Владимир Куницын - Остановка по желанию

И вот тут-то я увидел, как кое-какие «друзья» стали, трусливо озираясь, покидать «демонстрацию», шагающую по Поварской в сторону площади Восстания. Они, эти люди, незаметно растворялись в переулках и за углами домов, поняв, что «провал» диссертации не случаен и что оставаться в орбите «такого» диссертанта – опасно для их личной карьеры!

Леонид Зорин был на этом легендарном банкете. Легендарном, потому что этот банкет Георгия Куницына вспоминают частенько до сих пор. А тогда об этом громком банкете – «в честь» мстительно проваленной «верхами» защиты «цекиста-расстриги» – шумела вся Москва. Вот как запомнил тогда произошедшее Леонид Зорин:

«Мне выпала обязанность руководить столом, вести этот стол в этот день. Это был поразительный, невероятный стол, где все были веселы, все были в каком-то кураже, в каком-то неестественном, несколько нервном, веселье. Как будто бы всё состояло из победы, а не поражения, как будто бы всё получилось хорошо, благополучно. Так все противостояли тому, что произошло, всей этой несправедливости. И он был весел, напорист, мужественен, – ни грамма уныния, ни грамма драматического восприятия жизни. По поводу случившейся страшной несправедливости, которая произошла в этот день… Я думаю, что и наедине с собой он был стоек, мужественен и не позволял себе разнюниваться. На следующий день он начал сражение за диссертацию, и спустя два года он защитил её с блеском и выиграл эту длительную, тяжёлую, мучительную битву, – он не отступал никогда. В конце концов всё встало на место».

Зорин не отступил от отца, не отодвинулся, как многие в годы его опалы, вынужденной безработицы, безденежья. Он продолжал появляться у нас дома в первых рядах, на всех семейных и дружеских сборищах, которые так обожал отец и стоически осуществляла моя мама, которая – как я иногда в шутку говорю ей – «выкормила своими пирожками и запечённым в духовке мясом с чесночком и морковкой – почти всю оппозицию шестидесятых!».

Да и отец, если верить тому, о чём рассказывает в этом интервью Леонид Зорин, частенько бывал у драматурга дома, и засиживались они в разговорах «на кухне», бывало, до утра, вместе с Олегом Ефремовым, режиссёрами Аловым и Наумовым, с которыми связан был и отец общей дружбой.

А позже стал бывать в нашем доме и сын Леонида Генриховича, Андрюша, одногодок моего младшего брата Ивана. Иван имел поразительный талант к дружбам, вокруг него вращалась целая толпа приятелей, которые, благодаря открытости Вани, на многие годы передружились между собой, и этот горячий комок катится по жизни и не распался совсем до сих пор!

Сын Зорина, Андрей, теперь уже с восторженных слов Вани о нём, был вундеркиндом, наподобие своего прославленного отца. Иван восхищался тем, что Андрей уже в девять лет начал писать роман и обладал широченной эрудицией к пятнадцати годам, когда они с младшим Куницыным и сошлись.

В известном писательском доме у метро «Аэропорт» все его жители, разумеется, друг о друге знали всё. И к этому – плюс! – постоянно придумывали о соседях байки, поскольку совокупного таланта у «дома» было столько, что он бил фонтаном и по «своим». Про маленького Андрюшу, например, который, гуляя во дворе, всё время что-то бормотал себе под нос, сочинили, что он «подсчитывает папины гонорары». Поскольку пьес у Леонида Генриховича только в Москве одновременно шло больше, чем в своё время у драматурга Александра Островского, самого плодовитого автора ХIХ века!

Дружбу Ивана и Андрея скрепило и совместное пребывание в международном летнем лагере «Спутник», где наши набирались английского языка у ребят из Англии, а английская молодёжь училась тонкостям русского языка у русских. К обоюдному удовольствию.

Сегодня Андрей Леонидович Зорин – профессор Оксфордского университета. Один из крупнейших специалистов по истории русской культуры.

В 2019 году «младший Зорин» принимал участие в международной конференции в Тартуском университете. Получилось так, что участником этой конференции был и мой сын Георгий.

Конечно, не только Леонид Зорин остался на долгие годы верен дружескому общению (включая шахматы) – с «неуправляемым Куницыным». Никогда не забывали об отце благодарный за помощь с фильмом «Андрей Рублёв» Тарковский, Элем Климов, Хуциев, Ваншенкин, Тендряков, Евтушенко, Костров, Евгений Григорьев, Лариса Шепитько (до самой своей гибели). И многие ещё прекрасные люди.

Но не все так эмоционально и прямо успели сказать о нём, как это сделал Леонид Зорин:

«…Это всё вехи моих личных отношений с Георгием Ивановичем, за что я испытываю к нему глубочайшую благодарность, которая никогда не померкнет и не поблекнет. Но, помимо творческо-деловых отношений, самыми впечатляющими были человеческие отношения. Мы потянулись друг к другу, были дружны, встречались, и я смотрел на эту совершенно ни на кого не похожую натуру. Все черты крупного человека в нём были не спрятаны, а они были необычайно рельефно обозначены. И сила, и гигантская физическая мощь, и безусловная духовная мощь, ей сопутствовавшая, и твёрдость, и абсолютная неспособность к какому-либо вилянию, к какой-либо гибкости. Эпоха, которая требовала предельной гибкости от человека, встретила невероятный экземпляр, невероятную человеческую особь, которая эту гибкость отметала. Это была прекрасная прямолинейность – не раздражающая, не утомляющая, а восхищающая!»

Я благодарен людям, которые хранят добрую память о моём отце. И одним из особенных остаётся для меня Леонид Зорин, так ласково, душевно и искренне – теперь это исторический факт – обрушившийся когда-то на нашу семью с поцелуями!

Много лет тому назад, более полувека, между прочим, в первую нашу встречу Зорин показался мне похожим на жука.

Миновавшие годы добавили важное уточнение в эту мальчишескую фантазию. Как известно, под раздвигающимися в обе стороны надкрыльями, защищающими спину, у жуков прячутся нежные прозрачные крылья, которые, несмотря на свою прозрачность и нежность, способны возносить вверх, высоко-высоко!

Разумеется, подобные крылья я не стал бы напрямую сравнивать с ангельскими, а всё же, в нашем конкретном случае, что-то похожее тут, по-моему, есть…

День рождения Андрея Тарковского – 4 апреля. Всенародным этот праздник станет не скоро, но для меня лично день праздничный, поскольку уже не представить свою жизнь без «Иванова детства», «Андрея Рублёва», «Зеркала», «Сталкера», «Жертвоприношения»…

В 1975 году в Доме кино на Васильевской был премьерный показ «Зеркала». В зале собралась вся королевская рать кинематографа. Андрей пригласил отца, маму и меня.

Этот просмотр потряс и опрокинул! Я оказался свидетелем какого-то массового позора киношной элиты. Не спорю, «Зеркало» для восприятия не самый простой фильм Тарковского, особенно в начале просмотра, пока не нащупан ключик к картине. Но как только открываешь метафору времени внутри происходящего, всё становится совершенно прозрачным. Дальше ты просто наслаждаешься порханием, как птица, в ветвях большого родового дерева – от отца к сыну, от внука к пращурам…