Зоя Криминская - Второго дубля не будет. Комедия положений

Напиши о себе и обязательно приезжай.

Я буду ждать. Целую. Катя.

Да, совсем забыла. Мама и Сережа оба болеют. Сережа от меня заразился. А мама страдает г……м (геморроем).

Из письма маме. Я тоже писала письма на Белоозерскую.

… Вчера, мама, ждали тебя, но вместо тебя пришло письмо. Мне нездоровилось, и я не решилась ехать к вам…

Документы для тебя никак не могу взять: то нет паспортистки, то коменданта, то их обеих (что за документы, сейчас совершенно не помню). Это ЖКО на два дома, не ЖКО, а сплошной бардак. В понедельник пойду снова.

Я сижу на больничном. Сначала сидела с Сережей, а потом и Катя стала сильно кашлять, села с Катей.

Такая у меня жизнь. Сейчас кашляет один Сережа, но слабо. Выпишу его в сад, а как водить буду, не знаю. Алексей собрался в командировку дня на 2—3 в Калинин (после этой командировки, в пятницу, Гамлет и забирал Сережку из сада).

С шубой у меня обстоятельства такие: 150 рублей мне надо отдать в этом году – остальные где-то в марте (125 рублей). 25 рублей я за нее уже отдала, так что, как видите, осталось всего 275 рублей.

Я купила в комиссионке шубу из кусков мутоновой цигейки, отделанную каракулем, очень теплую и тяжелую, деньги заняла у Люды и Нины.

Конечно, острой нужды в шубе на эту зиму у меня не было, могла бы проходить и в своей старой, но ведь это случай, когда еще подвернется шуба по сходной цене. К тому же цены растут. Когда мы сюда приехали в1976 году я видела в ателье каракулевую шубу из кусков за 250 рублей, а теперь такая стоит 700 рублей.

Так что ждать нечего.

Были сильные боли в сердце, и я обследовалась, и рентген, и кровь из вены на ревматизм, и была у ревматолога. Ничего не нашли, опять кокарбоксилазу колю, аскорбинку и глюкозу в вену. Вроде стало полегче. Я откомандирована в Москву с первого декабря, а зачислили меня в аспирантуру с 15 января 1981 года.

…приезжай. Съездим в Дегунино за стульями, а то обещают поднять цены.

Мое трагическое описание грозящего мне финансового краха не прошло даром, не зря бумагу марала. Мама и бабушка, в конце концов, подарили мне 150 рублей, чтобы я отдала часть долгов за свою шубу.

Долгие прикидки привели нас с Алешкой к мнению, что описываемое ниже событие произошло именно в сентябре 80-го года. Почему тогда? Все происходило до того, как начали топить, и в квартирах и подъездах было холодно. Свекрови не было, а мама с бабушкой жили еще на Белоозерской. Тогда мы уже переставили мебель и переехали: Катя жила в маленькой комнатке, Сережа в проходной, а мы с Лешей устроили спальню в комнате с балконом. Сережа кашлял, я ночью встала, укрыла его, напоила теплым чаем с молоком и, чтобы не бегать в потемках по квартире, оставила свет на кухне. Не успела я упасть в сон, как раздался звонок в дверь. Я встала, глянула на часы. Было полвторого ночи. Я спросила кто, глянула в глазок. Какая-то мужская фигура, потом женская, и жалобный юношеский голос попросил:

– Откройте, пожалуйста.

Я открыла. Передо мной стоял молодой, очень красивый парень, который сбивчиво начал говорить мне что-то, потом вдруг сказал своим товарищам, мужчине и женщине:

– Хорошо, что есть мужчина, это хорошо, они не будут бояться.

Я повернулась и увидела мужа, сонного, встревоженного, в одних трусах. Парень всё говорил и говорил, и изгибал тонкие, женственные брови.

Наконец, мы уяснили, в чем дело. Они из Риги. Приехали в гости сюрпризом к людям, живущим в соседнем доме, а те, к счастью для себя и к несчастью для гостей, сами куда-то умотали на выходные. Вот они в подъезде ждали их до тех пор, пока не стало совсем поздно и везде погас свет, и только у нас горел, и они подумали, что мы не спим и, может быть, пустим их переночевать.

Наверное, мы с Лёшей вспомнили, как остались на улице в первую брачную ночь, и вспомнили всю свою жизнь с мытарствами и переездами, и я сказала:

– Ну хорошо, давайте скорее, а то спать хочется, – Лёша не возражал. Правда, оказалось, что их не трое, а пятеро, и что у них чемоданы, но нам уже было всё равно.

Они ушли за оставшимися и чемоданами, а Лёша достал ватный матрас, мы постелили его на циновку, нашли пару подушек, и тонкие шерстные одеяла. Одного мы решили положить на раскладной диванчик, а Сережа спал на своем детском диванчике. Две пары легли на матрас поперек, а холостой парень на кресло.

Женщина всё время кашляла, и под утро Сережа перебрался к нам в постель.

Утром я покормила своих гренками с яйцами, а для гостей у меня ничего не было, но я предложила им горячий сладкий чай и хлеб с маслом. Понятно, что они и не ужинали.

– Нам неудобно, – сказал тот, что уговаривал нас пустить их переночевать.

– Ну да, но есть-то хочется, – ответила я. – Просто у меня ничего нет, только чай, хлеб и масло.

Они попили чай, предлагали нам деньги, но мы отказались.

– Мы на этом не зарабатываем, – сказала я.

Они собрались и ушли. Оставили нам курицу в холодильнике, которую купили на всякий случай, – когда едешь сюрпризом, у хозяев может и не оказаться еды.

Когда мама узнала о том, что мы пустили в дом посреди ночи пятерых незнакомых людей, рассердилась:

– Зоя, ну как вы могли такое сделать? А вдруг это грабители?

Я вспомнила юношу, его честные светлокарие глаза, тонкие брови. Не зря на переговоры послали его.

– Мама, я как-то сразу поняла, что они не бандиты, – ответила я. – Да и что у нас взять-то?

А бабушка добавила:

– Нона, не переживай, бог убогим соломку подстилает…

На каникулы на седьмое ноября Катя ездила с отцом в театр. Я после посещения с пятилетней Катей спектакля «Волшебник изумрудного города» в театр с детьми не ходила, правда, помню, что всё же была на «Трех толстяках», но когда, не могу сказать. Помню только, что с Катей, не с Сережей.

На другой день после театра у Кати поднялась температура до 37,5 и заболела горло. Она отлежалась два дня в постели, температура больше не поднималась, и горло прошло, но в первый день учебы, я её в школу не пустила:

– Что-то глаза мне твои не нравятся, мутные какие-то, больные глаза, посиди-ка ты дома еще денек.

А к вечеру по Катиному телу пошла сыпь, мелкая красная, не похожая на аллергию.

Наша участковая врач Симонова не любила как-то ходить по этажам без лифта, а лифт в очередной раз не работал, и я не стала вызывать врача к десятилетнему ребенку без повышенной температуры, а отправила Алешку с утра показать врачу девочку, на всякий случай предупредив его, чтобы он обязательно зашел в поликлинику со стороны бокса, и вызвал врача к себе:

– Черт его знает, что это за сыпь, может быть, инфекция какая-то.

А Сережку отвела в детский сад сама.

Алешка позвонил мне, и сказал, что Симонова нас ругала, почему её не вызвали, у Кати скарлатинозная сыпь, скарлатина ходит с тяжелыми осложнениями, велено лежать в постели и пить антибиотики. И две или три недели никакой школы.