Людмила Яхнис - Наука требует жертв

– Ну, привет, – раздался за спиной смутно знакомый голос.

– Ага, – Аля обернулась и кивнула. Рядом стояла Анжела (Аля была почти уверена, что ее зовут именно так) с параллельного потока. С этой худой, как щепка высокой рыжей девицей Аля провела по пьяни ночь еще в прошлом году, а после ловила на себе ее пылкие взгляды в коридорах универа, но стремглав проносилась мимо. Анжела оперлась о косяк и выглядела одним сплошным немым укором. Наконец она выпалила:

– Ничего сказать не хочешь?

– А должна? – Аля затянулась, прищуривая глаза и оценивая внешний вид своей знакомой. Про себя не могла не отметить, что короткое платье той очень идет.

– Ты обещала мне позвонить, – обиженно заявила девушка, делая пару шагов вперед и прикрывая за собой дверь.

– Да? Но не позвонила, вот проблема, – усмехнулась Аля, туша окурок о стеклянную пепельницу.

– Значит, вот как? Переспала и забыла о моем существовании, да? – голос девушки сорвался на крик.

– Я разве обещала тебе любовь до гроба? Или, может быть, под венец тебя звала? – Аля нахально улыбнулась и приблизилась к Анжеле и, взяв ее руку в свою, поднесла ладонь к глазам: – Ой и кольца я тебе тоже не дарила.

Она отпустила руку и стрельнула взглядом в открытое декольте девушки. Затем двинулась к выходу, но тонкие пальчики схватили ее за запястье, Аля обернулась.

– Так значит, всего одна ночь? – губы девушки слегка дрожали, но Аля была равнодушна к девичьим слезам, уж сколько раз она это проходила, выработался иммунитет.

– Зато какая! – Аля приблизилась к девушке вплотную, говоря это в самое ухо, не отказывая себе в удовольствии положить ладонь на задницу.

– Ты сволочь! – Анжела, грубо оттолкнула ее.

– Обязательно поплачу об этом на досуге, – бросила через плечо Аля и оставила разозленную девушку одну на балконе.

Пора было сваливать.

– Никогда, никогда не трахай однокурсниц, Слуцкая, – тихо выговаривала самой себе девушка, обувая кроссовки в коридоре.

Главное уйти незамеченной. Аля совсем не хотела подвергаться расспросам и уж тем более уговорам остаться, а если попасться на глаза Кате, то этого не миновать. Она выскользнула на площадку и быстро набрала номер такси, желая как можно скорее оказаться дома. Ей хотелось остаться наедине со своими мыслями об Ирине и еще раз прокрутить в голове их вечерний диалог на кафедре. Теперь у нее был ее номер телефона, Ремезова сама ей его дала. Надо было только отыскать повод, чтобы написать или позвонить.

«Итак, к пятому числу, вы должны сдать мне лабораторную работу номер два.

Аудитория загудела по поводу того, что это слишком рано и осталось мало времени.

Не обращая внимания на недовольных, Елена повернулась ко мне и произнесла:

– А вы, Рогозина, сдаете две лабораторные: вторую и третью.

– Но почему? – я деланно возмутилась.

– Потому что я так хочу.

Очевидно, что ей было не все равно на меня».

Ирину уже давно раздражали опечатки в этой работе, глаз цепляли то пропущенные буквы, то недостающие запятые. Выражение «все равно на меня» стало последней каплей. Ей захотелось съязвить в комментариях, но потом она решила, что это будет не слишком красиво – публично унижать автора, который в общем-то, пишет относительно грамотно. Она вздохнула и начала регистрацию. Недолго размышляла над выбором ника и остановилась на Рин24: РИН – Ремезова Ирина Николаевна, 24 – в ответ на известное число 42 Лиса 1 1 В книге Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» ответ на «Главный вопрос жизни, вселенной и всего такого» В переносном смысле – ответ, который ничего не даёт. Или даёт, но в пародийном смысле. . Она давно вела мысленный диалог с автором. Многое в повести казалось неправдоподобным. Например, преподавательница на каждой паре не сводит с Марины взгляд и постоянно к ней обращается: то делает замечания, то шутит. И самоуверенная Марина считает, что это признак того, что Елена вот-вот запрыгнет к ней в койку.

«Мне нравится, как Вы пишете, Вы, бесспорно, талантливы, но советую найти редактора, потому что в русском языке не говорят: „Ей не все равно на меня“. Говорят: „я ей не безразлична“. Можете прогуглить и убедиться. Ну и, помимо этого, есть небольшие проблемы с „тся, ться“, а также с пунктуацией и оформлением прямой речи. Что касается логики повествования, то, если честно, у меня много вопросов по поводу мотивации главной героини. Я уже писала вам в комментариях, что не верю в то, что Елена внезапно прониклась чувствами к Марине. В жизни так не бывает. Частое обращение к девушке на парах вовсе не говорит о том, что она испытывает к ней сексуальное влечение».

С чувством исполненного долга Ира нажала «отправить» и со вздохом закрыла вкладку, завтрашние лекции никто не отменял – надо готовиться. На столе возвышалась кипа работ, она провела внеплановое тестирование, чтобы студенты побыстрее втянулись в учебный процесс, а то они были все еще какими-то расслабленными после лета. Слуцкая вообще ее удивила, всегда такая бойкая и активная, вдруг не готова к первому же семинару. Странно, почему-то Иру это задело. Она восприняла это практически как личное оскорбление и, после инцидента на паре, успокоившись, она попыталась проанализировать свою реакцию. Обычно Ирина по-философски относилась к студенческим промахам – не все совершенны. Несмотря на то, что она была перфекционисткой, у нее не было завышенных ожиданий. Почему же первый и единственный пока проступок хорошей студентки вызвал у нее такую бурю эмоций, что она сорвалась на крик? Раньше с ней такого не случалось. Вечером, когда Слуцкая пришла за темой для реферата, как всегда в черной кожаной куртке, но накрашенная больше обычного, Ремезовой захотелось сказать что-то колко-язвительное. Александра выглядела расслабленно-спокойной даже когда получила огромный список литературы, только в серых глазах мелькнули насмешливые огоньки. Казалось, что она прекрасно понимает, что Ирина питает к ней странную слабость и на самом деле не собирается мстить. Словно она приняла условия игры и говорит: ну давай, давай, изображай строгую преподавательницу, накажи меня. Самое удивительное, что Ирине это нравилось. Как будто ей больше нечего было делать, только участвовать в психологических поединках с третьекурсницей? Что-то глубоко внутри искушало и толкало совершать несвойственные ей поступки. Она никогда не тратила свое время на студентов. Никаких посиделок после лекций, никаких дополнительных консультаций перед экзаменами, кроме тех, которые обозначены в расписании. Работы над курсовыми и дипломными тоже в определенные часы. Она никому не давала свой телефон, ненавидела, когда студенты вторгались в ее личное пространство. Предпочитала переписку по электронной почте. Но в тот момент зачем-то написала на обложке методички свой номер и нарочито небрежно бросила ее на стол перед Алей: