Павел Миллер - Сила времени

– Уберите! Всё, мне уже лучше! Всё хорошо.

– Где тебе было больно?

– От пятки и до самой макушки, как будто в нее что-то воткнули очень длинное так резко, что потом я уже ничего не чувствовал.

– Сейчас тебе нужно еще больше лежать, понял? Тебе теперь снова учится ходить. Дома будешь потихоньку, с палочкой пробовать. Как только устанешь, сразу же в кровать, ты понял меня?

– Да-да, я всё понял: ходить постепенно и больше отдыхать.

– Молодец, но помни, что ногу перетруждать нельзя, потому что заросшая трещина – это еще слабенький хрящик. Если ты его нарушишь, то уже не будешь вообще нормально ходить. Хорошо если нога вообще будет сгибаться. Так что отнесись к этому серьезно, ты уже взрослый.

– Вы не переживайте, я всё понял: до машины так допрыгаю, а ходить буду пытаться только дома и понемногу.

– На улицу пока не выходи – очень скользко и опасно, даже не думай. Потерпишь – ничего с тобой не случится. Весной, когда снег уже растает, пойдёшь.

– А если будет тепло, можно хоть у подъезда на лавочке посидеть – подышать свежим воздухом, хоть минут двадцать?

– Это можно. Через месяц нужно будет ещё раз ко мне приехать, чтобы сделать снимок и посмотреть, как срастается кость. Не забудьте, – больше к отцу, чем к сыну, который уже допрыгал до двери кабинета, сказал доктор.

– Хорошо, я его привезу, до свидания.

Максим прыгал по коридорам больницы, а все с удивлением смотрели на него.

– Да не надо папа, я сам допрыгаю, не держи. – Только на высоком крыльце он остановился и сказал, – пап, подержи, пожалуйста, вот так же я и сломал ногу. Зачем рисковать?

Уже сидя в машине, стало неудобно: нога ещё не привыкла без гипса, и ему трудно было сразу к этому привыкнуть. Макс решил не думать об этом, может тогда станет легче…

– Как себя чувствуешь? – Было ясно – папа переживает за него.

– Такое ощущение, что голова уже никогда не перестанет кружиться.

– Тебе что плохо? – Папа остановил машину.

– Пап, поехали. Я уже хочу походить.

– Ты сейчас ляжешь у меня спать, а завтра будешь ходить. Куда ты вечно гонишься, время все равно не обгонишь. Тебе сколько раз уже говорил – всему своё время. Делать надо всё вовремя, не торопясь.

– Спасибо. Я понял, только сильно не переживай, все будет хорошо. Надо спать. Значит, лягу, что тут поделаешь?

– Вот и славно. Только мать не расстраивай, договорились?

– Ты же знаешь, что она сама расстраивается из-за всего, что я с этим могу поделать? Не знаю.

– Она говорит, что ты её не слушаешь.

– Но как, папа, я же делаю всё, что она скажет. А как можно что-то делать из того что она хочет, даже не слушая?

– Я уже не знаю что думать: она одно говорит, ты – другое. Кому верить?

– Только себе и Отцу, пап. Себе – потому что ты знаешь: что делаешь и как делаешь. Отцу потому, что Он тебе в этом помогает или вообще всё делает за тебя.

– Людям вообще не верить?

– Да как же им верить, если думают одно, говорят – другое; хотят третье, делают противоположное, а потом обвиняют кого-то в том, что у них ничего не получилось! Всех, кроме самих себя. Как можно верить ничему?

– Тоже верно. Откуда ты это знаешь, Макс?

– Это все видят и знают, только признавать не хотят свои ошибки.

– Так у каждого человека есть право на ошибку. Так ведь? Или нет. Как ты сам считаешь?

– Нет никакого права! Кто дал человеку такое право? Только он сам. Вот смотри: как можно делать что-то, зная, что это делать нельзя, что нужно по-другому. Сделать это всё равно, бояться, чтобы это не увидели, а когда тебя уже ткнут носом и скажут: зачем ты так сделал? А ты им ответишь: “У каждого есть право на ошибку!” Разве это правильно, папа?

– Да, сынок. Я полностью с тобой согласен! Ты лучше скажи мне: откуда ты все с такой точностью видишь и понимаешь, даже я не мог знать этого – именно так себе это объяснить: доступно, просто и легко. Ведь это так мудро звучит, что я даже и не знаю: что же мне теперь думать.

– Не бери в голову просто нужно называть вещи своими именами: не так, как ты о них думаешь, а так – какие они есть на самом деле. Вот видишь, ты тоже думал по-другому, неправильно, и где-то искал ответ на этот вопрос. Но не нужно искать нигде, как только в себе самом.

– Как? Что-то я тебя не совсем понимаю, Максим. Объясни поподробнее.

– Вот смотри. Сейчас мы приедем домой, я буду дома или спать, или заниматься, или читать, хоть что. Ту же музыку слушать или смотреть телевизор – не важно. Мама тоже дома, так? Ей хочется со мной пообщаться, а я все время занят: сижу в комнате с закрытой дверью, а ее это раздражает: когда человек вот он – рядом! Но в то же время и очень далеко от неё. Ты же знаешь, мне всегда что-то нужно делать, что болтать ни о чём, я терпеть не могу. А маме хочется пообщаться. Мне – нет, и это начинает её раздражать, задевать изнутри, тогда она уже не управляет собой.

– Каким образом такое может быть?

– Вот так оно и есть, папа, на самом деле, когда она возьмет и откроет двери, скажет мне, чтобы я их не закрывал, а сама в зале смотрит телевизор, ты ведь знаешь как громко. Даже когда я ей скажу, что мне нужно поспать – она сама это прекрасно знает – и телевизор мне мешает даже с закрытой дверью, все равно скажет: не закрывай, даже не вздумай. А я возьму и закрою, а когда ты приходишь домой, она тебе и говорит, что я её не слушаюсь.

– Но можно же было как-то по-другому, а не так как ты всё время делаешь.

– Как? Как по-другому в этой ситуации поступишь? Объясни мне, пожалуйста, я тебя очень прошу?

– Так почему же мне она говорит совсем другое: уроки не делает, что попрошу, не помогает, огрызается?

– А что еще она может тебе сказать, когда нечего. Хочешь, я тебе могу показать: сколько уже выучил – почти всё до лета, всё, что мать просила – делал. Даже, несмотря на ногу, на то, что болит голова или мне это неохота. Понимаешь, есть слово “надо”, а хочу я или нет – не важно.

– Что-то ты меня совсем запутал, сынок.

– Я попытаюсь тебе объяснить то, что есть. Однако ты сам этого не видишь. Ты ищешь причину в отношениях, а не в самом человеке, это неправильно.

– Откуда ты знаешь, что я думаю?

– Видно из твоих слов: “только не расстраивайся маму, договорились”.

– Ну и что видно из этих слов? – Максиму стало совсем непонятно: удивлен или расстроен его родитель.

– Всё видно, о чем я тебе и говорил.

– Ладно, я об этом подумаю. Иди, отдыхай. Помочь тебе зайти в подъезд?

– Не надо, спасибо, вечером сыграем в шахматы?

– Хорошо.

Максим позвонил в двери, мама открыла ему.

– Уже приехали, так быстро. Давай раздевайся и кушать, я пока пойду тебе разогрею. Что тебе там врач сказал, что всё хорошо?

– Чтобы я постепенно учился ходить.

– То есть, как учился?

– Мышцы – то отвыкли, теперь нужно заново учиться, – только закончив кушать, продолжил, – спасибо мама, всё очень вкусно. Я устал, пойду немного посплю. Ладно?