не ответила, только подняла на нее глаза, как бы ожидая продолжения. Это нервировало. Могла бы перевести это в шутку, а не смотреть на нее так, словно Ирина только что переспала с Мостовым.

– Ты же понимаешь, что это было в прошлом, и что я уже давно не с Ростиславом Евгеньевичем.