Наталия Дмитриева - Уроды. Часть первая

«Ты кто?» – это он говорит кому? «Это ты кому?» – это я говорю ему. И смотрю на его голову. Странная. Локаторы по бокам круглые, растопыренные. Колышутся. Вверху как смотрелка одна – не смотрит. Под ней ещё две смотрелки: одна жёлтая, другая синяя. Смотрят на меня. Ниже смотрелок посередине рот шевелится. «Ты кто?» – это он опять мне. Чудак какой! Я кто? Сынок. Но не ему. А ему кто? А ему я никто. Ясно же! «Как тебя зовут?» – это он меня спрашивает. Меня здесь никто не звал. Я не знаю. Меня так первый раз спросили. Что надо говорить в ответ? «Я не знаю. Подскажи». «Я не смогу подсказать. Просто ты вслушайся. И ответь: как тебя зовут?»

– Вилька, – сказал я ему почему-то.

– Вилька? – повторил он. – Здорово! Красиво. А что это значит?

– А разве должно что-то ещё значить? – удивился я.

– В общем-то, да, – кажется, он тоже удивился. – Обычно что-то это означает. Вот, например, меня Носик зовут.

– Ты что-то носишь?

– Наверное. Но, по-моему, меня просто так родители называли. Я не очень помню. Потому что в моей памяти этой информации просто нет. Но про других родителей я знаю, что они как-нибудь называют своих детей иногда. И про носики я знаю очень много! Они блестящие и маленькие, в основном. Но есть большие и очень даже большие! В общем, я очень много знаю про них. Я тебе сейчас покажу!

– Как ты мне покажешь? У тебя есть приспособления для того, чтобы я заглянул в твою голову?

– Зачем? В моей голове ничего нет, – протараторил Носик.

– Странно. Ты только что сказал, что помнишь очень много, а теперь говоришь, что в голове ничего нет. Шутишь, что ли?

– Сам ты шутишь?! Причём тут голова? Я тебе про информацию говорю!

– Ну, как при чем?! Информация-то где, по-твоему, хранится? Где ты всё запоминаешь? Как ты думаешь?

– В смысле, «думаешь»? А ты что, всё помнишь в своей голове? – огорошил меня Носик.

– Ну, да. А где можно помнить? В локаторе, что ли?

– Вот, дурачок! Причём тут локатор? Смотри, я здесь всё помню, – Носик развернул свою верхнюю конечность и показал маленькую блестящую коробочку размером с его жёлтую смотрелку. – Здесь можно помнить всё про всех, про кого хочешь.

– И про меня тоже можно помнить? – удивился я.

– Ха! Да про кого хочешь, я же сказал.

– А как? – я заволновался. Вдруг я сейчас узнаю про себя?

– Ну, нажимаешь вот тут. Потом вот так. Смотри. Видишь? Это ты. Это я. Это мы стоим и говорим. Я такой тебе объясняю, как про себя вносить в память. Ну, в общем, это не очень интересно. Я тебя сейчас запомню: «Вилька». А это мы спрячем. Это не важно. Но вообще-то, я, что со мной случается, и без носика помню.

– В смысле «без Носика»? Носик, я думал, это ты. Или вот эта штука «Носик»? Ты запутал меня совсем.

– Слушай, Вилька, ты странный какой-то. Говорят тебе. Информация есть. Давай спросим: «Носик, скажи…» А что ты узнать хочешь? Я забыл.

– Ну, ты даёшь! Тебя самого как зовут?

– Носиком зовут. Нормально.

– Нормально. А кто зовёт?

– Ну, кто тут есть. Вокруг.

– А кто тут есть вокруг?

– Ты, что с облака свалился?

– Нет, не с облака. Я из моря, кажется.

– А-а, ну, тогда понятно, – Носик свернул конечность рулетиком и погрузился в транс.

Я рассматривал его в упор, но он никак не реагировал. Хотя казалось, что на дне его смотрелок мелькают какие-то силуэты: в жёлтой что-то как будто вспыхивало, а в синей как будто переливалось. Рот Носика под смотрелками то вытягивался, то втягивался, но звуки не вылетали. Локаторы зависли неподвижно, и казалось, что он игнорирует обстановку полностью. Во всяком случае, на меня он не взглянул ни разу. Я уставился пристально во все его смотрелки, но он молчал и не шевелился. «Носик», – потихоньку проговорил я. Мне хотелось к нему прикоснуться, но я боялся. Я не понимал, что происходит. Мне стало грустно и одиноко. Море снова подкатило к моим щекам. Не вы-те-кай!

Всё-таки, Носик, или как там его звали, мне помог кое-что понять. Во-первых, я теперь Вилька. Почему я так сказал, не знаю, но зато знаю, как отвечать на вопрос: «Как тебя зовут?» Странно: «Вилька!» Это потому что виляльник? Его же уже нет! Или я тот Вилька, который был в море? А теперь я неправильно себя назвал? Но всё равно, уже поздно. Меня запомнил Носик. И как я теперь ему скажу, что меня зовут не Вилька, если по-другому меня никак не зовут? Да и Носик, кажется, не услышит. И всё-таки я не понял: Носик – это кто? Или что? Или сколько их? Ладно, наверное, надо пойти самому выяснять, кто это такие «кто тут есть вокруг». И ещё: как можно было свалиться с облака на облако же? Или я чего-то не понял. Или есть ещё какое-то облако?

Что распрекрасно – я больше не громчу! Вполне себе тихо. Только вот что-то странное появилось во мне. Новые ощущения. Будто я что-то ем или пью. Во рту ничего нет для веса. Но есть для чувства. Горьковатое, сладковатое, какое-то щекочущее или ласкающее. И независимо ни от чего, кажется, эти ощущения то сильнее, то слабее, как звуки. Да, да, как звуки, только не для слуха… И кажется, они не во рту! Ой, снова эти красные: одни горькие, другие кислые. Ого-го! Я чувствую их вкус у себя в голове!!! Проверим… Не вкус. Что-то другое. Не важно, всё равно, можно понять не только по форме, но и по этому ощущению, что следует, а что не следует пробовать. Хорошо! Конечности, вперёд!

Интересно, эти, которые вокруг, могут меня позвать? Зовут же они Носика. Наверное, нет? Меня даже папа с мамой не звали никогда. Хотя им не надо было меня звать – я ведь рядом всё время был. А эти, которые вокруг… Им я не нужен, наверное? Какой с меня прок? Даже Носик не стал меня звать. Как-то грустно. Название есть. А зачем? Вот есть рот, я им думаю и ем. Есть смотрелки, я ими смотрю. Есть локатор, я им ощущаю. Вот был виляльник, я им вилял. Стал плохо вилять – виляльник отпал. Название тоже ведь может отпасть, если им не пользоваться! Хотя нет, слово – не орган, его можно запомнить. Про виляльник же я помню, хотя им уже и не пользуюсь. Интересно. И про маму и папу помню…

– Вилькельм? Добрый свет, Вилькельм! Наконец-то мы тебя видим! Иди в розовую сторону, Вилькельм. Мы тебя ждём! Скорее!

Это что такое? Это кому? И кто всё это? И где этот Вилькельм? И кто он такой? Надо срочно тоже в розовую строну! Скорее. Так. А как узнать, где эта розовая сторона? Может, к Носику вернуться? У него есть информация. Так, конечности, разворот, быстрее!!

– Вилькельм! Ты направляешься не в ту сторону! Мы тебе повторяем: иди в розовую сторону!

Вот беда, этот Вилькельм тоже не знает, где розовая сторона! Какой смысл бежать к Носику? Даже если я узнаю, где эта самая розовая сторона, не факт, что про неё узнает этот Вилькельм! Дела! А зачем мне Вилькельм? И кто это ему говорит-то? Надо бы разобраться.

– Вилькельм, не стой на месте! Иди в розовую сторону! Мы тебя ждём!