Людмила Яхнис - Наука требует жертв

Через пару лет Света куда-то переехала, и больше она ее никогда не видела. Какое-то время девочка грустила, все посматривала по привычке на дверь подъезда, словно оттуда вот-вот могла выйти Света, но, конечно, потом позабыла о ней.

Странно. Казалось, что за двадцать с лишним лет Света Кузнецова должна была улетучиться из памяти, а вот поди ж ты, помнятся даже ромашки на сарафане.

«Не знаю, в детстве было что-то, похожее на влюбленность в девочку постарше, но это, скорее, потому, что дети часто тянутся к более взрослым» боже, какую чушь она пишет, будто оправдывается «я росла без матери, может, это было что-то типа замещения».

Ирина сходила на кухню и налила себе чая, взглянула на часы: около двенадцати, пора ложиться. Спать не хотелось. Было интересно, что ответит Лис.

«Вот видите, вы не безнадежны) сочувствую по поводу матери. Моя жива, но я с ней практически не общаюсь».

«Почему?»

«Ну все банально – ее не устраивает моя ориентация».

«Это грустно. Мне жаль. Но еще больше жаль вашу мать. Она много теряет».

«То невеликая потеря, бывают больше иногда.©»

«Думаю, что добровольно не общаться с собственным ребенком – это огромная глупость. Особенно, по такой причине. И как давно вы не на связи?»

«Больше двух лет. Когда я училась в выпускном классе, она узнала о том, что у меня есть девушка и решила, что сможет вышибить из меня дурь. Был большой скандал, и меня увезли в другой город, чтобы не мозолила им глаза и не портила семейную репутацию».

«Это ужасно. А что ваша девушка?»

«Ничего. Ей не нужны неприятности. Она была старше меня, студентка, ей пригрозили, и она испугалась. С тех пор мы не общались. Но я ее не виню, с моей мамашей лучше не связываться, она как танк. Может задавить и не заметит))».

Ирина испытала острый прилив жалости по отношению к Лис и вместе с тем легкое неудобство за бесцеремонное вторжение в личную жизнь другого человека.

«Простите, что я вам задаю такие личные вопросы. Я не подумала, что вам это может быть неприятно».

«Не парьтесь, если бы я не хотела, я бы не ответила».

Ирина опять взглянула на часы, уже полпервого. Надо и вправду сворачивать переписку. Хотя было интересно. Она как будто попала в мир другого человека.

«Мне пора, к сожалению, завтра рано вставать к первой паре».

Она подумала, что уже как-то в комментах намекнула о своей работе преподавателем.

«Что вы преподаете»?

Ирина улыбнулась. Почему-то ей стало приятно от того, что Лис обращает внимание на то, что она пишет и даже запоминает, у нее ведь, несомненно, обширная переписка – десятки отзывов после каждой главы.

«Социологию».

«Забавно)) какое интересное совпадение!!!»

«Совпадение с чем»?

«Ну я тоже как бы изучаю социологию».

«И как?))) Нравится?))»

Действительно, это было любопытное совпадение, и Ирина в очередной раз удивилась своему эмоциональному состоянию. Она даже будучи тинейджером так активно ни с кем не переписывалась. Ей всегда это казалось пустой тратой времени.

«Довольно скучно, но есть свои плюсы».

«Например»?

«Интересная преподавательница».

«Интересная – в смысле преподает хорошо»?

«Хорошее преподавание – это дополнительный бонус ко всему остальному)), а все остальное в ней прекрасно».

«Ого. Мне показалось или это легкая влюбленность»?

Ирина решила, что раз Лис сама начала этот разговор, то она имеет право задать и такой вопрос.

«Не показалось, и не легкая))».

«Будьте осторожней, преподаватели социологии очень коварны))».

«Спасибо, я учту: -))). Спокойной ночи».

Утро не задалось. Во-первых, Ира проспала, поэтому осталась без завтрака. А это было для нее абсолютно невыносимо – проводить пары на голодный желудок.

Во-вторых, она не успела выпрямить волосы, и сейчас каштановые кудри вились на висках, и это ее безумно раздражало. На улице дул сильный ветер, предвещающий скорое наступление октября с его холодными дождями. Бабье лето было на исходе.

Машина как-то странно постукивала, и она поняла, что после работы придется ехать в сервис. Это тоже удручало. Хотя по большому счету, от ее дома до универа можно было дойти пешком за полчаса. Общественный транспорт она ненавидела, и это, конечно, все из-за папы, который избаловал ее в детстве, вечно катая на машине. Он так трясся над ней, так опекал… пока не женился. Ирина вспомнила, как в их доме появилась Людоська (так она ее называла), и ее передернуло от отвращения. Дело даже не в эгоизме, не то чтобы она не хотела ни с кем делить своего отца, просто она ей не верила. Если бы ее папа не был известным адвокатом, зарабатывающим уйму денег, он бы не вызвал такой жгучий интерес у продавщицы мужской одежды, учитывая, что разница в возрасте у них составляла восемнадцать лет. Ему было сорок один, когда он привел домой девушку, которая была всего на семь лет старше его дочери. Ирина подумала, что уже около недели не разговаривала с отцом. В эти выходные он поехал отдыхать куда-то в горы, и, видимо, там мобильник не ловил. Обычно они созванивались по субботам – дежурная еженедельная беседа, в конце которой он непременно передавал привет от Людочки, и Ирина всегда молчала в ответ, не пытаясь быть вежливой. Иногда папа заводил свою обычную шарманку про то, что пора бы уже перестать валять дурака и вернуться в Москву.

– Что и кому ты доказываешь, прозябая в провинции? Я могу устроить тебя в любой вуз! Ты забросила работу над диссертацией, а ведь у тебя были такие перспективы. Ты теряешь время. И почему ты такая упрямая?

Обычно, когда беседа утекала в это русло, Ирина говорила: «Ой, папа, мне звонят», или «ко мне пришли, извини» – и прекращала разговор. Ей не хотелось выяснять с ним отношения. Он прекрасно понимал, в чем причина ее отъезда.

Она хотела уйти на съемную квартиру, чтобы не жить под одной крышей с Людоськой, еще когда была студенткой. Но папа категорически был против, и при всей ее жесткости у нее не было сил с ним бороться. Когда внезапно бабушка в Краснодаре умерла, оставив Ире в наследство квартиру, она решила, что это шанс стать наконец независимой и попытаться вырваться из-под отцовского влияния. Тем более, что в местном универе была вакансия преподавателя. И это решило все. Она приехала на похороны, а осталась на пять лет. Возможно, она мстила отцу за то, что он женился. Он считал, что дочь его наказывает, и причем незаслуженно. Ведь он всегда был прекрасным родителем. Делал все, чтобы она не ощущала отсутствие матери. Мама сгорела от рака, когда Ире было четыре года. Она почти ее не помнила. С годами стала забывать ее голос, хорошо, что сохранилось несколько видео, и она всегда могла освежить память, но все равно это было не то. Единственное, что она хорошо помнила – это запах. Полынный, немного горьковатый, наверное, это был запах лекарств. Иногда она улавливала похожие оттенки, заходя в аптеку.